Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев
– Вы уверены, товарищ Марсель? Понимаете, я вправду видел духов, видел, как Синильга зажигала огонь ладонями, а Туманча читал мысли. Вы же не думаете, что я сумасшедший?
– Нет, конечно, я тебе верю, – успокоил космонавта Марсель. – Ненавижу проклятый Север, но вынужден признать, здесь порой случаются совершенно невозможные вещи. А вот в Роскосмосе историю про мамонта и его друзей могут и не понять. Ты же не хочешь, чтобы тебя отстранили от полета? И кулончик свой спрячь с глаз подальше. Мало ли…
Бережным движением Кумкагир коснулся амулета – на кожаном шнурке висела бурая от времени резная фигурка мамонта, сверкнувшая сапфировым взглядом.
– Пожалуй, вы правы, товарищ Марсель. Я скажу на комиссии правду… просто не всю. Вряд ли высшее руководство Роскосмоса отправится в Забайкалье полюбоваться на духа Сэли. А иначе их не убедить. Пойду звонить маме и собираться!
– Через три часа у моей палатки!
Проводив космонавта взглядом, Марсель облегченно вздохнул, у него отлегло от сердца. До чего славный парень! Этот не подведет. А его искренность, наивность и мальчишеская пылкость произведут хорошее впечатление. Кажется, и вправду ЧП обойдется малой кровью!
…Вещей у Кумкагира оказалось немного. Меховую одежду, подаренную шаманом, космонавт, чуть подумав, передарил рабочим. В «Гамаюн» ее не возьмешь, тридцать лет шкуры не пролежат. Нож по здравому размышлению он оставил, с собой разрешалось брать до десяти килограммов личных вещей. А что за мужик без ножа? Без доброй ладони грубовато откованной стали без полировки, с прямой рукояткой из мамонтового бивня, украшенной узорами? В магазине такой не купишь, разве в музее на витрине увидишь. Глядишь и в корабле пригодится.
Конечно же, Кумкагир хотел вести циклолет сам. И, конечно же, Марсель ему не позволил – одного взгляда на осунувшееся лицо космонавта было достаточно. Мальчик вымотался до предела, до нервного истощения, ему бы отдохнуть по-человечески, а не за пульт садиться.
Начальник стройки оказался как всегда прав, Кумкагир вырубился, едва опустившись на сиденье. Вот и славно. Спокойный Марсель уверенно вел машину сквозь темноту, сквозь мокрый мартовский снегопад. Он смотрел на приборы, корректировал курс, думал, успеет ли повидаться с женой, или дела опять раскидают их в разные стороны. Изменилась ли Москва, или в узорах улиц еще остались прежние, спокойные и неяркие уголки? Что снится будущему космонавту, что заставляет его улыбаться во сне?
…Кумкагиру привиделось Бульварное кольцо, многолюдное и суетливое. Он никогда не бывал в Москве, но картинки из фильмов сложились в цельный видеоряд. Нарядные девушки в «умных» плащиках, меняющих цвет по желанию модниц. Разговорчивые студенты в куртках с эмблемами стройотрядов. Пионеры с красным флагом, бойким горнистом и гордым маленьким барабанщиком, с ними вожатая – следит, чтоб никто не отстал. Компания неформалов возле «стекляшки» – прилюдно курят длинные сигареты, потягивают что-то невкусное из жестяных банок, переговариваются на столичном изысканном слэнге.
Летающие велосипеды на «выделенке», элегантные электромобили, трамвайчики в стиле ретро и вездесущие самокаты. Книжный с очередью на два квартала, цветочный с ранними розами, булочная с кренделями и румяными пышками. Тронутая дождем афиша у дверей клуба: «Шаман Вижен», супершоу с фантастическими эффектами в этно-стилистике. Стареющая, но еще красивая женщина что-то втолковывает смазливому молодому якуту, поправляет ему воротник хозяйским жестом. Седой музыкант с безразличным лицом следит за разгрузкой аппаратуры. Фанатки в меховых шапках толпятся рядом, хихикают, показывают наманикюренными пальчиками на кумира.
