Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов
– Перестал, дядя Миша, – улыбнулся он.
Выглядел Арик совершенно здоровым, разве что недокормленным. Ничего, наверстает. Исхудавшее лицо светилось радостью. Удивительно красивый мальчик. Тонкие черты лица, серые глаза – не в отца пошел.
Я сел на стул и положил руку ему на голову. Красных клеток в мозге не наблюдалось. Быстро справился.
– Как чувствуешь себя, герой? – спросил.
– Хорошо, – ответил он и пожаловался: – Только надоело лежать.
– Так не нужно, – сказал я и повернулся к Якову. – Арик в первый раз в Минске?
– В Израиле родился, – подтвердил генерал.
– Ну, так устройте ему экскурсию. Провезите по городу, покажите места, связанные с вашей юностью. Думаю, ему будет интересно.
– Да, папа! – загорелся Арик.
– А ему можно? – засомневался генерал.
– Запросто. Он здоров. С транспортом помочь?
– Я распоряжусь, – заверил Терещенко. – Михаил, на пару слов!
Мы вышли в коридор.
– Вы уверены? – спросил Яковлевич.
– Абсолютно. Можно сделать снимок головного мозга, только я бы не рекомендовал. Неизвестно, как поведут себя клетки под рентгеновским излучением. Они только обновились. Как бы не пошел обратный процесс. И к чему этот вопрос, Семен Яковлевич? Вы же врач, сами видите. Пациент вчера лежал пластом, а сейчас гулять рвется.
– Вижу, Михаил, – вздохнул он. – Но поверить не могу. Мальчика приговорили к смерти. Лучшие врачи Израиля расписались в собственном бессилии. А вы взяли и исцелили. Невероятно.
– Нет такой крепости, которую не взяли бы большевики, – улыбнулся я. – Так учит партия.
– Какой вы большевик! – махнул он рукой. – Да и партию на дух не переносите. Тут поневоле подумаешь о Боге. Отчего он наделил такими способностями? И почему вас?
– Сам знать хочу, – вздохнул я и пошел к себе в отделение.
Вечером в ординаторскую позвонил Яковлевич, попросил зайти. Я отправился. В кабинете, кроме главного врача, обнаружился Яков. Приставной столик накрыт для банкета. Хм, даже горячее в судках подвезли.
– Михаил Иванович! – подлетел ко мне генерал. – Благодарю!
Он схватил и потряс мою руку. Затем вытащил из кармана пачку стодолларовых купюр, перетянутую банковской упаковкой.
– Держите!
Я взял и протянул Яковлевичу. Тот сунул пачку в карман халата.
– На сохранение, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд Якова. – У Михаила были неприятности с милицией. Приходили арестовывать по доносу одного партийного деятеля. Его сына Михаил отказался принимать без очереди. Михаила мы отбили, милицию прогнали, но возможно повторение. Обладание иностранной валютой – уголовная статья. А меня не тронут – депутат Верховного Совета.
– Узнаю СССР! – покачал головой генерал. – Выдающегося человека – и в тюрьму. Да такому целителю цены нет. Кстати, Михаил, – повернулся ко мне. – Если будут доставать, перебирайтесь в Израиль.
– Я не еврей.
– Ну и что? Полагаете, в Израиле сплошь евреи? Всех хватает. Вид на жительство гарантирую. Примете иудаизм – получите гражданство. Вы говорите на иностранных языках?
– Английский и немецкий.
– Тогда вовсе без проблем. Английский в Израиле знают все. Русский тоже понимают. Для начала откроете свой кабинет, а там – и клинику. С необходимыми разрешениями поможем. Согласны?
– Нет! – покачал я головой.
– Почему? – удивился он.
– У вас обрезают то, что нужно удлинять.
Он недоуменно уставился на меня, но потом сообразил и рассмеялся:
– Взрослым процедуру «брит мила»[56] проходить не обязательно.
– Так, Яша! – подключился Терещенко. – Прекрати сманивать целителя! Обижусь.
Генерал нахмурился.
– Как там Арик? – перевел я разговор.
