Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев
— Что же теперь Голенищев…
— Да ничего! Боится, Михаил Илларионович, что фельдмаршальский жезл мимо него проплывёт… А зря! Государь, всё же ему доверяет, да и не такой глупости он больше не допустит… К тому же… Нужны в армии верные да умные генералы. Слышал, про дело в Смоленской пехотной бригаде-то?
— Да вот пока только слухи…
— Слухи, говоришь… Ты, Пётр Дмитриевич, человек неглупый, твоя твёрдость в присяге престолу известна, да и сам наверняка на своём посту скоро узнаешь — едва мятеж не случился.
— Мятеж?
— Бригадир Талызин попытался было поднять войска против государя, да его свои же офицеры повязали. Недовольство среди дворянства есть — многие дети дворянские без должного образования в армию рядовыми идут, что раздражает их родственников, да и времена былого рабства многим мнятся раем земным… Талызина его же помощник, полковник Стяжков, разоблачил, да офицеры, что из корпусов вышли, полковника поддержали. А всё одно, восемнадцать офицеров, двадцать четыре десятника да полусотника и тридцать шесть солдат под арестом сидят да ждут суда… А коли бы получилось у Талызина бригаду поднять? А коли дивизию, а?
Так что, получит Мишенька свой жезл — верен он царю, да любим в войсках.
— Ох, ты, дела-то какие…
— Да уж, Петенька, сейчас времена не старого доброго Отто — того боялись да уважали все, и мысли о бунте не могло родиться. Суворов-то пока такого авторитета не заработал, воевал-то против турок да маньчжуров, славы настоящей в Европе не заслужил, вот и пошли слухи… Будь, Пётр Дмитриевич, аккуратен!
— Да, что Вы, Платон Абрамович!
— Знаю, что ты даже в помыслах чист, Петя! Знаю! Но не запачкайся, случаем. Может, и карьеру попортишь. Я-то тебя в генеральских чинах вижу. Ладно, заболтались мы что-то с тобой, словно бабы у колодца, чего я тебя искал-то — скажи-ка мне, друг мой, тебе в комиссию бывалые да разумные поручики не нужны?
— За кого порадеть желаете, Платон Абрамович?
— Вроде как… Поручик Фонверзен, я его хорошо знаю, ногу потерял. Не повезло ему сильно, а парень-то весьма разумен да энергичен. Без армии себя не видит, а его куда ещё, как не в комиссию при Генеральном штабе? Возьмёшь? — заметно было, что просить за кого-то Карпухину было неловко.
— Признаться, думал, что Вы, Платон Абрамович, за старшего своего, Никиту, пришли просить. — криво усмехнулся Милинкович.
— За Никиту? Ещё чего! Пусть служит! Что он, не Карпухин, что ли? — возмутился фельдмаршал.
— Да, говорят, что мальчик весьма неглуп…
— Вот, пусть и доказывает это каждый день! У него руки-ноги целы, а Ваня Фонверзен на деревяшке скачет! Что ему, в монастырь уходить, али при занюханном поместье прозябать? Коли он у меня в адъютантах полтора года прослужил и всё ныл, мол, отпустите в бой! Парень он, к тому же умный, да в языках шибко горазд, мне ежемесячные доклады о новинках армейских готовил.
— Постараюсь, Платон Абрамович, помочь! — поклонился фельдмаршалу Милинкович.
— Уж, постарайся — жалко его, думал, что он с умом, образованием да храбростью до высоких чинов дослужится, а вот… — горестно качал головой Карпухин.
— Вот человек! Скала, да и только! Фельдмаршал, а о себе и не думает — всё о людях заботится. — уважительно подумал полковник, провожая гостя.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
— Эндрю, друг мой, неужели ты не хочешь, чтобы всё это было у тебя? Тиран, стоя́щий во главе твоей несчастной страны, не даёт развернуться настоящим талантам! Людям, которым сам Бог даровал древний род и славное имя! Насколько бы тебе было легче жить при цивилизованном, демократическом правлении! — молодой человек с весьма длинным, почти лошадиным, лицом убеждённо доносил свою точку зрения собеседнику.
— Ты всегда прав, Фредерик! Безусловно прав, друг мой! — согласно кивал приятелю уже не совсем трезвый высокий блондин с выделявшимися на слегка одутловатом лице ярко-голубыми глазами навыкате, — Мне противно, что я не могу получить от отца содержание, достаточное для достойной жизни культурного молодого человека! Он обязан мне дать то, что здесь, в Лондоне, имеет каждый джентльмен! Меня раздражает этот старый осёл, посол, который постоянно даёт мне какие-то никчёмные поручения и не разрешает мне вести соответствующий моему происхождению и положению в обществе образ жизни.
— Отлично, Эндрю, отлично! Давай-ка ещё выпьем! Старый ван Гульд славится своим отличным хересом[11] — для нас будет непростительным грехом не отведать его!
— Этот замечательный напиток, Фредерик! Совершенно невероятный! Можешь себе представить, что в России я не пробовал такого! Я, Оболенский, род мой от самого́ Рюрика произошёл, а не пробовал! Батюшка мой, скуп без меры, как сейчас император требует — вин изысканных вовсе не покупает, всё кислятину русскую пили!
— Ужели он лишает своего молодого отпрыска права достойно жить среди приличного общества? — ужаснулся англичанин.
— Совершенно! Меня держали в монастыре, именуемом корпус, не пускали к девочкам и вину! — возмущался русский.
— Кстати, о девочках! К мадам Девилье завезли свежих — поедем, Эндрю? — длиннолицый походил на змея искусителя.
— Отлично, Фредерик! — приятель его уже был явно пьян, о чём свидетельствовало его покрасневшее лицо, — у мадам Девилье наливают весьма неплохую марсалу[12], надо её непременно откушать!
— Чёртов пьяница! — проворчал про себя англичанин, но вслух проговорил, — Обязательно, Эндрю! Марсала у неё воистину божественна, но девочек мы всё же посетим!
— Девочки, это да… — нетрезвый русский, покачиваясь, направился к выходу.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
— Итак, Фредерик, это омерзительное тело и есть тот самый принц Оболенский из русского посольства? — брезгливо кривя губы, проговорил невысокий дородный человек средних лет, одетый очень дорого и сжимающий в правой руке богато инкрустированную трость с золотым набалдашником, глядя в потайной глазок в стене борделя на спящего.
— Да, сэр Сэмюэл, это он. — едва стоя́щий на ногах молодой англичанин попытался кивнуть, но это движение окончательно разрушило его устойчивость, и, позеленев, он неловко приткнулся к стене.
— Фредерик, обязательно было так напиваться?
— Русский чрезвычайно много пьёт, как и все дикари, мне сложно выдерживать, милорд… — виновато бормотал младший собеседник.
— Работа на короля требует всех Ваших сил, Фредерик! — назидательно помахал указательным пальцем перед носом подчинённого тот, кого назвали сэр Сэмюэл, — По-Вашему, этот азиат способен на что-то кроме пьянства и разврата?
— Конечно, милорд! Эндрю из знатного рода, имеет обширные