Муниципальные роботы подметают улицы, подрезают кусты и подстригают газоны. Элегантные дроны выгуливают собачек и развозят по домам пакеты с покупками. В сквере азартно режутся шахматисты, окруженные зрителями. У автомата с газировкой топчется долговязый школьник, считает мелочь. Поливальная машина неторопливо отмывает проезжую часть до мокрой голубизны. Девчушка лет четырех рисует солнечный круг на асфальте и смеется неизвестно чему. Весна…
* * *
Они сидели на высушенном солнцем бугорке. Лукавый ветер играл волосами Синильги, пришлось укротить их цветастым баффом с облаками и крыльями. Туманча улыбался всеми морщинами. В пальцах у него плясали кожаные полоски, он показывал, как сплетать их в хитрый узор шнурка. Новой шаманке – новый бубен. Новому бубну – перевязь, чтобы носить с собой, вешать высоко. Ни к чему ему касаться земли лишний раз. Ни к чему объяснять, плетение все подскажет…
Тайга ожила голосами. Звонким «каа-каа» объявляли о своем возвращении с юга шумные черно-белые галки. Свистели горихвостки, которым удалось пережить непростую зиму. И вдруг что-то нарушило звонкую симфонию весны. Синильга и Туманча одновременно повернули головы в сторону шума – он приближался. Шли люди. Но столько гомона от гостей давно не слышали ни старик, ни девушка. Кто-то все громче и громче жаловался капризным голосом. Остальные оправдывались, тяжело топали и с хрустом ломали ветки. Невидимая пока компания двигалась строго мимо тропинки к шаманской заимке. Жители избы переглянулись и одновременно хмыкнули, не проронив ни слова. Через пару минут между лиственницами замелькали яркие куртки и рюкзаки. И только когда пришельцы подошли шагов на тридцать, они заметили, что больше не одни.
– Вот трудно, что ли, было взять хоть табурет складной! Я что ли один должен за всех… Э-э-э… – Приветствую тебя, собрат в Духе! И ты здесь, сестра?
Ба! Перед ними в неглубоком снегу стоял седобородый вождь горе-экологов. Одной рукой он опирался на палку, другой на плечо одного из последователей. Сзади к ним подошел третий член группы, нагруженный двумя рюкзаками сразу – видимо, патриарху нездоровилось.
– Дарово! Что ели?
– Ели? Сосны? А какое это отношение имеет… А! Мы не причинили вреда обитателям тайги, не обижали их.
– Так, – Туманча встал с бугорка и выпрямился. – А отчего меня обижаете? – Голос его обрел непривычное Синильге высокомерие. Таким она своего учителя еще не видела. – Кто ко мне приходит, должен поклониться до земли трижды!
А вот вождь волосатиков не удивился. Видимо, так в его представлении и должен был себя вести могучий воин духа. Он неуклюже согнулся в поклонах, пригибая рукой и спину незадачливого почитателя. Сбросив рюкзаки в снег, трижды поклонился и вьючный эколог.
– О, мой старший брат! Я пришел рассказать о великой победе. Нашей с вами победе! Наша решимость, сплоченность и подлинная святость реальных воинов духа изгнали железные машины и их прислужников!
– Ай, не шуми. Проходите к дому, а рюкзаки здесь оставьте, – продолжал командовать суровый Туманча, повелитель бездн и небес.
– Но у нас там…
– Оставьте, шамбала-мандала! – проревел старый шаман.
«Шамбала-мандала» произвела на гостей несокрушимое действие. Вьючный эколог, казалось, готов был благодарить Туманчу, когда духовный лидер, кивнув ему бросить поклажу, поплелся вперед, поддерживаемый учеником. Синильга шла замыкающей, и это позволяло ей беззастенчиво и беззвучно смеяться.
Дальше было всякое. Напыщенные речи духовного лидера в какой-то момент утомили Туманчу. Он взялся за бубен, и спустя несколько минут глава пришельцев уже горячо просил духовного посвящения у ближайшей лиственницы. Это произвело неизгладимое впечатление на прочих воинов духа, которые за пятнадцать минут накололи дров и принесли воды. Их попытки сбежать обратно к рюкзакам за подарками были безжалостно пресечены, и теперь они ждали новых приказаний. Могучий и милосердный Туманча, властелин верхней и нижней тайги, смилостивился над падаванами.
– Вы просить пришли? Просите! – обратился он для начала к вьючному экологу.
– Я пришел испросить благословения Земли, Ветра и Воды на нашу борьбу с системой во имя блага всех живых существ.
– Подойди ко мне, мальчик, – пророкотал шаман. – Благословение Земли. – Он зачерпнул из кострища горсть золы и вымазал лицо адепту
