Псы Господни 2 - Олег Велесов
— Кто из вас называет себя инквизитором Франции?
Клещ дёрнул поводья и обернулся к фургону:
— Что за люди пошли, монсеньор? Сплошь наглецы и хамы. Преподать ему урок?
Капитан скрестил руки на груди, меж крепостных зубьев замаячили арбалетчики.
— Не стоит, Жан. Молодой человек мнит себя сторонником древних традиций салических франков, где все — хоть король, хоть простолюдин — равны. Это не грех. Покажи ему бумаги.
Клещ вынул из поясной сумки пенал со свитком и протянул капитану.
— Обрати внимание на печать, наглец.
Капитан всё так же неспешно открыл пенал, развернул свиток, пробежался глазами по строкам, коснулся печати. Покачал головой:
— Всадник на коне — печать герцога Бургундии. И что с того? Это не повод пускать вас в замок.
— Ты совсем обезумел, капитан? — заскрипел зубами Клещ. — Замок — собственность Бургундии, Филипп III Добрый его владелец и твой господин. Ты решил выступить против своего господина?
Капитан не испугался. Я бы тоже не испугался, если б за моей спиной стоял десяток арбалетчиков.
— Слишком много у нас добрых господ развелось. Филипп, Рене. А замок этот является собственностью короля Карла, — он указал на знамя. — И вот тому свидетельство!
Знамя не висело понурой тряпочкой, а вилось под напором ветра, указывая направление на Шинон, так что в чём-то этот упёртый капитан был прав. Многие люди в Шампани по-прежнему считали себя подданными французской короны, и на бургундцев, а тем паче на англичан посматривали исподлобья.
Чучельник водил взглядом по стенам, где между зубьями не скрываясь стояли солдаты гарнизона. Арбалеты у многих были натянуты, и он сам как бы невзначай опустил арбалет, наступил на стремя, натянул тетиву. Расстояние было в пределах полусотни шагов, для Чучельника это не проблема, вгонит болт в глаз любому. Но, господи, что может решить один выстрел, когда в твою сторону готов обрушиться целый десяток⁈
Я нервно заёрзал глазами, решая, куда отпрыгнуть в случае необходимости. Место, увы, открытое, единственное укрытие могли предоставить только повозки. На первое время этого хватит, потом придётся ждать темноты. Какого хера Клещ вообще затеял территориальный спор с этим отмороженным капитаном? Остановились бы на постоялом дворе как обычно, нет, понадобился им замок.
Я жестом показал Щенку, чтоб прятался за фургон, а сам шагнул к мосту. Есть ещё одно укрытие — это сам капитан. Чем ближе я буду к нему, тем выше шанс, что стрелки на стенах не осмелятся стрелять в меня.
— Вольгаст, сын мой, помоги спуститься, — раздался голос из глубины фургона.
Я подошёл, снял приставную лесенку и приладил к борту. Подал руку отцу Томмазо. Инквизитор изображал из себя усталого старика, хотя я точно знаю, что силы в нём на троих как я. Но видимо так надо для дела. Он взял меня под руку и медленно перебирая ногами направился к капитану. Тот смотрел на человека в простенькой монашеской сутане нахмурившись. Бог национальности не имеет, он для всех один, и служители божьи несут слово его всем одинаково, независимо от того, француз ты, бургундец, англосакс. Так что сторониться монаха да к тому же инквизитора, это всё равно что сторониться самой Церкви. Капитан нехотя склонил голову. Отец Томмазо перекрестил его, но протягивать руку для поцелуя не стал. Возможно опасался, что капитан отстранится, возможно, не хотел дарить ему благословение именем Господа.
— Что ж ты, сын мой, не пускаешь нас в замок? Штурмом что ли нам его брать?
Говорил он вроде бы с теплотой и улыбкой, только от слов этих по телу бежали мурашки. Если уж я моментально почувствовал себя виноватым, то что испытывал капитан?
— Монсеньор, прошу простить мою дерзость… Я служу королю Франции, но никак не герцогу Бургундии.
— Похвально… Как имя твоё?
— Робер де Бодрикур, капитан замка Вокулёр.
— Вот как? Не родственник ли ты камергера герцога Бара Эдуарда некоего де Бодрикура? Я лично знаком с ним не был, но слышал от Его Преосвященства епископа Вердена и Шалона, нынешнего герцога Бара, что тот геройски сражался при Азенкуре и погиб, уложив не менее десятка англичан.
Де Бодрикур приосанился.
— Это мой отец.
— Славный был рыцарь, велика честь называться его сыном. Хвала Господу нашему Иисусу Христу, сын тоже стал рыцарем и капитаном замка на службе… — отец Томмазо обернулся ко мне. — Вольгаст, будь добр, принеси из моего фургона красную лакированную шкатулку.
Просьбы отца Томмазо соответствовали приказам, и выполнять их следовало незамедлительно. Я быстрым шагом направился к фургону. Шкатулка стояла под креслом и на вид казалась тяжёлой, но в действительности не весила и пары фунтов. Я схватил её и так же быстро вернулся. Отец Томмазо заканчивал фразу:
— … несмотря на то, что он не пошёл по стопам своего дяди… Ага, вот и шкатулка.
Инквизитор открыл крышку и вынул свиток. На серой ленте висела зелёная восковая печать с тремя выпуклыми лилиями. Увидев её, де Бодрикур опустился на колено и приложил руку к груди.
— Этот свиток, — отец Томмазо принял торжественный вид, — полученный мною из рук дофина Карла, несёт в себе слова, дозволяющие использовать в моём разумении все земли и замки французского королевства. А все подданные должны оказывать мне почёт и уважение. Окажешь ли ты, капитан де Бодрикур, мне почёт и уважение?
— Вы можете полностью располагать этим замком, монсеньор, а также мной и моими людьми.
Отец Томмазо кивнул.
— Благодарю тебя сын мой, но всё же… — он похлопал де Бодрикура по плечу. — Не стоит так явно проявлять свою преданность французской короне, когда все окрестные земли находятся под контролем бургиньонов.
[1] Предмостные укрепления.
Глава 5
Последние слова окончательно убедили меня в том, что отец Томмазо находится на стороне дофина Карла. Это радовало несмотря на то, что сам я скорее
