Самый лучший пионер: Том второй - Павел Смолин
— Тебя послушать, так все вокруг трусы!
Нет, просто я из другого времени, ребенок и двойной член. А еще — слабоумие и отвага как лейтмотив попаданческой деятельности. В общем — мне выпендриваться не страшно и полезно.
— Не так, — покачал я головой. — Инстинкт самосохранения заложен в нас эволюционно, и я ни в коем случае не виню тех, кто предпочитает «не отсвечивать». Но кто-то же должен вперед лезть, чтобы собрать самые вкусные пряники, и, возможно, не менее вкусные люли.
— Люлей тебе давать не за что! — твердо заверила мама.
— И я так думаю, — кивнул я. — Не переживай, короче, чем чаще я буду мелькать рядом с нашими защитниками любого ведомственного подчинения, тем меньше энтузиазма будут испытывать наши недоброжелатели, которых мы пока не встречали, но все бывает впервые. Да, поднимется визг «Ткачёв-стукач!», но мне ли не плевать? Тоже мне придумали — ворье и диссиденты никчемные им друг, товарищ и брат, а КГБ — вселенского размера жупел. Пускай друг перед другом фрондируют, я все равно с ними общаться не больно-то рвусь, я себе уже нашел людей, с которыми мне хорошо, — улыбнулся Тане и маме.
В КГБ ситуация почти повторилась — тоже сержант, тоже разговор и тоже майор, только госбезопасности и каштанового окраса волос, а вместо Щелокова на стене висел портрет Андропова. Приукрасили придворные живописцы, добавили стати.
— С утра ждем! — усадив за стол с теми же сушками и карамельками (и полным отсутствием любых бумаг — конспирация!), поведал Матвей Александрович — так его зовут. — Про Вьетнам хорошо сказал — там наши… — оборвав себя, махнул рукой. — Ну, показывай, что там у тебя.
Показал-рассказал.
— Часть все-таки придется отправить в БХСС, — подумав, решил майор. — У нас просто нет ресурсов, чтобы ловить каждого мелкого взяточника или фарцовщика. Не переживай, все будет под моим личным контролем, замять не дадим. А вот сигналы по нашему ведомству отработаем в кратчайшие сроки.
Встав со стула, майор протянул мне руку и торжественно пророкотал:
— От лица Комитета Государственной Безопасности СССР выношу тебе, Сережа, благодарность за проявленную гражданскую сознательность.
— Служу Советскому Союзу! — подскочив, пожал руку.
— Держи, — Матвей Александрович протянул отпечатанную на машинке визитку. — Через неделю позвони, расскажу, что да как. Перед гражданами же отчитаться нужно? — подмигнул мне.
— Обязательно нужно! — подтвердил я. — Спасибо большое, Матвей Александрович!
— Конфет-то возьми, — пододвинул он мне тарелку. — Ребят угостишь.
— Спасибо, мне конфеты очень нравятся! — ссыпал в мамину сумочку и эту награду. — До свидания!
— Пойдемте, провожу, а то вдруг заблудитесь.
Или зайдем куда не нужно, увидев как пытают нечастных борцов с кровавым режимом. Шутка!
Глава 13
— Работа в тепле, творческая и интересная, но врать не буду — тяжело, особенно когда сроки горят. Иногда сутками здесь живем — такие вот мультфильмы. Так что ты, Танюш, хорошо подумай — здесь не сказка, но талантливым девочкам мы всегда рады, — вещала женщина-мультипликатор лет тридцати пяти, в толстых очках, немного запачканными красками руками и по имени Матильда Петровна.
Помимо нее, здесь находится еще десяток сотрудников, в основном дам. Вокруг — нагруженные бумагами, линейками и черт пойми чем рабочие столы — один из таких мы освободили и теперь за чаем ждем, пока освободится Олег Дмитриевич Чуркин — хронопоток решил не париться и вызвал порыв энтузиазма у целого директора Творческого объединения рисованных мультфильмов «Союзмультфильм», который выразил желание заняться «Мамонтенком» лично, в качестве режиссера. Против ли я? Да щас — один раз «конфетку» собрал, значит и на десяток лет раньше справится.
— Я подумаю, но уже все решила и даже записалась в ДК на рисование, — поведала хрустящая «Наполеоном» — подарили дамам в благодарность за рассказы о тяжести мультипликационного труда — Таня. — А после восьмого на курсы к вам приду, если возьмете. А институт и заочно закончить можно! — выдала она плоды, надо полагать, долгих совещаний с мамой и папой.
А еще в коридоре, пока мы шли в этот кабинет, на меня (хорошо, что не на маму) налетел вынырнувший из-за угла, груженный бумажками очкастый мужик. Листочки разлетелись, а на них — кусочки «Умки». Слово за слово, и выяснилось, что колыбельной у них еще нет. Теперь есть — уже записал, напел и отдал творческой группе, магнитофон с пианиной в «Союзмультфильме» нашлись, а я набрал очков репутации среди местных. Словом — визит задался.
— Персонажи у тебя, Таня, получились замечательные, — перешла дама к похвалам. — Очень милые, ребята будут в восторге. Кто тебя учил?
Подружка не комплексуя ткнула пальцем в меня. Пожав плечами, прокомментировал:
— Просто попросил сделать чуть круглее головы, а глаза — побольше. Это на уровне подсознания вызывает эмпатию, расположение и желание позаботиться. Детеныши же, — развел руками.
— Да уж, детеныши! — хмыкнула Матильда Петровна. — А тебя кто-то учил, Сережа?
— Не-а, — покачал я головой. — Просто показалось, что так будет правильней. Но в основном Таня все сделала сама, хотите верьте — хотите нет.
— Верим, чего же не верить! — поспешила она успокоить надувшуюся подружку. — Ты — большая молодец, на курсы тебя точно возьмут.
Таня просветлела, и в кабинет бодрым шагом вошел наш режиссер. Здравствуйте, очень приятно, эскизы отличные, мы всем довольны, давайте писать заявление. С заявлением случился затык — Таню таки добавят в титры, а еще — заплатят денег, поэтому для заполнения Взрослых Серьезных Документов нужна помощь тети Тони. Пообещали завезти ее в ближайшие дни и откланялись.
— Домой? — уточнил штатный водитель семьи Ткачёвых.
— Домой, — кивнул я.
— И тебя домой? — спросила Мама у Тани.
— Домой, если можно, — вежливо попросила она.
По пути вспоминал визит в больницу к Наде — пришел с корзиной люто дефицитных среди зимы фруктов, что девушку очень порадовало. Она пока слаба и быстро устает (и лысая, да, но импортный, очень приличный паричок ей Фурцева уже подарила), но реабилитация проходит хорошо, и Надю обещают выпустить к середине марта. На свадьбу успеет, получается — уже пригласил. Рисунков по
