Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев
Повезло, что уцелел генератор и не вырубило электричество. Впрочем, два вспыхнувших пожара добавили происходящему яркости. Без жертв обошлось чудом. Пострадавших было много: на кого-то свалилась балка, кто-то вывихнул ногу, кто-то наглотался воды, вытаскивая аппаратуру из грязной ямы. У рыжей поварихи, увидавшей, как ясным пламенем горит ее драгоценная кухня вместе с ужином, кастрюлями, пряностями и припасами, случился гипертонический криз. Ее пришлось экстренно вывозить циклолетом вместе с сильно обожженным Алексенко и гордым Сан-Санычем – старый герой ломанулся спасать бульдозер, вытащил машину, но сломал руку и несколько ребер.
Технике пришлось куда грустнее. Погибли дроны, почти половина автопарка оказалась выведена из строя и мало что подлежало ремонту. Порыв ветра сорвал покрытие ангара, фундамент склонился в яму, и «Малыш» скатился вниз детской игрушкой. С хозпостройками дела обстояли не лучше, а дорога к полигону превратилась в липкую кашу с бетоном. По факту стройку пришлось бы начинать заново, увеличив расходы почти вдвое.
О ЧП Марсель сообщил сразу, но в подробности вдаваться не стал – утро вечера мудренее. Утром Роцкий вышел на связь сам, принял доклад, не комментируя происходящее. И час назад перезвонил с четким приказом: людей и технику переправить на космодром Восточный, ситуация изменилась, старт «Гамаюна» нужно ускорить. А вы, товарищ Марсель, прибудете в Москву и лично доложите об обстоятельствах чрезвычайного происшествия. В мельчайших подробностях. На бумаге, никакой электронной почты. Спасибо за понимание, всего хорошего, товарищ. И долгие гудки, словно сирена, возвещающая крах его, Марселя, удачно откалиброванной жизни.
– Вира! Вира! Ну, «Малыш», ну еще капельку! Поднажмем! Получилось!
Подняв взгляд, Марсель увидел, что к двум космонавтам присоединился третий, и общими усилиями планетоход удалось выдернуть из промоины, словно репку. Парни тут же облепили машину, Девятаев полез к колесам, Закарян бросился открывать двери, чтобы избавиться от воды и грязи, проникших внутрь, Кумкагир насел на приборы. Вернулся. Ах, ты мой дорогой, ах, ты мой долгожданный! Ты-то мне сейчас и пригодишься!
Как хороший руководитель, Марсель, естественно, догадывался, куда отправился Кумкагир. У малых народов остро развито чувство родства, они своих не бросают, даже если речь идет о деле государственной важности. Пусть порезвится мальчик: или стравит пар, или уговорит упрямого старика. В любом случае вернется поумневшим. Если же собрать комсомольскую ячейку или написать докладную, с космосом наш беглец попрощается навсегда.
Конечно, это была слабость, мягкосердечие, своевольный пацан нравился Марселю. Нравился, пожалуй, больше, чем чистенький и правильный Девятаев – под белой скатертью порой прячут немытый стол. А в душе молодого эвенка жила его собственная упрямая правда. Да, Кумкагир бывает непредсказуем, но зато он искренне предан делу. Характер же с возрастом сгладится, если мальчика зря не сломать.
Теперь же проявленное добро сыграет Марселю на руку. Степан Монгой упоминал Кумкагира, когда рассказывал про отца. Парень был у водопада, наверняка видел аномалию и как опытный наблюдатель что-нибудь да засек. И подтвердит, что чертов служитель культа наотрез отказался сниматься с места и тормозил процессы. А, может, и еще что хорошее вспомнит.
– Кумкагир! Илья! Подойдите-ка ближе, молодой человек! Не хотите ли что-нибудь объяснить?
– Виноват, товарищ Марсель! Нужно было подать рапорт и поставить вас в известность, прежде чем отлучаться.
Физиономия эвенка покаянной не выглядела. Космонавт повзрослел на несколько лет, стоял крепче, смотрел увереннее, и шальной огонек в глазах сменился ровным горячим пламенем. Без причины люди так не меняются.
– «Виноват» я уже слышал, не сработает. Значит, к шаману сбежал, сказки слушать да на оленях кататься? А о товарищах ты подумал? О деле? О матери? Она дважды звонила, спрашивала, на каком секретном задании ее сын, почему он не отвечает. Давай, колись, чем тебя служитель культа приворожил!
– Если я расскажу, товарищ Марсель, вы не поверите. Я и сам долго не мог поверить.
