Геннадий Ищенко - Коррекция (СИ)
— Позвонил, но Елена Николаевна сказала, что они никак не могут выбрать время. А я думаю, что баба с возу — кобыле легче. Не хотят, и не надо. Людям предлагают за так нарисовать портреты, а они кочевряжатся. Тебе же лучше. Когда‑нибудь за твои работы будут драться лучшие музеи мира!
— То‑то потомки Капицы обогатятся, — засмеялась Лида. — И у Светланы остались два портрета. Она твой выклянчила, и портрет отца наверняка забрала с дачи. Как потеплеет, надо будет нарисовать Успенский собор или хотя бы какой‑нибудь вид покрасивее, а то все творчество — почти одни портреты. Ладно, Берия подождет, а ты сейчас умрешь от голода. Иди мыть руки, а я согрею обед.
Днем печь топилась постоянно, поэтому разогреть борщ было делом нескольких минут. Лида сидела рядом с мужем и с удовольствием смотрела на то, как он ест.
— Что ты на меня так уставилась? Ни почавкать, ни облизать тарелку, — пошутил он.
— Леш, послушай, — сказала ему Лида. — Ты не думал над тем, чтобы как‑то сделать копии книг и подбросить их кому‑нибудь из правительства? Один раз ведь уже печатал, почему бы не повторить?
— А почему тебя это так беспокоит? — спросил Алексей. — Что ты еще надумала?
— Я подумала, что если у них будут эти книги, может быть, у меня все‑таки будет ребенок?
— Я подумаю, — пообещал он. — В любом случае я с этим спешить не буду. Наберись терпения, года два–три точно пройдет.
— Ну что сказал полковник? — спросил Кузнецов.
— После моего рассказа о разговоре с Василием Сталиным, он перестал упираться и добавил к тому, что нам известно, много интересных подробностей, — довольно сказал Капустин. — Подтвердил, что Самохины действительно пришли из будущего и сумели это доказать. И самое главное — это то, что книга была не одна. Он точно не помнит, но их было то ли пять, то ли шесть. Самохин их принес в виде пластинок, на которые наклеивалось много кадров крошечной фотопленки. Их можно было читать с помощью специального устройства или сделать фотографии страниц. Алексей распечатал только одну книгу и то не полностью. Потом для Сталина их кто‑то печатал. Берия, когда приезжал на дачу, все их прочитал. Больше, насколько он знает, Сталин их никому не давал. А Самохин на даче писал расшифровку непонятных слов, а потом отвечал на вопросы Сталина.
— Как расшифровку? — не понял Кузнецов.
— Мне сначала тоже было непонятно, — кивнул Капустин, — но Старостин объяснил. В будущем появятся новые слова, а некоторые из известных сейчас приобретут другие значения, а книги писались для современников, поэтому мы без объяснений не все поймем.
— И Сталин их после этого отпустил!
— Значит, поверил! — сказал Капустин. — Они предложили помощь сами, ничего не попросив взамен. И ценность Самохина в научной программе неоспорима. Он ведь еще и Курчатова консультировал. Водородная бомба уже почти готова, а без его помощи еще с год провозились бы.
— А как они доказали Сталину, откуда пришли?
— В книгах очень много фотографий, кроме того, у Самохиных был прибор связи из будущего и какое‑то оружие. При сеансе связи можно было видеть собеседника, но не так, как на экране телевизора, а просто в воздухе возникали цветные и объемные изображения.
— Что‑нибудь еще узнали?
— Он добавил, что Самохина великолепно рисует. Ей позировал Сталин, и так остался доволен работой, что подарил именное оружие.
— И где же этот портрет?
— После смерти отца забрала Светлана. Еще раньше она выпросила у Лиды портрет Алексея. Я ее посетил и посмотрел обе работы. Выполнено талантливо. Алексей на портрете как живой, а Сталина я не узнал.
— Неужели так непохож?
— Нет, здесь другое. Посмотрите фотокопии. К сожалению, фотографии черно–белые. Светлана над этими портретами трясется, даже показывать поначалу не хотела, а у меня есть на них виды. Я предлагаю прославить Лидию Самохину, и сделать это с помощью портрета Сталина. Таким человечным его еще никто не изображал, и люди это оценят. А она не сможет сидеть без дела, все равно не удержится и будет рисовать. Пусть у них с собой много денег, но им и многое нужно, в том числе и где‑то жить. И плохо жить они не захотят. Она сама единственная дочь одного из очень богатых людей будущего, а Самохин по профессии военный. Много наработает человек, который умеет стрелять и сворачивать шеи? В армию он не пойдет — это его сильно свяжет. Может быть, устроится в милицию, да и то вряд ли. А на картинах можно неплохо заработать, причем совершенно легально. А если она еще будет продолжать по привычке ставить на картины свой автограф…
— То найти ее будет делом времени, — закончил за него Кузнецов. — Эти пластины с негативами были большие?
