Лукоморье - Равиль Нагимович Бикбаев
Сначала купили Александру Сергеевичу в торговом центре новую, практичную и умеренную по ценам одежду. Пушкин отметил, что приказчики все также услужливы и вежливы, а то что приказчиками были молодые привлекательные девицы его позабавило. В парикмахерской ему привели в порядок немного отросшие темные волосы, смотрелась новая прическа необычно, но аккуратно с определенным стилем и конечно не так жутко, как после больницы.
— У тебя среди купцов и мастеровых тут открыт кредит? — смущенно спросил Пушкин, ему было неприятно, что он сам не может расплатится, оставляя щедрые «чаевые», тем кто так хорошо ему услужил.
— Я плачу через онлайн — банк, — рассеяно ответила Наталья Николаевна и быстро повела спутника на выход, дабы он не увидел ювелирный салон и не захотел купить и подарить ей вон тот так и притягивающий взор гарнитур с бриллиантами: чудные серьги и в тон им изумительное колечко. Денег на этот сюрприз не было. А она не хотела, чтобы Саша испытал унижение отказа, а еще больше боялась, что для такой покупки он возьмет кредит на ее имя, который оформляли в том же салоне.
Вышли на улицу. Пушкин прочитал надпись на вывеске дома напротив центра: Ресторан «Онегин». Польщенно улыбнулся.
— Отобедаем? — предложил он.
Есть хотелось, но экономить хотелось намного сильнее, а если скромно отобедать в этом ресторане вдвоем, то потом все три месяца творчества придется кушать постную кашку на подсолнечном масле и запивать еду слезами и растворимым кофе.
— Я на диете, — скромно и стыдливо сказала Наташа и хоть теперь это и не принято, но она сама взяла удивленного Пушкина под руку и потащила его подальше от этого храма чревоугодия.
Наталья Николаевна имела удовольствие один раз тут откушать. Ее пригласил молодой симпатичный небедный мужчина, которому она спасла жизнь проведя экстренную операцию по извлечению из грудной клетки ржавой арматуры. Он шел мимо стройки, упал, напоролся на арматуру и его успели чуть живого довести на «Скорой» до больницы. Получив приглашение отметить его выздоровление в ресторане «Онегин» Наталья Николаевна стала строить определенные планы на любезного кавалера. А что он молод, не дурен собой, состоятелен, не жаден, а она свободна. Откушала, называется. Ну никак не могла врач знать, что заказанное и выпитое ее коллекционное красное «Бордо» стоит почти как баллистическая ракета с ядерной боеголовкой. Расплачиваясь по счету, кавалер грустно сказал, что предпочел бы умереть под наркозом на операционном столе, а планы Натальи Николаевны растаяли, как дым дамской сигареты с поддельным табаком.
Между тем, Пушкин настойчиво интересовался, что такое диета, Наташа объясняла. Пушкин признался, что пышные дамы его никогда не привлекали, фигуру Натальи Николаевны, он считает идеальной и готов далее терпеть некоторые неудобства, связанные с приемом пищи. Когда дома после прогулки будем варить, а затем кушать покупные пельмени, свалю всё, на капризы и резкие перепады женского настроения, думала Наташа, пусть терпит.
Что такое февраль в Санкт- Петербурге до телесной и нервной дрожи может понять только тот, кто живет в этом городе. Всегда хочется выпить и согреться. На тротуарах гололед, а мужской и женской обуви с зимней резиной и шипами не выпускают.[51] Травматология во всех больницах работает в авральном режиме. В общем удовольствие от пешей прогулки получить весьма затруднительно. Но Пушкин был рад встрече с городом, он узнавал и не узнавал его новое родное лицо, но всей душой ощущал, что бардак и стал быть дух города на Неве остался неизменным. По взаимному соглашению они решили не посещать «пушкинские» места. Трудно сохранить в порядке нервы если увидишь точную дату своей смерти и будешь смотреть на родной дом превращенный в музей. Они прошли по гранитной набережной Невы, не спеша вышли на Дворцовую площадь. И тут:
— Наташа, — взволновано закричал Пушкин, — Смотри!
На площади одетый по моде девятнадцатого века вежливо раскланиваясь с прохожими, прохаживался Пушкин, а потом встал у Александрийского столпа и громко с чувством прочитал:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа[52]
— Студенты актеры, — подрабатывают, — засмеялась Наташа, — там дальше встретим, Нос Гоголя, Петра Первого, Екатерину Вторую и массу других исторических и литературных персонажей.
Персонажи, Александра Сергеевича не заинтересовали, он быстрым шагом подошел к актеру в гриме:
— Здравствуйте милостивый государь, — широко улыбаясь вежливо поприветствовал он студента,
— Привет, — недовольно и коротко ответил замерзший Пушкин-дублер.
— Как Ваши дела?
— Норм, — неискренне сказал двойник.
Было бы нормально, я бы сейчас в баре сидел, подумал двойник.
Тут к ним подскочил шустрый мужчина среднего роста, неопределенного возраста в длинной потертой зимней куртке и цифровым фотоаппаратом на груди.
— Не желаете ли на память сфотографироваться с Пушкиным? — вежливо предложил он и улыбнулся, — стоить это будет, — тут он по-деловому озвучил сумму.
Сумма в два раза превышала обычную. Фотограф явно принял их за провинциалов и пользуясь случаем и их невежеством хотел извлечь максимальную прибыль из этого обстоятельства т. е. в нынешних терминах разводил лохов по полной. Наташа уже хотела начать торг, но посмотрев на радостно удивленного Сашу, согласилась.
Пушкин и актер в отличном гриме встали у памятника: «Александровская колонна».
Фотограф быстро, профессионально, с разных ракурсов сделал фотографии и умчался их печатать, т. к. Наташа категорично заявила, что заплатит только после получения на руки результата.
— Вам нравятся произведения Пушкина? — дожидаясь результата и чуть волнуясь спросил Александр Сергеевич у двойника.
Тот уже посчитав свой процент от сделки стал весел и доброжелателям к миру вообще и к этим чудакам в частности.
— Маленькие трагедии Пушкина входят в обязательную программу нашего театрального института. Я уже играл Сальери в учебном театре, мечтаю уже на профессиональной сцене сыграть Германа из Пиковой дамы.
— Так значит нравится? — настойчиво продолжал выяснять поэт у артиста.
— Это Санкт — Петербург, — надменно заявил начинающий служитель Мельпомены, — я актер, Пушкин не может не нравится, это тебе не современные письки — сиськи, с наших подмостков Пушкин никогда не сойдет.
— Молодой человек! — взволнованно заявил поэт, — Позвольте пригласить Вас выпить вина!
Мы разорены, покорно приняла удар судьбы Наташа, я должна была это предвидеть, зря мы сюда пришли.
— Не могу, — с искренним сожалением сказал актер, — у меня контракт, тут стою до 16.00. потом еду в театр и участвую в эпизоде на спектакле. Режиссер зверь, за запах прогонит со сцены и второй раз там роли не получишь.
Наташа