– Хочешь сказать, что шаман летает по облакам, превращается в волка или приручил мамонта?
На слове «мамонт» Кумкагир на мгновение онемел.
– Товарищ Марсель, а вы точно не из эвенков?
По губам начальника промелькнула улыбка.
– Русский я, чистокровный, отец коренной москвич, мать казачка с Дона. Но к делу это не относится. Давай-ка обсудим подробнее, что ты там у шамана видел. Пойдем в палатку, мой славный, и ты мне все расскажешь подальше от любопытных ушей.
…Через полчаса у Марселя сложились сразу два пазла. Первый – Кумкагир явственно галлюцинировал или, что вероятнее, попал под гипноз Туманчи Монгоя. Отсталые народы умеют творить то, что на первый взгляд кажется необъяснимым. Он сам однажды побывал на шоу «Шаман Вижен», где красотка-чукчанка под завораживающий ритм электробубна и фантастическую музыку клавиш наполняла зрительный зал визуальными образами видений Севера. Но зрелище оставалось лишь эффектным цирковым номером, продуктом цифровых технологий. Разобраться, каким образом сигналы из мозга транслируются напрямую в эфир, Марсель так и не смог. Но ничего сверхъестественного в методе не наблюдалось.
Вторым пазлом было свидетельство Кумкагира. Аномалия существует, точка сейсмической активности находится в районе водопада, землетрясение началось там, и оно, скорее всего, спровоцировало и внезапный разлив реки, и подвижки грунта. Сейсмологическая станция в Чите наверняка все зафиксировала, нужно сделать запрос. Данные местных геологов на руках есть. А значит, его, Марселя, вины в произошедшем нет, и собак на него фиг повесишь. Не он ставил точку на карте, не он выбирал местность, не он принимал решение. Не он был первым учеником. Лишь исполнителем в меру доступных сил, реализующим поставленную Роскосмосом задачу. Так что шапка слетит с головы у кого-то из вышестоящих. А ему достанется максимум выговор с занесением.
Конечно, самое главное то, что проект не сорвался и «Гамаюн» полетит с опережением срока. Судя по скорости перемещения, существует еще какой-то неизвестный ему фактор. О нем, возможно, предстоит узнать в Москве… «Шкурник я все-таки, – выругал себя Марсель. – О себе подумал в первую очередь, и только потом о деле. А если бы люди погибли? Если бы старт накрылся?» Ладно, прорвемся, на СевСибе и хуже бывало, справились и магистраль отгрохали на зависть всему миру.
– …Когда вернулись, Туманча нам пир горой закатил, сказки рассказывал, песни свои пел. Музыка у него невероятная, до самого сердца достает, наизнанку выворачивает. Сидишь и не знаешь, то ли плакать, то ли улыбаться во весь рот. А потом смотришь на мир и видишь, что он другой – отмытый, ясный, цветной и звонкий. И жить хочется, и лететь хочется – к самой далекой звезде. А потом вернуться обратно. Туда, где ждут, – Кумкагир замялся. – Снежана… Синильга проводила меня, помогла отыскать место, где я скафандр оставил. Все заработало: и электроника, и навигатор. Ну я и побежал со всех ног в лагерь. А тут такое творится…
– Какие прогнозы по «Малышу»? – спросил Марсель. – Насколько дело плохо?
– Ни на сколько, – попробовал улыбнуться Кумкагир. – Это же планетоход, а не городская бибика. Корпус цел, начинка цела, даже шины не прокололо. Просохнет, проветрится, переподключим – и будет как новенький.
– Спасибо, товарищ Илья, успокоил, – обрадовался Марсель. – Нас в любом случае перенаправят на Восточный, парусник к «Гамаюну» стартует через полгода. Если больше ничего не учудишь, уверен, войдешь в основной состав экипажа. Отчаянные парни на небесах нужны.
– Спасибо вам за доверие, – просиял Кумкагир. – Знаете, товарищ Марсель, раньше я сомневался, злился, думал, что не справлюсь. А теперь верю в себя.
– В Букачачу твои сомнения, – согласился Марсель. – Смотри, дорогой Илья, у меня к тебе важное дело. Договорим, ступай собирать вещи. Сегодня в ночь мы с тобой на циклолете поднимемся до Читы, в гостинице помоешься, переоденешься, а завтра со мной на вакуумном поезде до Москвы. За семь часов домчим до столицы, а там направим наши стопы в Роскосмос, в комиссию во главе с товарищем Роцким. И ты, друг мой, расскажешь руководству про все, что видел. Только без
