Сергей Щепетов - На краю империи: Камчатский излом
– Эта страна есть один большой бардак! – опять начал злиться немец. – Здесь человек не может получить по законный вексель! Куда смотреть твой начальник?!
– Андрей Васильч завсегда зрит в корень, ваш-бродь! – заверил Митька и вытянул из рукава соболиную шкурку. – Вот прислал тебе подарочек на пробу. Товар знатный!
Шпанберг взял шкурку, осмотрел, подул на мех, брезгливо скривился и подал обратно:
– Это есть знатный товар?! Пускай твой заказчик подтирать свой задница такой товар!
– Ох, прости, ваш-бродь! – стукнул Митька себя по лбу. – Совсем запамятовал! То ж не тебе, то ж Ваньке Петрову для передачи! Твой-то на другой руке!
Из правого рукава служилый извлек шкурку совсем иного качества – это понял бы даже неспециалист.
– Вот это есть товар! – просиял немец. – Ты хотеть меня обмануть!
– Говорю ж, запамятовал, ваш-бродь! У Андрей Васильча таких много, а эту те в подарок – для знакомства!
Офицер сделал было движение, собираясь сунуть шкурку за отворот своего чудного кафтана, однако вовремя остановился и посмотрел по сторонам. Мимо ходили люди и удивленно поглядывали на мирно беседующую парочку – их нерусский начальник обычно мирно ни с кем не беседовал.
– Ты есть русский жулик, Мит-рий! – твердо заявил Шпанберг. – Как это?.. Про-хин-дей! Заказчик твой аух есть про-хин-дей! Я есть офицер флота ее императорского величества, я исполнять государев приказ! Ты хотеть давать мне взятка?
– То ж от всей души, ваш-бродь! – обиделся служилый. – Подарочек просто…
– Я знать ваш русский подарок! – злорадно оскалился немец. – Сегодня давать подарок, завтра донос писать, да? Меня обмануть нет! Я знать русский подлый душа! Бери цурюк свой соболь!
«Не прошло дело, – мысленно констатировал Митька. – Может, он свидетелей забоялся? Может, втихаря надо было? Нет, „за так“ он, пожалуй, и втихаря не возьмет – умный черт, в заднице настеганный. Попробуем с другого бока…»
– Нет так нет, ваш-бродь, – пожал он плечами, принимая обратно шкурку. – Насильно мил не будешь. Тут вот еще что…
– Вас?
– Ну, эта… Просил Андрей Васильевич проведать, ваш-бродь, не продашь ли ты ему кой-какие расписки… ну, векселя то есть. Какие те ненадобны, а? Он дорогой ценой купит!
– Ненадобны? Как я знать, какие ненадобны?! – удивился Шпанберг.
– Дык я ж все проведал, ваш-бродь! – заверил Митька. – Вот, скажем, от Васьки Лукина писулька – чай, помните? Три рубля он брал, да на два процент набежал. Всего, значит, пять рублев будет. Того Ваську камчадалы в запрошлом годе смертью побили. А поручались за него Гришка Черный да Прокоп Елуха. Гришку уж года три как с командой на Анадырск отправили. Прокоп же тут – в Верхнем остроге обитает. Однако ж радости с того никакой, поскольку Елуха этот пьет без просыпу – что ни добудет, все пропивает. Можно, конешно, его на правеж поставить, только нет у него ничего, хоть насмерть забей.
– Твой заказчик хотеть купить этот вексель?! – еще больше удивился немец. – Этот… э-э-э… Василий Лыкин?
– Про то и разговор веду! Таких расписок у тебя, ваш-бродь, рублев на сто наберется. Так-то их хоть выбрось, а продашь – с прибытком будешь!
– Мит-рий, ты говорить интересант… – задумчиво пробормотал Шпанберг и вдруг заявил: – Только я не верить тебе на полушка!
– А кто ж о том просит, ваш-бродь?! – рассмеялся служилый. – Сам все прознавай да проверяй! Мое дело – сказать тока.
– Дас ист гуд, – кивнул немец. – Тогда скажи, сколько твой заказчик хотеть платить вексель этот… Лыкын?
– За Ваську Лукина? Три соболя! Хошь, ваш-бродь, прям щас отдам, а ты мне расписку!
– Торопиться нет надо. Слова русский люди верить нет!
– Да ради бога! – обрадовался Митька. – Нам-то корысти здесь никакой нет – проверяй не проверяй. Просто Андрей Васильевич ПРИЯТНОСТЬ ТЕБЕ СДЕЛАТЬ ХОЧЕТ! – Митька выделил голосом двойной смысл сказанного и подмигнул довольно хамски: – Понимаешь, ваш-бродь?
– Я понимать ВСЕ, казак Мит-рий, – строго сказал офицер. – Я должен думать, должен говорить с этот Андр…
– С Андрей Васильевичем? Вот и ладненько, ваш-бродь, вот и ладненько, – радостно закивал служилый. – А ежели чо – меня покличьте!
«Сговорятся! – мысленно улыбнулся Митька. – Эти два ворона уж точно друг другу глаза не выклюют».
