Испытание морем - Дмитрий Викторович Распопов

— О, благодарю вас, синьор Козимо, — я позвал Алонсо, который прислуживал мне за столом, — я тоже, как и вы человек дела, так что хотел бы заняться делами.

— О вас все говорят хорошие вещи, синьор Иньиго, — улыбнулся мне старик, — поэтому я рад, что наши характеры совпадают. Пройдём тогда в мой рабочий кабинет.

Мы переместились в большой кабинет, мою несбыточную мечту, украшенную картинами, скульптурами и золотой лепниной. Здесь явно чувствовалась опытная рука в том, как всё сочеталось друг с другом.

— Ефремов кодекс, — когда меня усадили напротив него и Алонсо вышел из кабинета, Козимо Медичи начал разговор с двух главных слов, — синьор Веспазиано да Бистиччи сказал, что он вас интересует.

— Также он сказал, что вы его не продаёте, — кивнул я.

— Не продам и не дам сделать копию, — согласился он со мной, — я хочу, чтобы такой раритет, как этот, был только у меня в единственном экземпляре.

— Что же вы тогда хотите от меня? — удивился я.

Он достал открытое письмо и протянул его мне и хватило всего одного взгляда чтобы понять, что это знакомый мне шифр.

— До меня дошли слухи, что вы научились читать такие письма? — поинтересовался он.

— Это так, — не стал скрывать этот факт я.

— Этот шифр разработали по моему заказу и стоил он мне десять тысяч флоринов, — сообщил он мне, — так что представляете моё разочарование, когда мне сообщили, что вы с лёгкостью его разгадали.

— Что создал один человек, другой всегда может разгадать, — пожал я плечами, — наивно было бы полагать, что этот шифр останется непрочитанным навсегда.

— А вы можете его улучшить, синьор Иньиго? — поинтересовался он у меня.

— Если вы не хотите, чтобы я сделал копию с вашей ценной книги, то вы предлагаете мне дать её для чтения в обмен на улучшение этого шифра? — мгновенно догадался я, о том, что его интересует.

— О том, что вы очень умны синьор Иньиго, мне тоже многие говорили, — улыбнулся Козимо, — да всё так, такое моё предложение к вам.

— Как я уже говорил одному вашему конкуренту, банкиру из дома Паццы, — задумчиво сказал я, — разработать шифр я могу, но кто заставит меня его забыть?

Глаза Козимо Медичи сузились, когда он услышал о своих вечных врагах.

— Этого я не знал, — задумчиво ответил он, — и что он вам ответил?

— Пожалел денег за то, чтобы я забыл о том, что могу разработать, — спокойно пожал я плечами, что его успокоило.

— В этом все Паццы, — довольно хмыкнул он, — вечно жадные, вечно голодные до денег.

Он замолчал, а я ему не мешал думать, поскольку свои условия ему сказал.

— Я слышал вы интересовались в Риме банковским делом, даже работали в филиале простым клерком, — он поднял на меня взгляд.

— Всё верно, синьор Козимо.

— В Кастилии и Арагоне нет наших филиалов, поскольку генуэзцы опередили нас с этим, — задумчиво произнёс он, — вы не хотели бы там открыть филиалы моего банка?

— Зачем мне это? — удивился я такой странной просьбе, — я открываю там ломбарды, так что банковское дело будет для меня лишней обузой.

— Вот как? Ломбарды? — удивился он, — Франческо говорил мне о них, у него в Ломбардии они отлично себя показали. У нас здесь такое трудно будет провернуть из-за конфликта с церковью.

— Ну для королевств под рукой Его высочества Альфонсо V у меня такое разрешение есть, в том числе и подписанное архиепископом Арагона, — пожал я плечами и мой ответ вызвал у него живейший интерес.

— Оно случайно у вас не с собой? — тихо поинтересовался он у меня.

— С собой, но зачем оно вам? — удивился я.

— Если бы вы договорились с церковью во Флоренции, — намекнул он мне, — то как Первый человек Флорентийской республики я мог бы вам дать схожее разрешение, на открытие легальных ломбардов и у нас здесь.

Вот это предложение было очень интересным, но меня смутила та интонация, с которой он об этом сказал.

— Архиепископ Флоренции вас недолюбливает, синьор Козимо? — осторожно поинтересовался я, — если вы сами со своим могуществом и властью не можете получить такое разрешение от церкви?

Старик с большим изумлением посмотрел на меня.

— Вы ко всему прочему ещё и очень проницательны, синьор Иньиго, — покачал он головой, — но да, мы с его преосвященством Антонином Пьероци, мягко говоря, не дружны. Он как бы это помягче сказать аскет и праведник, бичующий роскошь и богатство.

— Архиепископ? — не поверил я его словам.

— Мало того, синьор Иньиго, — Козимо покачал головой, словно восхищаясь этим священником, — он организовал общину «Добрые люди», которая собирает деньги и помогает тем, кого я арестовал и поместил в тюрьму.

— Вы так говорите о нём синьор Козимо, будто восхищены тем, как он противостоит вам, — улыбнулся я.

— Вы когда с ним встретитесь синьор Иньиго, то сразу всё поймёте, — улыбнулся он, — но да, многих удивляет, как его ещё не канонизировали при жизни. Особенно после той истории, как он накрыл своим плащом замерзающего слепого нищего, который утром ещё и прозрел ко всему прочему.

— С вашего позволения, я тогда сам наведу о нём справки, прежде чем ехать к нему, — задумчиво ответил я, — но в целом, ваше предложение мне нравится. С моей стороны улучшение шифра и отказ всем в его расшифровке, с вашей стороны дать мне для чтения кодекс, а также разрешение на открытие во Флоренции моих ломбардов.

— Не боитесь конкурентов? — удивился он, — у нас уже есть действующие ломбарды, которые правда находятся на полулегальном положении из-за противостояния им церкви.

— Конкуренцию я всегда только приветствую, — соврал я ему самым циничным образом.

— Тогда договорились, синьор Иньиго, — Козимо довольно кивнул, — предлагаю бумаги составить завтра, ближе к десяти вечера у меня будет больше времени, и мы можем посидеть над ними сколько пожелаем.

— Тогда до завтра, — согласился я.

— Мой дом и город в вашем распоряжении, синьор Иньиго,