Наследник из прошлого - Дмитрий Чайка
— Могу я уволить всех офицеров, что отсутствуют в своих частях? — сам не ожидая от себя такой отчаянной смелости, вымолвил Драгомиров. — Мне понадобится поддержка его царственности, ваше Блаженство. Такое даже я не осилю в одиночку.
— Ты получишь любую поддержку, — кивнул князь-епископ, и сквозь его личину на мгновение выглянул зверь, который много лет сидел в засаде, обложенный охотниками со всех сторон. — Гони прочь всех танцоров и любителей морских купален в Аквилее. Верни империи ту армию, маршал, которую создавали мои предки.
Вдруг жесткий оскал покинул лицо князя-епископа, и он заботливо закудахтал.
— А пирожки! Мой дорогой маршал, вы совсем не кушаете мои пирожки! Тут же начинка из вишни, перетертой с сахаром! Вы такого никогда не пробовали. Не обижайте старика. Они еще теплые, пальчики оближете!
Глава 15
Март 896 года.
Коста мял в руках поскрипывающий ком грязно-белых кристаллов, принесенный ему местным водоносом. Он понюхал его и, как и следовало ожидать, не почуял ничего. Он попробовал его на язык и ощутил знакомый горьковатый привкус. Да, это селитра. Даже сомнений нет.
Одетый в латаную рубаху, деревянные сандалии и чалму из скрученной тряпки водонос смотрел на иноземного купца с жадным нетерпением. Он был худ, вечно голоден и прожарен насквозь злым солнцем, которое сожгло его кожу почти дочерна. Ведь когда стоит лютый зной, у водоноса начинается самая работа. Все хотят пить. Этот молодой господин заплатил ему за день вдвое от того, что он зарабатывает обычно, а прямо сейчас достает из кармана серебро и отсчитывает пять потертых динаров, украшенных арабской вязью. Тут не слишком жалуют нечестивое ромейское серебро, ведь Коран запрещает изображать живых людей.
— Твоя награда, почтенный Фарух, — протянул ему монеты Коста. — Как договаривались. Много ли там такой соли?
— Много, господин, — с готовностью ответил водонос. — Очень много. Только ее нужно отскребать со скал и чистить от грязи. Это займет немало времени.
— Видишь этот мешок, — Коста кивнул на грубое конопляное полотно, сложенное стопкой. Я буду платить тебе по динару за каждые пять таких.
— Не слишком-то много, добрый господин, — прищурился водонос. — Эту соль нужно собирать пальцами, а не копать лопатой. Пять мешков не набрать и за три дня.
— Динар такому как ты не заработать и за неделю, — фыркнул Коста. — Не хочешь, проваливай! Я найду другого.
— Три! Три мешка за динар! — торопливо ответил водонос. — И тогда я найму два десятка босяков и просто завалю вас этой солью. Я же должен что-то заработать, добрый господин.
— Динар за четыре мешка! — протянул руку Коста. — И ты знаешь, что это очень много. А если соберешь сотню таких мешков за неделю, я заплачу двадцать динаров лично тебе.
— Вы их получите, господин, — усмехнулся водонос. — Правильно ли я понимаю, что господин приедет сюда через год, и опять захочет купить горькую соль?
— Правильно, — ответил Коста, рассматривая водоноса как-то по-новому. Тот явно тоже решил ухватить за хвост свою птицу счастья. — Только я приеду гораздо быстрее.
— Тогда пусть добрый господин рассчитывает на Фаруха, — преданным взглядом уставился на него водонос. — Фарух соберет столько горькой соли, сколько добрый господин захочет. Но по три мешка за динар. Господин явно захочет приехать и быстро уехать, а не тратить серебро на то, чтобы жить в благословенном городе Рей месяцами.
— Мы договорились, — протянул Коста. — У тебя неделя, Фарух. Нанимай своих босяков.
Они остались довольны друг другом. Фарух потому, что этой странной соли в том месте было навалом, и никого он нанимать не собирался. Он позовет на помощь свою родню, таких же голодных оборванцев, как и он сам. А Коста был доволен, потому что понимал, что получит как минимум вдесятеро от того, что сейчас даст этому водоносу. Каждый их них ухватил свою птицу удачи за переливающийся всеми цветами радуги хвост.
* * *
Деян шел по льду Днепра к конечной точке своего маршрута. Киев, самая дальняя фактория Северной империи, бывший таможенный пост и резиденция епископа Закарпатья. Здесь не строили сильных крепостей, в этом не было практического смысла. Уж больно далеко от имперских земель, а рядом — Дикое поле. Если захотят степняки, то возьмут городок осадой, и никто им не сможет помешать. И тогда уже у болгарских каганов появится бесплатный замок прямо в сердце их земель. И не один. Цепочка из двух десятков острогов протянулась дугой от Киева до Галича, служа скорее приютом для купцов, чем крепостями. Пока это было выгодно каганам, эти остроги жили спокойно, но лишь только чаша весов качнулась в другую сторону, болгары забрали себе и торговый путь, и сами городки. А ослабевшие императоры проглотили это оскорбление, не смея высунуться за Лимес после череды позорных поражений.
— Чего надо? — лениво спросил стражник на стене.
Он был тут один и стоял на посту скорее для порядка. Отбиться самостоятельно такой острог мог только от какой-нибудь банды в три-пять сотен человек. Если пойдет настоящее войско, здешний гарнизон даже не заметят. Ведь это всего лишь почерневший деревянный частокол с башнями, окруженный невысокими валами и оплывшим рвом. Пятьсот на пятьсот шагов, приют для двух сотен семей.
— На постой бы встать до тепла, — Деян сдернул с макушки шапку, а трое его спутников тоже склонили головы. — У нас зерно свое, добрый человек, и заплатим мы честь по чести. И товар есть. Иголки там, платки, гребни, ножи добрые, из самого Измаила. Не губи, почтенный! Страшно сейчас в степи…
— А чего там творится? — раскрыл рот стражник. Новости сюда доходили только с купцами, а их как раз давно не было. Никто в это захолустье не спешил.
— Войско императора лютует, — ответил Деян.
— Да врешь! — уверенно сказал стражник. — Кто в своем уме зимой в степь пойдет? Тут и летом легионы сгинули…
— Христом богом клянусь! — перекрестился Деян. — Истинная правда. Ольвию взяли, а народ в ней порешили весь. Ни единой души не оставили.
— Сдуреть можно, — пробурчал стражник, отпирая хлипкие ворота. — Что деется! Спаси нас святые угодники! Ну, бог
