Андрей Уланов - «Додж» по имени Аризона
Трофеи, конечно, знатные. Пулеметом и мы в роте, бывало, не гнушались – в крайнем случае, по дороге в болоте утопим или по кустам раскидаем – ствол в одном месте, затвор – два кэмэ спустя. Плюс три «шмайссера», две винтовки – трехлинейка и самозарядка «вальтеровская», и фрицевских же ручных гранат на деревяшке пол-ящика – а в том пол-яшика ровно двадцать две штуки. Ну и патронов по мешкам – я уж не стал докапываться, кто чего уволок. Это и до возвращения подождет. Ну и, само собой, Задание, в смысле Корона.
Еще мои бравые флибустьеры кучу всякого рубяще-режуще-пилящего металлолома нахватали. Кучу в самом прямом смысле – как я приказал в одном месте все это свалить, так и выросла там… до колена. Все обвешались, даже Кара и та не удержалась. Я-то надеялся, что хоть ей огнестрельную культуру сумел привить – куда там! Тоже две железяки прихватила, причем одна из этих сабелек у нее из-за спины на метр высовывается. Или это копье уже? Не знаю.
Ничего, думаю, сейчас я на это кухонное снаряжение пару гранат потрачу… только вот рассмотрю поближе.
Одно надо признать, вкус у моих разведчиков имелся. Что ни меч – то произведение искусства. Рукояти почти у всех в виде… скульптур или статуэток, уж не знаю, как правильно… фигурные, в общем. На лезвиях либо рисунок морозный, а то вовсе картины – охота, битва… Два только с чистыми клинками, зато уж сверкают – никакого зеркала не надо.
По правде, будь обстоятельства другие, я бы и сам не прочь чем-нибудь эдаким разжиться. Красиво ведь. Помню, мы в одном саквояже кортик нашли – чуть драки из-за него не вышло. А он, по сравнению с этими – так себе ножик, хлеб нарезать.
Я ведь до этого, грешным делом, и не думал, что оружие настолько красивым бывает. И портить красоту эту… ну не фашист же я, в самом деле!
Шпага одна мне особенно глянулась. Тонкая, легкая, словно тросточка, в руке сидит удобно. Я ей даже по воздуху пару раз вжикнул. Хорошая ведь, прямо из рук выпускать жалко. А придется.
Осмотрелся по сторонам, прикинул ориентиры.
– Гвидо, Лемок.
– Да, командир.
– Во-он тот кустик, – шпагой показываю, – видите?
– Так точно, командир.
– Тогда вот вам на ближайшие пять минут задача. Аккуратненько снимаете дерн и все это хозяйство, – на кучу киваю, – туда складируете.
– Командир! – Это у моей развед-, с позволения сказать, группы дружный крик души вырвался.
Я повернулся, посмотрел на них, шпагой пару раз по ладони демонстративно похлопал – чуть не порезался, острая, как бритва! – правую бровь нахмурил.
– Время пошло, – говорю. – И учтите – если некачественно замаскируете… лично переломаю…
Что обо что ломать буду, я уже уточнять не стал. Сами догадаются, если головы на плечах есть. А если нет, то и не больно будет.
Повертел шпагу напоследок – не хочется отдавать, хоть тресни. Минуты не прошло, а привык к ней, словно всю жизнь в мушкетерах состоял. Прямо колдовство какое-то… хотя, может, и в самом деле не без этого?
Вздохнул, начал дальцы по одному отрывать – и тут клинок у меня в руках словно огнем брызнул. Я в первый момент даже и не сообразил, что случилось – решил, что магия какая-то сработала. Уронил шпагу эту на траву, сапог занес… и тут только дошло – солнце!
На остальных, впрочем, тоже подействовало. Кто где был – там и замерли. Окаменели, словно эти… тролли.
Однако, думаю, повезло. Если уж на той стороне Границы солнце только по карточкам, да и те только в праздничный день отовариваются, то здесь, у Темных, наверное, и вовсе раритетный атмосферный феномен Местные астрологи в очередь за двести лет записываются.
– О, Светлые боги, – шепчет Антин. – Теперь я и вправду верю, что мы сделали Это.
– Мы, – поддакивает Лемок дрожащим голоском, – вернули сюда Свет. Пусть и ненадолго…
Тут до меня что-то доходить начало. Медленно, правда.
– Эй, – говорю. – Вы что думаете – солнце из-за того, что один проклятый дот подпалили?
– Черные перестали осквернять, – серьезно отзывается Илени, – эту землю своим присутствием, и солнце снова явило ей свой лик.
Ну-у-у…
Тут у меня в голове шарики за ролики зацепились.
– Так, – говорю. – Привал отменяется. Две минуты на закапывание – и ходу.
Сам пока принялся диски к «ППШ» набивать.
Я-то исходил из того, что своей рации в замке нет. А связь эта магическая… ну примерно как с лагерем Папанина на льдине. Зато солнышко это… все равно что встать перед рейхстагом и красным знаменем помахать.
