Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр
Все это совпало с предположениями Чэн Мэйсинь, выдвинутыми ранее, и вторая невестка начала уже подозревать, не замешана ли и Чэн Мэйсинь в этом деле, не сговорилась ли она с ними. Чэн Мэйсинь тоже ощутила угрызения совести, кляня на чем свет стоит этих двоих за их глупость. Она крепко сжала руку второй госпожи в знак своей верности. Вторая госпожа не стала отдергивать руку, и Чэн Мэйсинь в страхе воскликнула:
– Ай! Невестка вся горит!
Чэн Фэнтай опешил, но сразу же пришел в себя и вызвал врача. Из-за сильного волнения и горьких рыданий у второй госпожи обострились застарелые болезни, и врач настойчиво попросил ее хорошенько отдохнуть и впредь не сердиться, да еще вколол ей лекарство для снижения температуры. Вторая госпожа мельком взглянула на Фань Ляня и устало проговорила, обращаясь к врачу:
– И им тоже займитесь.
Кровь из раны Фань Ляня уже остановилась, и он, по-прежнему стоя на коленях, уклонился от осмотра врача, тот настаивать не стал, откланялся и ушел. Следующие слова второй госпожи предназначались не только Фань Ляню, но и Чэн Фэнтаю:
– Ты напрасно стираешь колени. Я знаю, что на стороне есть ребенок и что мать его называет второго господина своим мужчиной. Что же до твоих слов, я не верю ни одной фразе.
Чэн Фэнтай, такой сообразительный и хитрый, когда дело касалось торговли, сейчас сжался от страха при виде гнева второй госпожи. С тех пор как они поженились, всякий раз, стоило им не сойтись в чем-то, как Чэн Фэнтай молча отступал. В этой же ситуации, когда вторая госпожа разгневалась, он по-прежнему напоминал неопытного юнца, к тому же впервые он видел ее такой разъяренной, даже голову Фань Ляню она разбила. Тут уж он тем более лишился дара речи. Чэн Фэнтай так ничего и не сказал, да и вторая госпожа с самого начала на него не глядела, а отыгравшись на Фань Ляне, легла на кровать и отвернулась. Никто в комнате не двигался, Чэн Мэйсинь поправила одеяло второй госпожи, подумав про себя, что на сей раз дело плохо, ей и влезать не стоит. Брат ее вместе с Фань Лянем считали себя людьми опытными, а в этой ситуации ужасно сглупили, и чем дальше, тем глубже простиралась их глупость. Представая пред судом, необходимо избежать подозрений. Но кто же берет в свидетели родного шурина, куда это годится? Уж лучше бы они намертво стояли на том, что никакого ребенка и в помине нет, а Цзян Мэнпин просто ослышалась, и то положение сложилось бы лучше, чем сейчас! Брат и сестра Чэн переглянулись, и Чэн Мэйсинь в возмущении закатила глаза. Чэн Фэнтай указал на кровать, где лежала вторая госпожа, и подал сестре знак, он хотел, чтобы она безотлагательно принялась уговаривать вторую госпожу смягчиться. Чэн Мэйсинь беззвучно сплюнула на Чэн Фэнтая, ей и внимания на него обращать не хотелось. Брат с сестрой, не сговариваясь, посмотрели на Фань Ляня. Семья Фань опиралась на старые порядки, они строго блюли иерархию между поколениями, а дети от главных жен и наложниц занимали разное положение. Когда отец их покинул этот мир, старшие братья с сестрами получили полное право бранить и бить младших. Своими глазами увидев, какая жалкая у Фань Ляня жизнь, брат и сестра Чэн онемели от страха. И это происходило сейчас, когда Фань Лянь стоял во главе семьи, а сколько же унижений он вынес в прошлом, когда был обычным молодым господином?
Вдруг вторая госпожа заговорила:
– Старшая сестра обещала мне дать совет, что же сестра скажет сейчас?
Чэн Фэнтай всем сердцем надеялся, что Чэн Мэйсинь удастся примирить их со второй госпожой и замять это дело. Время все расставит по своим местам, и вторая госпожа в конце концов поймет, что же произошло. Чэн Мэйсинь была на редкость проницательна, обладала выдающимся умом, и десять Чэн Фэнтаев с ней бы не справились. Но с какой стати ей действовать по указке Чэн Фэнтая? У нее имелись свои, далеко идущие планы! Чэн Мэйсинь глубоко задумалась и сказала:
– Младшему брату лучше переехать отсюда на несколько дней. Сейчас, когда младший брат постоянно у тебя перед глазами, ты не в силах позаботиться о своем здоровье. Подождем, пока гнев невестки рассеется, тогда и поговорим.
Вторая госпожа помертвела, ей бы и в голову никогда не пришло разъехаться с Чэн Фэнтаем, это все равно что выгнать его из собственной семьи. Как можно в доме обходится без хозяина?! Вторая госпожа села из последних сил, совершенно растерявшись. Она красилась на старомодный манер, густо румянилась, и сейчас ее красные румяна стерлись, обнажив бледное, изможденное лицо. Чэн Фэнтай, которого никак нельзя было привлечь к ответу в этом деле, при взгляде на вторую госпожу почувствовал острый укол жалости. Чэн Мэйсинь похлопала вторую невестку по спине, чтобы успокоить ее, и подала Чэн Фэнтаю знак. Наконец-то он заговорил:
– Я поживу пока у Фань Ляня, а ты отдохни хорошенько. Ну а когда гнев твой рассеется, я все спокойно тебе объясню.
Потом он потянул Фань Ляня за руку, поднимая его с пола. Фань Лянь понуро взглянул на него, и Чэн Фэнтай отплатил ему презрительным взглядом.
Вторая госпожа никогда не желала, чтобы Чэн Фэнтай покинул дом, все эти годы она, напротив, всяческими способами старалась привязать его к семье, так разве могла она теперь так покорно отдать его? Но тут она увидела, что сам Чэн Фэнтай с легкостью на это согласился и не подумал попросить прощения, да еще и переглядывается с Фань Лянем, словно их коварные замыслы увенчались успехом. Она почувствовала, что они задумали что-то недоброе. Верно, да муж наверняка только этого и ждет! В груди у второй госпожи снова вскипела ярость, она не сдержалась и согнулась, закашлявшись. Чэн Мэйсинь похлопала ее по спине, а она с ледяным выражением на лице проговорила:
– Уходишь… так оставь личную печать! Все деньги семьи Чэн пришли от моей семьи, от семьи Фань! Ты вроде и человек, а ведешь себя как собака, только проматываешь состояние! Вот что я тебе скажу! Не вздумай ни гроша утащить на своих любовников да любовниц! Если есть у тебя гордость, уходи из дома, с чем пришел!
После этих слов не только Чэн Фэнтай переменился в лице, но и Чэн Мэйсинь они поразили в самое сердце. Чэн Фэнтай резко выдохнул: столько раз он
