Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
Лица столпившихся у лестницы людей он разглядел не сразу, но голос узнал еще от двери:
– …да не крал я эту бесову побрякушку, далась она мне! Эй, убери руки! – возмущенная речь Жаворонка пресеклась болезненным возгласом, и Лиар ускорил шаг. Пол под босыми ногами казался до беса холодным и неровным.
Фениксовы перья, отдохнул пару дней!..
– Доброго дня, господа, могу я спросить, что происходит?
Лиар оглядел собравшихся: гвардейцы замковой охраны, слуги и даже кто-то из знати… Они с поклоном расступились, и принц наконец увидел Жаворонка, находившегося, как водится, в самом центре событий. Руки ему заломили за спину, и мальчишка, болезненно морщась, пытался их высвободить.
– Ваше высочество, этот человек пытался вас обокрасть, – доложил державший его гвардеец и протянул Лиару ажурную брошь из черненного серебра. – Он ее выронил, и кто-то из слуг это заметил.
Вещица была Альвиру хорошо знакома, раньше она принадлежала отцу, а теперь принц сам иногда надевал ее на разного рода празднества. В обычной жизни украшений он не носил, разве что рыцарский перстень да королевскую печать, если того требовал случай.
Он взял брошь, повертел в пальцах. Красивая, говорят, когда-то Эскиль Аритен подарил ее Видару. Принц вздохнул и протянул украшение Жаворонку.
– А в чем, собственно, проблема? Рик ведь сказал, что не крал ее. Это подарок. По-моему, я вправе решать, какие подарки делать своему слуге, не так ли? – Гвардеец вздрогнул, вытянулся. Похоже, злость в голосе принца он ошибочно принял на свой счет. Зря, к нему-то какие претензии! Парень делает то, что должен. Претензии у Лиара Нейда были кое к кому другому… – Если иных вопросов к моему слуге у вас нет, то мы пойдем.
Он придержал Рика за рукав и двинулся обратно в свои покои. Чужие взгляды царапали изодранную спину. Дождался, пока захлопнется дверь, и рывком развернулся к Жаворонку. Ударил – легко, без замаха… По двери за его спиной. Движение отдалось во всем теле отчаянной болью.
– Ты спятил?! Пьян?! Что с тобой не так?.. – должно было прозвучать зло, а вышло устало и до обидного беспомощно. – Ну чего тебе не хватало?..
Жаворонок все это время смотрел, не мигая, и выражение лица у него было странное… растерянное, что ли? Может, будь принцу не так погано, он придал бы этому больше значения, пригляделся повнимательнее… Но сейчас ему было не до тонкостей Жаворонковой души.
– Слушай, тут такое дело… – тщательно подбирая слова, начал оправдываться Рик. – Мне деньги были нужны.
– Ты попросить не мог?!
– Не мог, ты тогда считался убитым! У кого было просить? Я взял в твоей комнате, а скинуть не успел. Теперь хотел вернуть по-тихому, но забегался, не до того стало… В общем, вылетело из головы.
Альвир устало провел ладонями по лицу. А чего он, собственно, ждал? В степи кошелек, теперь это…
– А ты понимаешь, что если бы брошка принадлежала короне, а не мне лично, то я ничем не сумел бы тебе помочь? Вздернули бы за преступление против Эверрана, как тебе такое?! Хотя, по-хорошему, тебя бы и так…
Голос сорвался, и принц махнул рукой – безнадежно и зло. Фениксовы перья, плевать на побрякушки, но есть закон, который един для всех, и которым нельзя поступаться! К тому же никто не знает, что и у кого Рик подрежет в следующий раз. Может, и правда, не стоило притаскивать мальчишку в замок, рано или поздно старые привычки приведут его на виселицу, до которой в прошлый раз он не дошел всего-то нескольких шагов. И пока не поздно его отсюда отослать…
Как там?.. Отказаться, чтобы сберечь?
Лиара повело, и он с маху облокотился спиной о стену, только боли почти не почувствовал. Все внутри будто занемело.
– Нейд? Эй, ты чего, все в порядке?! – Жаворонок смотрел с тревогой и куда-то тянул за руку.
Проклятье, но ведь он и за пределами эверрского замка сумел загреметь на каторгу, а потом отправиться на виселицу за побег! К тому же, пока Лиар был рядом и мог за ним присматривать, мальчишка подобных фокусов не устраивал. Пусть уж лучше будет под присмотром, так безопаснее!
Принц судорожно вздохнул. Фениксовы перья, он и не заметил, что до этого не дышал вовсе.
– Ладно. На кой феникс тебе деньги?
– Ну, в карты проиграл, – неохотно признался Рик.
Надо же! А интересно было бы посмотреть на человека, который сумел вот так его обставить! Сам Альвир у Жаворонка не выигрывал ни разу.
– И сколько ты должен?
Тот помолчал, прикидывая.
– Девять полных серебряных. Подозреваю, что брошка стоит больше, но тут уж что подвернулось.
Фениксовы перья, нормальные у них там ставки! Такое чувство, что играл Жаворонок в компании высшей знати, не иначе! Во всяком случае, на такую сумму можно, поторговавшись, купить неплохого коня или, по крайней мере, несколько молочных коров… Но брошь, и правда, стоила куда дороже, особенно если знать, сколько ей лет.
– Ладно, – повторил Лиар.
Подошел к столу и, порывшись в одной из стоявших на нем шкатулок, отсчитал девять серебряных монет – выгреб при этом почти все содержимое.
– Держи.
– Что это? – растерялся Жаворонок.
– Держи, говорю! – Принц сунул деньги ему в руки. – Расплатишься. И больше не играй!
– Слушай, да я… Не надо, я решу! – неловко начал мальчишка, но поймал хмурый взгляд принца и благоразумно заткнулся. Вот и хорошо.
Лиар наконец доплелся до кровати и позволил стащить с себя куртку. Рик сразу полез менять бинты, сказал, старые вымокли. Может быть, принц не вникал. Его теперь неумолимо клонило в сон безо всякой альдорской.
– …Нейд!.. – голос Жаворонка не сразу пробился через завесу отупляющей слабости. – Ну все, я пойду?..
Он положил на край кровати серебряную брошь и двинулся к двери.
– Стой. Забери! Сказал же, что подарок.
На ошалелый взгляд Рика принц внимания не обратил, опустил голову на подушку. Ткань показалась неожиданно холодной… Не мог Лиар Нейд нарушать законы. Если бы Рик совершил новую кражу, пошел бы под суд, и никаких тут не могло быть исключений! Но если считать, что это все-таки подарок – пусть даже и врученный с запозданием, – то ничего, приемлемо. Жульничество? Пожалуй! Но сейчас это принца почти не беспокоило. Похоже, Рик Жаворонок в самом деле скверно влиял на моральный облик эверранского принца. Лиар потом устыдится, как иначе… Вспомнит, что не вправе идти на поводу у личных привязанностей. Но это потом! А сейчас