– Спит, – ответил Яков. – Утомился. Он еще не оправился, быстро устает, но по нему видно, что здоров. Я его таким давно не видел. Вы вернули мне сына, Михаил. Деньги – ерунда, их можно заработать, а вот потерять ребенка… Так что ваш должник. Будут трудности – обращайтесь, – он протянул мне визитку.
Я взял ее и сунул в карман.
– Вы – тоже, – вернул предложение. – Рецидива не опасаюсь, но, если что – приезжайте. Примем сразу и бесплатно.
– Прошу к столу! – предложил Терещенко.
Посидели, выпили, поговорили. Друзья пустились в воспоминания, я не прислушивался. Ел, восполняя потраченные силы. Насытившись, сложил приборы на тарелке. Это заметил генерал.
– Могу спросить вас, Михаил?
– Без проблем, – кивнул я.
– Сема говорит, что вы провидец. Предсказываете будущее.
Терещенко нужно укоротить язык! Растрепался.
– Не совсем так, – попытался соскочить я. – В Кассандры не гожусь.
– Ей не верили, – согласился он. – Сема утверждает, что вам можно.
– Что хотите знать?
– Что ждет Израиль?
Ты б еще про мировую войну спросил! Впрочем… Я закрыл глаза, будто погрузился в транс, прозревая будущее, затем открыл и уставился на генерала.
– Ничего особенного. Будете жить, рожать и растить детей. И воевать.
– С кем? – насторожился он. – Египет? Сирия? Иордан?
– Эпоха больших войн для Израиля позади. А вот палестинцы прикурить дадут.
– С Арафатом у нас мир.
– Его организация не единственная в Палестине. Вам такое название – «ХАМАС» о чем-то говорит?
– Да, – кивнул он. – Их руководство и активисты сейчас в тюрьме.
– Свято место пусто не бывает. Наплачетесь. Про «пояса шахидов» слыхали?
– Нет, – ответил генерал[57]. – Что это?
– Пояс смертника. Обвяжется араб взрывчаткой, добавит к ней болтов и гаек для усиления поражающего эффекта, зайдет в толпу – скажем, в магазин или на рынок – и приведет в действие с криком «Аллах акбар!».
– Твою мать! – выругался генерал.
– Как это? – удивился Яковлевич. – Добровольно убить себя?
– Им по хер, – пожал я плечами. – Верят, что попадут в рай, где их будут ждать семьдесят девственниц. Или восемьдесят. Много, словом.
Терещенко посмотрел на Якова. Тот кивнул, подтверждая.
– В скором времени пояса смертника станут применять массово. Скажите там своим, пусть озаботятся.
Генерал кивнул.
– И еще автомобили, – добавил я.
– Со взрывчаткой? – спросил Яков.
– Не только. Автомобиль сам по себе оружие. Если на большой скорости направить в толпу…
– Блядь!.. – выругался генерал.
– Именно, – подтвердил я. – Блядская ситуация. В Израиле помогали ХАМАСу окрепнуть и развиться. Вот они и отблагодарят. Кровью умоетесь.
Он насупился. Помолчали.
– И какой выход? – спросил Яков тоскливо.
– Вам виднее. Я целитель. Не мое дело давать советы космической глубины. «И такой же глупости», – добавил мысленно.
– Ну, а личное мнение? – не отстал он.
– Есть два способа решения проблемы. Первый – радикальный. Собрать палестинцев на ваших землях, посадить на верблюдов и отправить за пределы Израиля.
– Это невозможно, – покачал он головой. – Не позволят.
– Тогда второй. Договориться со странами-спонсорами палестинцев. Перестанут давать деньги – прекратится террор.
– Тоже невозможно, – вздохнул он.
– Ой, Яков! – всплеснул я руками. – Кто из нас еврей? Вам удалось спустя две тысячи лет после рассеяния выдурить себе государство. Убедить в том мировую общественность и руководство таких разных стран, как США и СССР. Договориться можно со всеми – нужно только знать, что предложить. И как.
Он покачал головой, но ничего не сказал. Ну, и ладно, не больно-то хотелось. Мне с ним детей
