Орсон Кард - Люди на краю пустыни

Орсон Скотт КАРД

Люди на краю пустыни

Роберту Стоддарту,

с которым мы вместе

наслаждались музыкой,

а путешествовали отдельно,

всегда выбирая нелегкие пути.

В будущем, когда американское общество рухнуло, не выдержав тягот войны, очаги цивилизации остались там, где людей все еще связывали общие религиозные, племенные или языковые интересы. Эти взаимосвязанные рассказы повествуют о людях, которые находятся вдали от очагов цивилизации. Они живут у самого края дикой пустыни.

Лишь несколько ядерных зарядов упало на Америку, но они вызвали необратимые биологические, и в конечном счете и культурные изменения, которые привели нашу нацию к гибели. Но в океане хаоса, голода и болезней осталось несколько островков миропорядка. Самым крупным, из них оказалось государство Дезерет, образованное из того, что осталось от штатов Юта, Колорадо и Айдахо. Климат изменился. Большое Соленое озеро стало глубже, восстановив свой доисторический уровень. Там, на его берегах, отважные и трудолюбивые первопроходцы вновь превращают пустыню в цветущий сад.

Цивилизацию не в силах восстановить ни наделенные властью структуры, ни даже отдельные великие личности. Ее должны возродить простые люди, мужчины и женщины, которые, работая бок о бок, создают общину, нацию, новую Америку.

НА ЗАПАД

Тем летом путешествие к восточному побережью в поисках полезного хлама оказалось весьма удачным. Еще до того как Джейми Тиг добрался до Морского Города, его мешок был под завязку набит всевозможным барахлом. В городе все было тихо-мирно, и он смог остаться. Ему там были только рады. Но в начале августа Джейми попрощался и снова двинулся на запад. Надо было успеть подняться в горы до того, как пойдет снег.

На обратном пути он не терял даром времени — уже в сентябре он миновал Уинстон. Но Джейми испытывал такой голод, что уминал побеги кудзу с таким аппетитом, как будто это был салат.

Нельзя сказать, что голод был ему в новинку. Всякий раз, когда, покидая свою хижину в Грейт Смокиз, он отправлялся в многомесячные походы к побережью и обратно, наступали дни, когда ему нечего было есть. Джейми был одним из лучших мусорщиков, но большинство домов и старых бакалейных магазинов уже давно было обчищено и в них не осталось продуктов. Да и что проку было в этих продуктах? Те консервы, что еще можно было найти, наверняка уже испортились. Джейми занимался поиском всякого металлического барахла, которое люди больше уже не делали. Молотки, иглы, гвозди, пилы. Как-то раз в стороне от дороги, неподалеку от Чековинити он обнаружил маленькую скобяную лавку, а в ней целый ящик винтов самого ходового размера. Ни на одном из них не было и пятна ржавчины. На обратном пути вся эта тяжесть едва его не доконала, но бросить груз он не мог — не так уж часто Джейми выбирался к побережью. К тому же кто-нибудь обязательно подобрал бы все, что он оставил на дороге.

В этот раз все складывалось не так удачно, как тем летом, но все же достаточно хорошо, особенно если учесть то, что вся страна была уже вычищена вдоль и поперек. Он нашел несколько иголок, две катушки для спиннингов и дюжину мотков лески. И кроме того, великое множество самого заурядного барахла. А еще то, что он не смог положить в свой мешок: воспоминания о длительном пребывании в Морском Городе на побережье, о тех замечательных людях, обитавших к северу от Кенансвилля, что дали ему кров, слушали его байки и даже приглашали его остаться с ними. В то жаркое августовское утро они усадили его в тенек и накормили до отвала домашней ветчиной и рулетом. Но Джейми Тиг знал, чем может закончиться слишком длительное пребывание в кругу таких людей, и поэтому двинулся в путь. Теперь, когда после трех дней голодных странствий он оказался на окраине Уинстона, воспоминания о том пиршестве терзали его душу.

