Я Распутин - Алексей Викторович Вязовский
— Все крещеные? Иноверцев нет? — перешел в новое наступление Евлампий.
— Вот десятка — я выложил купюру на стол, но прикрыл ее рукой от жадного взгляда протоиерея — Надо бы не только освятить место, но и икон дать с храма, а також мои люди будут заходить в церковь Воскресения на причастие, да на исповедь.
Я выложил еще десять рублей на стол.
— Исповеди те, никому не пересказывать, да не наушничать церковному начальству!
— Как так? — удивился Евлампий — Не по правилам сие!
Тайна исповеди? Нет, не слыхали.
— Дело наше новое, на днях имел о нем беседу с его преосвященством Антонием.
Попик открыл рот и забыл закрыть.
— Да, да — покивал я — Також знаюсь с архимандритом Феофаном — можешь на подворье Троице-Сергиевой лавры вызнать про меня. Распутин я.
— Что-то слыхал уже — нахмурил лоб Евлампий — Это не ты ли лечил царевича святой молитвой?
— Я.
— Ну что же сразу не сказал! — сразу подобрел поп, протянул руку к деньгам — Все сделаю, с народом твоим поговорю, укреплю их веру в новое, нужное дело!
Какое дело у нас было — Евлампий даже не поинтересовался. Схватил купюры, начал засовывать под рясу.
* * *
Хорошая вещь — телефон. Так вот взял, позвонил портному, передал пожелание и все завертелось. Да только нет у него телефона, послал мальчишку с запиской и десяткой. Дескать, кровь из носу, но одеяние нужно завтра к утру.
А сам побежал готовится к визиту. Надо, чтоб монаршая чета от одного моего вида в оторопь впадала. Сапоги ладно, шить по мерке не успеть, нашел прилично выглядящую лавку. Стоило зайти — меня буквально «облип» приказчик. Вот каким они местом чуют, что у покупателя есть деньги?
— Пожалуйте, ваше степенство, чего изволите? Есть поддевки, картузы, английской шерсти пальто-с, что пожелаете.
— Сапоги нужны. Хорошей мягкой кожи.
— Не извольте сомневаться, сейчас пошлю, — он крикнул мальчишку и тут умчался дальше по улице. — Из одежды что подобрать?
— Штаны добротные, плотной хлопчатой ткани. Белья две смены. Портянки. Все упаковать и доставить вот по этому адресу сегодня же.
— Непременно-с, — он все кивал и кланялся.
Неудивительно, район тут небогатый, хорошему клиенту рады.
— И чтоб все без гнили и без обмана. Хорошие вещи будут — тебе пятерку сверху.
Тут он кликнул второго мальчишку и тот умчался вслед за первым. Вот же ухарь, небось, хотел сапоги с картонными подошвами впарить! Читал я про такое, целые деревни «сапожников» туфту тачали. Или шили одежду из прелой ткани гнилыми нитками. Наденешь, наклонишься — рвется и по швам расходится. Нафиг-нафиг, мне такой позор в Царском селе не нужен.
Сапоги мне понравились, только малость жали, ну так новые же. Приказчик посоветовал на первый раз внутрь водки влить, чтобы по ноге растянуть. Вот уж не знаю, но завтра водкой пахнуть не лучшая идея, придется потерпеть и разнашивать на себе.
Рассчитался, мальчишкам по гривеннику, приказчику синенькую сверху, но пригрозил:
— Смотри, если облапошил, лавку сожгу! — и зыркнул фирменным распутинским взглядом.
Проняло, еще как проняло. Закрестился, побожился, что все отменного качества, век воли не видать, в смысле, святой истинный крест! Похлопал я его по плечу, чтоб в себя привести и выспросил, где очки на заказ сделать могут, да чтоб быстро.
— Оптическая фабрика Урлауба, главный магазин и мастерская на Невском-с. Есть поближе, на Гороховой, но там только магазин.
Пришлось свистеть извозчика и рысью на Невский. Если черные очки не сделают там — значит, не сделают нигде. Успел до закрытия, обрисовал задачу, у мастера аж лицо вытянулось. Нет, очки с черными и синими стеклами они делали, но вот с прямоугольными… Ничего, надо же когда-то начинать. Заказ приняли, к утру обещали сделать.
Эх, все на бегу, все срочно, все с доплатой и переплатой…
Вернулся затемно — как раз озадаченный столяр пришел показывать свою поделку. Воротник из бересты, с деревянным каркасом, фиксируется на шпильках и поверх ремнем. Ну, пока хоть так, если сработает, будем делать настоящий, у того же Лохтина закажу, чтоб из стали и алюминия. А подкладку… что тут есть? Резина, каучук, гуттаперча? Ничего, что-нибудь да придумаем, главное идею подать.
Бабы сшили к воротнику мягкую подкладку, набили ватой продолговатый мешочек из бумазеи и простегали его крест-накрест. Тоже на первый раз сойдет, а дальше думать будем, из чего делать. Мало ли, вдруг от какой другой ткани шея потеет меньше.
Выслушал доклады Никодима и Мефодия, надавал задач на завтра.
Сел на кровать, стащил сапоги, откинулся на подушку и… все. Черный провал, даже портянки не снял. Так и продрых до самых петухов.
Утром привел себя в порядок, обмылся в деревянной шайке. Наскоро поел, оделся в новое, взял посох и помчался. Очки так себе вышли, кот Базилио, версия 2.0. Или это я ко всяким рэй-банам привык, а для нынешних времен и это прорыв. Ладно, глаза закрыты, выгляжу загадочно и то хорошо. На Невском же зашел к парикмахеру. По-местному — куафёру. Велел бороду остричь благообразно, а волосы в хвост оформить. На меня посмотрели, как на полоумного, но сделали. В соседнем магазине купил большой крест в серебре. На один раз сгодится, а там дальше сделаю резной дубовый — не придерешься.
А вот портной порадовал — сел мой сюртучок как родной. И крючки защелкнулись, как надо, очень правильно мастер их подогнул. Или не мастер — у него там второй человек появился, похоже, всю ночь шили.
Глянул на себя в зеркало — сам не поверил глазам. Впечатляет. Надел сверху крест, накинул старый армяк, чтобы раньше времени не пугать публику и ножками-ножками, через черный ход на Царскосельский вокзал.
Глава 7
— Ты ли это, Григорий??
Царь даже обошел меня по кругу, разглядывая.
— Это что? Такая теперь мода? Но откуда?? Нет, господа, посмотрите! Каков сюртук…
Свита состояла всего из двух мужчин в придворной форме. Смотрели они на меня… как на пугало огородное. Но молчали.
— А очки такие странные зачем? — Николай все не унимался, ходил вокруг — Глаза болят от света?
— Больно мне на зло смотреть, что вокруг творится. На беззаконие.
— Это какое же беззаконие? — удивился император.
— Крестьянам то нынче вышло послабление с выкупными, а вот рабочим? Они как? Брошены ваши дети, царь-батюшка, как есть брошены.
— И с чего ты это решил?
— Фабриканты да заводчики выжимают из трудового народа все соки. Походил я тут днями по питерским фабрикам, да мануфактурам. Стонут