* * *В целом Митькин прогноз оправдался – особых неприятностей от Шпанберга верхнекамчатский заказчик не получил. Тем не менее он всеми силами постарался отправить гостя поскорее дальше – в Нижнекамчатский острог. Вместе с капитан-лейтенантом ушла и часть груза, которую успели перенести через «волок». В итоге Верхний острог почти лишился своего «флота», и оставшийся груз предполагалось перевозить на собаках с установлением санного пути. По воде отправили в основном тяжеловесы вроде якорей и пушек, которые на нартах везти было никак нельзя. В целом все это выглядело более чем печально. Ваты были реквизированы у камчадалов, которым они самим были нужны для завершения рыбалки. В этом году в верховья поднялось совсем мало рыбы, а часть заготовленной летом сгнила на вешалах из-за плохой погоды. В общем, было похоже, что в окрестностях Верхнего острога зимой будет голод.
Пока продолжалась кутерьма с приемом и отправкой Шпанберга, Митька не мог «уйти в тень» – ему пришлось заниматься посредничеством и мелкой коммерцией в пользу капитан-лейтенанта. А вот накануне его отъезда он напросился в помощь команде, все еще перетаскивавшей грузы через волок. Сам же отправился не вверх по реке, а вниз. Чуть ниже острога он подновил чью-то рыбацкую барабару – шалаш из травы и несколько дней там валялся, питаясь рыбой и водкой. Когда «вино» кончилось, Митька собрал вещички и по утреннему морозцу направился в острог.
Андрей Васильевич встретил его без особой радости – он вообще теперь мало чему радовался. Оказалось, что пришел новый приказ, подписанный самим капитаном Берингом, – поставить в феврале месяце в Большерецк полторы сотни собачьих упряжек и две сотни камчадалов для перевозки грузов.
– Не смешно, – сказал Митька. – Он дурак что ли?
– Я уж теперь не ведаю, кто дурак-та, – вздохнул Шубин. – Ясен хрен, что столько народу по окрестным острожкам не набрать. А коли всех камчадалов выгнать, так ясаку не будет. Нешто у ентого Беринга стока власти?!
– Пес его знает, – сказал Митька. – Ты сам-то кто теперь есть?
– Хто-хто… – вздохнул Шубин. – Теперь я ясашный сборщик и есть. С ентой испидицией новый начальник приехал – комиссар, значить. Пятидесятник якутский Иван Тарабукин – знаешь такого?
– Чо-то слыхал по младости…
– В опчем, Степку Трифонова он пока на Большерецке оставил, а сам принял Верхний и Нижний остроги. Меня покамест не убрал, но из заказчиков сборщиком сделал.
– Угу, – кивнул Митька. – Коли не угодишь, он тебя вовсе снимет. Ты-то жилой, местный, значит, а он на год прибыл. Со своими людишками, поди?
– С дюжину годовальщиков привез. Все не слава богу: испидиция ента, комиссар новый… Шли бы они все в задницу! Вот, помню, в молодости…
– Волю вспомнил? – догадался Митька. – Как при Козыревском жили?
– А чо? Хорошо жили!
– Да ты просто при власти был, как и мой батя, – усмехнулся Митька. – Вы ж вместе тут всем заправляли. Поди, хреново – самим приказчиков выбирать!
– Круг выбирал, – уточнил Шубин.
– Ведомо нам про сей круг! – рассмеялся Митька. – И кто сей круг крутил, тоже ведомо! Тока завидно мне: ты-то воли отведал, а я? Иль казаки тада иные были? Нынче-то надежных людишек, поди, и не сыскать?
– На что те надежные надобны? – подозрительно спросил бывший заказчик.
– Да так… Мысли разные… – Митька мямлил расслабленно, а сам пристально смотрел на собеседника, оценивая его реакцию. – Через Анадырск от нас уж и не ездят… Все больше морем… А коли с Охотска корапь придет… Коли с берега подмоги ему не будет, так и назад уйдет, верно? Человек двадцать, считай, всю Камчатку держать могут… До воли, кажись, рукой достать…
– Э, ты чо городишь, Митяй?! – вытаращил глаза Шубин.
– А чо я? Я – так тока… – бормотал служилый. – Мнится мне, испидиция ента неспроста… Не ровен час, проведают немцы землицы за морем, нам и вовсе жизни не станет… Набежит сюда начальников… Тока и осталось для воли нашей, пока енти уедут, а те ишшо не приедут…
– Думаешь, Беринг со людишками уйдет вскорости? Вон, добра скока натащили! – легко подхватил чужую мысль Андрей Васильевич. И вдруг спохватился: – Ты чо замыслил, парень?! Ты чуешь, чем дело тако пахнет?!
– Чо, дядь Андрей, спина зачесалась? – улыбнулся Митька. – Эт я шуткую…
Глава 3
ГОДЫ 1727–1728, ЗИМА И ВЕСНА
Возвратиться в Большерецкий острог Митька не решился: это впрямую противоречило приказу Шпанберга, да и неизвестно было, как его встретит там новое начальство. Жить в Верхнекамчатском остроге ему тоже было небезопасно – местные служилые вполне могли подловить давнего недруга в укромном месте и кое-что с ним «обсудить». Тем более, что к былым Митькиным грехам прибавился новый – работа «на немца». Выручил Андрей Шубин, формально остававшийся начальником острога. С первым снегом он отправил Митьку в командировку – собирать возчиков и подводы.