Грустно, что местные средства передвижения для меня один большой вопросительный знак. С немцами-то все просто было – быстрее полугусеничного по нашим дорогам ничего не ездит. А что у этих темных за кабриолеты для пехоты, только они и знают. Может, боевые возы, может, ковры-самолеты военно-транспортные. Последний вариант, само собой, куда неприятнее – если с этого солнечного неба пойдет десант сыпаться, а перед ним бабы-яги пару-тройку штурмовых заходов сделают…
– Готово, командир.
Подошел я поближе, поглядел. Халтура, конечно, но для сельской местности сойдет.
– Годится, – говорю. – Водой еще из фляг плесните… да не жалейте. Вам сейчас каждый грамм лишний в тягость будет.
– Почему?
– Рядовой Лемок, – отвечаю, – потому что, во-первых, вам наряд вне очереди за несвоевременные и дурацкие вопросы, а во-вторых – настоятельно требуется оставить между нами и будущей погоней как можно большее расстояние. Еще вопросы будут? Нет? Тогда… стройся! На-аправо!
Подействовало. Нет, надо будет все-таки Шаркуну потом отдельное спасибо сказать. Старшина из него, в смысле старший десятник, и в самом деле что надо. Не знаю уж, что там за Империя в общем и целом, но строевую в имперской армии на ять ставят – это точно. Ну да, второй раз себя на этой мысли ловлю.
Развешал я на свою гвардию трофеи. Себе на горб пулемет взгромоздил – и сразу делать резкие движения как-то расхотелось. Двенадцать кило, плюс пять «шпагин», да патроны к ним, да вещмешок, а в нем, кроме прочего – Корона. Вот уж что бы я с удовольствием выбросил – золотая, сволочь, так к земле и тянет.
– Ну что, – говорю. – Попрыгали… Вперед.
И – ходу. В полную силу, без остатка. Будто все гестапо и весь ад во главе с Сатаной за нами гонятся.
* * *Честно говоря, я думал, что сам первый сдохну. Пехота, конечно, на своем горбу все уволочь может, а я еще за последний год набегался – другой за всю жизнь столько не намотает. Потому как волка, может, ноги и кормят, а нам они шкуру берегут. А как иначе? Против нас – гестапо, плюс полевая жандармерия, плюс ягдкоманды, плюс… да все, что в ближнем тылу!
У них и радио, и колеса, а у нас – ножки да ножики! Вот и выходит, что на каждый их «зиг» у нас должен быть свой «заг» заготовлен. А не успели – на войне цена одна, у разведки – вдвойне.
Оказалось – нет, не первый. Все ж орлы мои такие еще орлята. Из тех, что с забора до грядки не всегда долетают. Хоть и гоняли мы с Шаркуном их две недели до десятого пота, но так разве за две недели нужные мышцы наработаешь?
Я уж собирался было привал объявить – второе дыхание, вещь, конечно, хорошая, да только лучше его, как последнюю гранату, – на крайний случай беречь. Потому как третьего может и не прийти.
И тут позади – вой. Нехороший такой… похож на волчий, но не волчий.
Ох, думаю, а ведь неприятная тварь такие звуки издает. Раньше казалось, что звука хуже бреха овчарок фрицевских не бывает. Бывает, как выяснилось.
Сразу песики вспомнились, с полосами и мордами крокодильими. Те, правда, лаяли. И те, черные из замка, с ошейниками шипастыми, тоже. А это чего-то новенькое… на нашу голову.
Оглядываюсь назад – лица у команды моей враз побелели, а Роки и вовсе под листву камуфлироваться начал.
– Оборотень.
– Ась? Что ты там под нос бормочешь?
– Это оборотень, командир. Мне доводилось слышать этот вой. Три года назад, – парень, гляжу, выдохся порядочно, слова через силу выдыхает, – я жил у тетки в Куулане… это графство на юге… когда в окрестностях объявился один… за две недели он растерзал девятнадцать человек, прежде чем коронные лесничие выследили его… я видел тела…
– Молчать! – рычу. – Разговорчивый… как оружие держишь! И под ноги смотри! След в след идем! Ко всем относится!
Ладно, думаю, оборотень там или выворотень – это мы вскоре увидим. А заодно – сам он по себе по лесу носится или на поводке.
– А ну, – ору, – прибавить шаг! Ползете, как черепахи бе… увечные!
Гляжу – взбодрились мои орлики. Уж не знаю, что на них больше подействовало – вой этот или отца-командира голос, но скорость движения возросла ощутимо.
Конечно, долго они не продержатся. Адреналин – штука хорошая, мощная, но хватает его минут на двадцать, полчаса максимум, а потом – все. Ну, так мне ведь больше и не надо.
Я в догонялки соревноваться особо не собирался. Не с моей сборной. А раз так – надо подходящее место присмотреть, развернуться да пустить этой погоне кровь. Шесть автоматов, пулемет – шансы хорошие.