Он и раньше частенько голодал и не сомневался в том, что еще не один раз будет испытывать подобные муки. Но это вовсе не означало, что голод был ему нипочем, и не вселяло уверенности в том, что к полудню он не упадет в голодный обморок. И уж тем более это не означало, что он не сможет забраться на дерево и отдыхать там, наблюдая за 40-й автострадой и слушая радостное щебетание птиц, восхваляющих этот замечательный денек — чик-чирик.

Завтра будет много еды. Завтра он уйдет еще дальше на запад от Уинстона и окажется в дикой местности, где сможет даже, бросив камень, убить белку. А здесь, между Гринсборо и Уинстоном, почти не было еды. Казалось, что каждый, у кого была винтовка или даже рогатка, вышел поохотиться на белок, опоссумов и кроликов и не успокоился, пока не перестрелял их всех.

Это была одна из проблем, возникших в этой части Каролины, которая все еще оставалась под контролем правительства. Здесь, вероятно, уцелела половина населения, то есть примерно четверть миллиона жителей округов Гилфорд и Форсит. Такое множество людей было не в состоянии обеспечить себя едой только за счет возделывания близлежащих земель, тем более что у них не было ни горючего для тракторов, ни удобрений для полей.

В Гринсборо и Уинстоне все еще не знали, что они обречены. Они по-прежнему считали, что им повезло и что они избежали всех ужасов, которые обрушились на крупные города и которые превратили другие штаты в безжизненные пустыни. Но во время своих странствий Джейми Тиг слышал рассказы тех, кто побывал на севере. Он узнал, что когда кровопролитие закончилось, у тех, кто выжил, оказалось достаточно земли и инвентаря для того, чтобы прокормиться. Они могли бы нормально жить, если бы сумели отразить набеги бродяг и бандитов и если бы пережили зиму, и если бы стороной прошли болезни, которые то там, то здесь все еще приводили к страшным мутациям, и если бы они жили не слишком близко от тех мест, куда упали эти бомбы. Словом, они могли бы нормально жить.

Здесь же не было такого достатка. Количество деревьев, которые некогда придавали этому краю столь живописный вид, стремительно уменьшалось, так как их вырубали на дрова. Здешнее население мало-помалу вымирало от холода, голода и кровавых междоусобиц, пока, наконец, не сократилось до крайнего предела. В общем, дела здесь шли хуже некуда.

Из услышанного Джейми пришел к заключению, что здесь все уже изменилось в самую худшую сторону.

Именно поэтому он решил обойти Гринсборо с севера и все время был начеку, так, чтобы первым увидеть всякого встречного. Он должен был первым увидеть каждого встречного и сделать так, чтобы его самого вообще не увидели. Теперь только так и можно было остаться в живых. Особенно тому, кто путешествует, и путешествует пешком. Кое-где быть чужаком — это то же самое, что быть приговоренным к смерти, которому, может быть, посчастливится попасть под амнистию, а может быть, и нет. Благодаря своему умению оставаться невидимым Джейми сумел благополучно пережить последние пять лет, в течение которых весь мир неумолимо летел в преисподнюю. Он научился ходить по лесу настолько тихо, что мог незаметно подобраться к белке на расстояние вытянутой руки. Он настолько метко бросал камни, что никогда не стрелял из своей винтовки, во всяком случае, для того, чтобы добыть себе пищу. Опоссум, енот, кролик, белка и дикобраз — всю эту живность Джейми добывал себе с помощью обыкновенного камня, а более крупную дичь он просто не смог бы унести. Тот, кто путешествует пешком, не может ни взять с собой тушу оленя, ни задержаться для того, чтобы закоптить, завялить или засолить мясо. Вот поэтому-то Джейми и не искал крупную дичь. Ему вполне хватало мяса белки. Дикие ягоды, заброшенные сады и консервы, оставленные в покинутых домах, дополняли его походный рацион.