Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5

Я продолжаю наблюдать за ними с близкого расстояния, пытаясь найти какой-то общий знаменатель,– но взамен обнаруживаю нечто новое и непонятное.

– Это еще что за хрень?

В последнем ряду, в правом углу зала сидит нечто… нет, неправильно говорю. Не нечто там сидит, а ничто.

В кресле сидит –   н е п р о г л я д н о - ч е р н а я   д ы р а   в форме человека.

Абсолютная чернота.

Эта дыра совсем не такая, как тень.

Если пытаться дать ей имя – самым подходящим будет «бездна».

Страшненькая штука; невольно я морщу бровь – и теряю волю сопротивляться апатии, приковывающей меня к креслу.

– !..

Наконец я замечаю ее…

…девушку, сидящую рядом со мной.

– …Рино.

Миюки Карино.

Бывшая девушка убитого мной Кодая Камиути.

Моя подруга детства, жившая со мной по соседству.

Подруга детства, с которой я никогда уже больше не заговорю.

– …Уггг…

Как и все остальные безжизненные куклы, она сидит с пустым лицом и никак на меня не реагирует. Но я не могу убедить себя, что она такой же объект, как и остальные. Из-за того, что я сижу рядом с ней, я поневоле вспоминаю прежнего себя.

Прежде чем я успеваю взять свои чувства под контроль, раздается звонок, оповещающий о начале фильма.

Наполовину машинально я поворачиваюсь к экрану.

Я вижу совершенно непримечательную гостиницу.

Быть может, именно из-за того, что жертва того ужасного происшествия сидит рядом со мной, я сразу узнал это здание?

К Рино, ученице средней школы, приближаются похотливо улыбающиеся мужчины. Белая как мел, она убегает в ванную, достает мобильник и начинает дрожащим руками набирать сообщение.

Несколько секунд спустя она отсылает мэйл – мне.

Сцена меняется.

Черноволосый парень сидит за письменным столом у себя дома и занимается.

Камера фокусируется на «мне» времен средней школы.

Мой мобильник вибрирует, я его открываю. Перед моими глазами мэйл, который только что послала Рино.

Аа, вспоминаю, что тогда произошло.

Сначала я ей не поверил. В первую очередь из-за того, что Рино вечно что-то откалывала. Но главное – я тогда был наивен и просто представить себе не мог, чтобы моя подружка стала жертвой такой гнусности. Я не верил, что преступления, совершаемые в мире, когда-нибудь коснутся меня лично; преступления были только в телевизоре и ко мне ни малейшего отношения не имели.

«Да наверняка это розыгрыш. Но что если она и правда в беде?» – так я-на-экране бормочу и набираю ее номер.

«Эй, Рино?»

«Д-дай-тян, помоги…»

Голос Рино дрожит, а на заднем плане я слышу мужские голоса.

«Эй! С кем это ты там разговариваешь?!»

Удар – звон разбитого стекла – вопль Рино.

Разъединение.

Только тогда я понял, что наделал. Своим бездумным звонком Рино я только ухудшил ее положение. Отчаянно стараясь сохранять спокойствие, я сразу позвонил в полицию.

Наконец мне позволено оторвать взгляд от этого отвратительного фильма и взглянуть на фальшивую «Миюки Карино» возле меня.

Нечего и говорить, что ее лицо по-прежнему бесстрастно.

Но все в ней выражает немой укор.

Лишь тут до меня доходит, что общего у всех зрителей в зале.

Они актеры. Харуаки и Камиути – оба играют свои роли. Аа, кажется, те типы, что набросились на Рино на экране, тоже здесь.

Мы с Рино – главные звезды, разумеется.

На сидящей рядом со мной Рино незнакомая школьная форма. Видимо, форма старшей школы, куда она сейчас ходит.

…Понятно. Значит, она смогла поступить в старшую школу.

Когда я пошел в старшую школу и начал жить один, я порвал со всеми среднешкольными связями, за исключением Харуаки и Кири. Вот почему я был даже не в курсе, смогла ли Рино стать старшеклассницей после той травмы, что она получила.

Я снова отвожу от нее взгляд.

Я хочу отвести взгляд от всего, что я вижу.

Но сила этой «шкатулки» заставляет меня смотреть.

Против воли мой взгляд возвращается к экрану.

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––…

Рино плачет и отчаянно бьется на кровати гостиничного номера.

От каждого кадра мне хочется реветь белугой.

Это не фильм – это всего лишь эпизоды моего прошлого.

Моего прошлого глазами Рино.