— Нет, примерно вот таких размеров. И они очень тонкие. Все книги умещались в пачке толщиной сантиметра полтора.
— Если бы я ушел в прошлое, я бы постарался подстраховаться, — сказал Кузнецов. — Мало ли что могло случиться с одним комплектом этих пленок! Их надо найти, Яков Федорович, и как можно быстрее!
Глава 20
— Ну и кто его у тебя такого купит? — скептически сказал Алексей. — Я, конечно, понимаю, что между вами любовь и все такое, но повесить этот портрет на стену в госучреждении…
С обсуждаемого портрета на него с любовью и нежностью смотрел Лаврентий Павлович.
— Это уже не говоря о том, что могут задаться вопросом: где ты его таким видела, — добавил он. — Я не Отелло, но хранить такое дома будет неприятно. Предлагаю, когда поедем в Москву, подарить твое произведение его семье.
— Думаешь, его жена обрадуется? — с сомнением спросила Лида. — Если бы ко мне с твоим портретом заявилась какая‑нибудь… ну ты понял. Я бы ей внешность точно попортила. Слушай, давай не будем продавать, а просто подарим в художественную галерею! Здесь она точно есть. И вряд ли они откажутся брать. И работа очень хорошая, и по политическим соображениям. Так и сделаем! И попросим ее туда передать Виктора Федоровича. Завтра воскресенье, вот и сходим. Надеюсь, тебя не заставят опять работать?
Ему не испортили выходной, и они около двенадцати, купив пирожные, постучали в квартиру Громаковых. Дверь им открыла Елена.
— Ребята! — искренне обрадовалась она. — Проходите и раздевайтесь. Муж у соседей, сейчас должен прийти. Что это у вас? Пирожные? Это хорошо, а то меня Виктор ограничивает в сладком. Сам уже в штаны не влезает, а за женой следит! Это картина? Неужели вы нас нарисовали?
— Нет, не вас, — ответил Алексей. — Вы пока успешно отбрыкиваетесь. Но из‑за этого портрета мы к вам и пришли. В городе ведь есть художественная галерея?
— Есть и немаленькая, — подтвердила Елена. — Виктор заведует культурой в горисполкоме, так мы с ним в нее несколько раз ездили. Там не только картин, там и икон много. А вы хотите поместить туда свою работу? Боюсь, что ничего не получится.
— А вы сначала посмотрите, — сказал Алексей, проходя в гостиную. — Сейчас мы его развернем.
Елена долго смотрела на портрет, потом подошла к окнам и полностью отодвинула шторы, после чего рассматривание продолжилось.
— Это ведь Берия? — сказала она. — Интересно вы его изобразили.
— Я его хотела нарисовать не вождем, а человеком, — пояснила Лида. — Таким, какой он дома со своими близкими.
— Странная тема для начинающего художника, — сказала Елена, — но нарисовано здорово. Что стоите? Садитесь на диван, а я приготовлю чай.
Она еще раз взглянула на портрет и ушла на кухню.
— У нас, оказывается, гости! — сказал в прихожей Виктор. — И кто?
— Мы это, Виктор Федорович, — отозвался Алексей. — Володины.
— А, герой пришел! — обрадовался Виктор. — И жену с собой взял. Молодец! Меня на днях ваше начальство благодарило. Ценного, говорят, кадра нашел. Слышал, тебя собираются представить к награде. Расскажешь за что, или это секрет?
— А почему я об этом ничего не знаю? — спросила Лида. — Что ты еще натворил? Колись!
— Как‑нибудь потом, — поспешно сказал Алексей. — Виктор Федорович, посмотрите на этот портрет.
— Великолепная работа! — оценил Виктор. — Руководитель партии и правительства, погибший на посту! Только он у вас здесь какой‑то не такой.
— Потому к вам и пришли, — сказал Алексей. — Сначала хотели продать этот портрет нашим чекистам, но потом передумали. Лида изобразила Лаврентия Павловича таким, какой он, по ее представлениям, в кругу семьи, вот мы и решили с вашей помощью подарить эту работу в городскую картинную галерею. Можно попросить мое начальство, но вам это будет проще сделать.
— Попробую, ребята, но ничего заранее не обещаю.
— Давайте все за стол, — выглянула с кухни Елена. — Только сначала помойте руки. И учти, Виктор, что это не я покупала пирожные, ребята принесли.
— Петр, ты еще не смотрел сегодняшнюю «Правду»? — спросила мужа Анна Алексеевна.
