Наследник из прошлого - Дмитрий Чайка
Аскетичный кабинет императора Само всегда вызывал у нобилей недоумение. Неужели такой человек работал в покоях, достойных подьячего? Все дивились, но сказать вслух ничего подобного не смели, ибо немыслимо это. Просто почтительно пялились на голый камень стен и коровью шкуру, испещренную значками. Ах да, камин! Глупая забава, источник чада и сажи. Они никогда этого не понимали.
— Что думаешь? — спросил князь-епископ и лично налил чай в чашку маршала. Это было огромной честью, и это окончательно испортило тому настроение.
— Я думаю, его светлость Станислав покрыл себя бессмертной славой, — не стал притворяться маршал, — но он же и втянул нас в большую войну.
— Война неизбежна, Вадим, и ты это знаешь, — ответил князь-епископ, помешивая ложечкой в чашке. — Мой племянник лишь ударил на опережение.
— Чего вы от меня хотите, ваше Блаженство? — в лоб спросил маршал. — Я уже понял, что его светлость метит в герои, подобно Мечиславу Великому. Тернистый он выбрал путь. Пожелаем ему удачи.
— Ему на этом пути понадобится маршал, — мягко сказал князь-епископ, глядя на собеседника с ласковой усмешкой. — Ты был когда-то неплох, Вадим. Я это хорошо помню. И вот сейчас пребываю в раздумьях, как доложить его царственности о произошедшем. Сам понимаешь, одно дело, когда мальчишка совершил подвиг, а маршал всецело способствовал ему в этом. Все организовал, провел чистку интендантов в легионах…
— Всех? — пересохшим голом спросил маршал.
— Всех, — кивнул князь-епископ. — Все до одного воры, и ты это знаешь. Родовитых разжалуем в солдаты, а тех, кто из черни выслужился, повесим. Ты повесишь, Вадим… И ты разжалуешь…
— Так точно, — просипел маршал, представляя, в какое дерьмо его затягивает этот престарелый любитель пирожков с повидлом.
— Кстати, ты знаешь, что Банины отказались от своего племянника? — спросил вдруг Яромир. — Заявили, что род не имеет отношения к его преступлениям. Они даже его контракт выкупать не станут. Он дослужит свой срок солдатом.
— Это… весьма предусмотрительно с их стороны, — криво усмехнулся Драгомиров. — Но их можно понять. Я так понимаю, что отказаться у меня не получится?
— Ну почему же? — всплеснул руками Яромир. — Можешь, конечно. Просто тогда мой брат узнает всю неприглядную правду. Я прямо сейчас иду к его царственности и со смехом рассказываю, какие вы все дураки, и как всех надул шестнадцатилетний мальчишка, который сделал то, что вам оказалось не под силу. Уверен, брат посмеется. У него так мало поводов для веселья. Три батальона рвани с границы и четыре тысячи пастухов с луками взяли сильнейшую крепость болгар. И заодно залили кровью всю степь, пока каган ждет их у Галича. Вся Братислава будет хохотать, а не один император. Это ведь так забавно, согласись?
— Только не это!
Маршал даже зажмурился, представляя, какую чашу позора ему придется испить. Не менее горькую, чем Любимовым, которые теперь не великая семья. Новый глава приказа Большого Дворца, что происходил из худородных княжат, провел целое расследование, когда принимал дела. В общем, у Любимовых теперь нет почти ничего, только пара небольших имений, данных сыновьям за службу в клибанариях. Даже дворец на улице Большой отобрали, ибо невместно персонам, потерявшим честь, рядом с самим государем проживать. Вот так-то… А если интенданты проболтаются, что и его доля в тех делишках была?
А ведь он знает! — ожгла маршала страшная мысль. Этот ласковый старичок знает про взятки и махинации при закупках, но молчит до поры. И если он откажется повесить всю грязь этих чисток на себя, то и на славном роде Драгомировых можно будет поставить крест.
Маршал понял все быстро. Он теперь многое понял. И почему так скоропостижно помер супруг Асфеи, этот жеманный мужеложец. И почему она прогнала своих любовников. И почему эта стерва теперь больше времени проводит в церкви, чем на балах. И почему за свои деньги снарядила две сотни всадников для этого мальчишки. Как он мог быть так слеп! Ах, Асфея! Ну, он ей это припомнит! Могла бы шепнуть по-родственному, что нобилей исподволь к ногтю берут. Но до чего же тонко делают все, и не подкопаться.
— Счастлив служить вашему Блаженству! — рявкнул маршал, вскочив и вытянувшись, как лейтенант-первогодок.
— Хорошо, — не меняясь в лице, князь-епископ поднялся с кресла и протянул руку.
Маршал Драгомиров, кривясь от презрения к самому себе, встал на колено и приложился в морщинистой длани. Это не поцелуй руки святого отца. Вовсе нет! Он только что отказался от великого наследия предков. Сам отказался, без принуждения! Он присягнул на верность, а род Драгомировых становится рабами Самославичей, как было когда-то, бесконечно давно. И нарушить эту клятву у него не выйдет. Ссориться с главой Ордена маршал Драгомиров не станет ни за что. Участь Любимовых за счастье покажется.
— Я полагаю, у его светлости есть план дальнейших действий? — спросил маршал, когда все церемонии были закончены.
— Несомненно, — ласково кивнул князь-епископ. — Несомненно, ваше превосходительство. И вы его получите, раз уж мы с вами обо всем договорились. Готовьте десант в Ольвию. Там сидит полторы тысячи человек, а осаждать их будет вся армия кагана. Нужно подкрепление.
— Не удержим, — хмуро ответил маршал, который воякой когда-то был неплохим.
— До осени продержитесь, а потом посадишь оставшихся людей на корабли и увезешь в империю, — жестко ответил князь-епископ. — Если я хоть что-то понимаю в болгарских каганах, от города к тому времени останется примерно ничего.
— Его светлость купил нам год? — понимающе качнул головой маршал. — А что будет потом?
— А что будет потом, ты узнаешь у его