То, что ее бросили в гостинице; то, что мы с Харуаки приехали ей на выручку слишком поздно; то, что все с того дня начало рушиться, – жестокая реальность, которую я принужден видеть.

Это –

Это – теперь понимаю –

Э т о   д е м о н с т р а ц и я   м н е   м о и х   г р е х о в.

Едва я это осознал, как моя совесть впилась в меня.

Моя «Тень греха и возмездие» готова взбунтоваться.

– Гннх!

Понятно, Кадзу! Вот, значит, каков твой план!

Т ы   х о ч е ш ь,   ч т о б ы   я   у н и ч т о ж и л   с а м   с е б я.

Он зашвырнул меня в этот кинотеатр, который показывает мое прошлое, чтобы я сломался под тяжестью собственных грехов. Из-за того, что мне приходится выносить «Тень греха и возмездие», я и так уже на пределе. И, поскольку мое положение довольно шаткое, Кадзу может меня раздавить, не подвергая себя опасности. Ему надо только чуть-чуть меня подтолкнуть, и я сам свалюсь с каната, по которому иду.

Бесчисленные «тени греха» во мне словно с цепи сорвались. Они надеются, что я сломаюсь. Они облизывают губы, предвкушая, как я сорвусь в пропасть. Они хотят разгрызть мои кости и сожрать меня, когда я попаду к ним в зубы.

Блин, хоть это и моя собственная сила, но все же – что за сборище тупых шавок. Не понимают, кто их хозяин.

Пока я тру раскалывающиеся от боли виски, в моем поле зрения появляется фальшивая Рино.

По идее, она должна быть безжизненной куклой, однако сейчас она смотрит на меня не мигая.

В упор.

В упор.

Она смотрит на меня в упор.

– …Что?

Я спрашиваю, хотя прекрасно знаю, что она не ответит.

– …

Рино смотрит на меня. Не мигая. Не произнося ни единого слова.

Я знаю. Она предмет. Ловушка, созданная «шкатулкой».

И все же я не могу удержаться от того, чтобы заговорить с ней.

– Ты хочешь сказать мне, что ненавидишь меня, или что?

– ……

Рино смотрит на меня. Не мигая. Не произнося ни единого слова.

– Конечно, ненавидишь, правда же? А я совершенно искренне желаю, чтобы я тогда не пришел к тебе на выручку! Чтобы я не обращался с тобой так ласково! Чтобы ты покончила с собой после того, как тебя изнасиловали те подонки!

– ………

Рино смотрит на меня. Не мигая. Не произнося ни единого слова.

– Да, ты меня слышала! Почему бы тебе не покончить с собой? Как ты смеешь жить так бесстыдно? Разве я тебя не учил, что таким, как ты, должно быть слишком стыдно, чтобы продолжать жить?

– …………

Рино –

Нет, все до единого в зале смотрят на меня. Не мигая. Не произнося ни единого слова.

…Смотрят осуждающе.

«Перестань уже».

Слова, которые я только что услышал, произнес актер на экране.

«Перестань придумывать оправдания, перестань убеждать себя, что она заслуживает, чтобы ей причиняли боль!»

С Рино говорю я-из-того-времени.

Переход к следующей сцене.

Рино пишет на фотографии красной ручкой.

«Сдохни, Коконе Кирино! Сдохни! Сдохни!»

Уже вся фотография усилиями Рино стала красной, словно Коконе в крови.

– …

Я едва удерживаюсь от того, чтобы сдаться.

Но тем временем – я и не заметил, когда – «бездна» в зрительном зале подобралась чуть ближе.

Сцена 2. В 60 футах и 6 дюймах друг от друга

Бейсбольное поле, день

Финальный матч локального турнира по бейсболу подходит к концу. Девятый иннинг. Два игрока в ауте, первая и третья базы заняты. Счет 1-2: один бол на два страйка. Одна из команд выигрывает 3:2.

ХАРУАКИ УСУЙ, ученик средней школы, стоит в бейсбольной форме на питчерской горке. Он вытирает пот со лба и ждет сигнала от кетчера.

ХАРУАКИ (монолог) Он просто супер.

Уловив сигнал, он кивает.

ХАРУАКИ (монолог) Я только из-за него остаюсь в команде и терплю мрачные взгляды тренера.

Он становится в стойку для подачи.

ХАРУАКИ (монолог) Я видел кучу игроков старшей лиги, у которых хорошие перспективы попасть в большую лигу[3]. И некоторые из них наверняка попадут. Но я никогда не воспринимал их как угрозу: для меня лучше всех он.

Он делает глубокий вдох.