Мода в стране дефицита. Культура одежды, массовый пошив и ателье в позднем СССР - Юлия Папушина
Становление экспериментального цеха ПО «Новинка»
В 1968 году ателье «Новинка» стало частью ПО «Прикамье», но просуществовало в его составе недолго и отделилось в начале 1970-х. К 1968 году у ателье было восемь приемных пунктов в четырех районах города и одно трикотажное производство. Коллектив ателье состоял из 15 закройщиков, трудились они в две смены. Работало ателье по системе хозрасчета и имело самостоятельный финансовый баланс, что создавало зависимость от покупателя[419]. В соответствии со стратегией централизации и укрупнения, отдельные мастерские по производству трикотажных изделий, связанные с ПО «Новинка», становились цехами нового объединения. К концу 1980-х в ПО «Новинка» было 32 цеха, 16 из которых находились в Перми, остальные – в области.
Галина Анатольевна Тихонович (третья слева), художественный руководитель ПО «Новинка», и манекенщицы. Сидят на стульях слева направо: Людмила Ильиных, Зинаида Подарева, Лариса Ефимова, Наталья Кацай, Татьяна Берестова и Ирина Крюкова. Сидят на полу: Людмила Кузнецова и Ольга Лаптева. 1983 год. Личный архив Л. С. Ефимовой
Руководству трикотажного объединения пришлось задуматься о моделировании в начале 1970-х, когда ателье отделилось от ПО «Прикамье». Для ателье «Новинка» был назначен художественный совет, ужесточились требования к ассортименту, и начались его регулярные просмотры. Экспериментальный цех, разрабатывавший модели из трикотажа, появился у объединения в 1974 году. Тогда в «Новинке» появилась ставка художника-модельера, на которую был назначен специалист с профильным образованием трикотажника и специализацией технолога – Галина Анатольевна Тихонович.
Г. А. Тихонович. Руководство решило, что, раз я в трикотаже более-менее соображаю, пусть попробую в моделировании.
Г. А. Тихонович совмещала обязанности художника-модельера экспериментального цеха с обязанностями технолога, то есть принимала решения о том, какой из опробованных образцов вязки и (или) отделки будет использован для изделия, чтобы получить нужный силуэт и форму деталей.
Пока не появилась практика регулярного информирования о направлениях моды на семинарах ЦОТШЛ. модельеры «Новинки», чтобы уловить направление моды, нередко прибегали к хитрости.
Г. А. Тихонович. А тогда было много импортных вещей, в магазинах продавались – в леспромхозовских, всяких закрытых «Березках». Трикотажные жакеты, где есть отделка. Их приносили в ремонт. И мы их разглядывали: какие отделки сейчас используются, как они обработаны, какие формы воротников, как оформлен низ, есть ли манжеты, клапаны, какая фурнитура и так далее. Журналов-то было не достать. Если только «Силуэт» можно было купить тогда. «Журнал мод» можно было по блату.
Судя по воспоминаниям, доступ к журналам мод зависел от инициативы руководителей и сотрудников.
Г. А. Тихонович. Потом с Управлением бытового обслуживания завязались добрые отношения, и я все время задавала вопрос: нельзя ли нам покупать в «Союзпечати» журналы для экспериментального цеха? Писали несколько писем. В конце концов нам дали добро, и раз в месяц я ходила в «Союзпечать», и нам давали эти журналы. Тогда еще были немецкие и польские журналы, такие тоненькие, и там была страничка моды. Мы оттуда все выдирали, подшивали в скоросшиватель. Это у нас было наглядное пособие, чтобы развиваться.
Экспериментальный цех ПО «Новинка» страдал от худшего по сравнению с экспериментальным цехом швейных изделий снабжения.
Г. А. Тихонович. Это было смерти подобно! Зимой нам поставляли пряжу темно-зеленого, черного, темно-синего и какого-нибудь василькового цветов. В лучшем случае. А нам надо было уже разрабатывать лето, и мы из этих темных цветов должны были что-то придумать. А летом – к зимнему сезону.
Чтобы делать модели из имеющегося сырья более привлекательными, модельеры «что-то придумывали, какие-то отделки. Тогда появился импортный метанит, добавляли его. Это как люрекс был».
Воспоминания Г. А. Тихонович об обсуждениях моделей на художественных советах оставляют впечатление болезненных.
Г. А. Тихонович. Очень часто нас «давили», били по рукам, творческую инициативу глушили. <…> Потому что не надо слишком увлекаться фантазиями, надо приземленнее быть. <…> То воротник сильно высокий, то вырез сильно глубокий, то разрез какой-то очень высокий – все это надо «причесать», тут уменьшить, тут уменьшить.
Похоже, система ограничений воспринималась как нечто само собой разумеющееся.
Г. А. Тихонович. Мне кажется, они тоже были ограничены какими-то определенными рамками, не просто так.
Модельер экспериментального цеха также отвечала за информирование о направлении моды закройщиков трикотажных ателье города и области. Из своей коллекции журналов мод она подбирала материалы на определенную тему, например ассортимент или цветовая гамма, текущие тренды по определенной теме, – и затем представляла их закройщикам. Подобные встречи были регулярными и запланированными. С одной стороны, организованная система распространения важной профессиональной информации была нужна и полезна при ее очевидной нехватке в свободном доступе. С другой стороны, существование такой системы создало своеобразный эффект выученной беспомощности. В конце 1980-х закройщики в трикотажных ателье, ставших самостоятельными предприятиями, испытывали трудности с получением профессиональной информации и скучали по тем временам, когда эту информацию им поставляли централизованно.
Дополнительной функцией экспериментального цеха в трикотажном объединении «Новинка» был «творческий надзор».
Г. А. Тихонович. Мы проверяли приемные пункты, цеха, сидели в салоне, смотрели, как закройщики работают с клиентами, как они принимают заказы. И даже помогали. Потом уже стали появляться художники-модельеры непосредственно на некоторых крупных производствах. Они сидели и помогали закройщикам принимать заказы.
До перевода сферы бытовых услуг на полную самоокупаемость в 1989 году контакт модельеров с покупателями ограничивался помощью закройщикам в ателье. После того как экспериментальный цех стал отдельным предприятием, работавшим по принципу самоокупаемости, оказалось, «что художники вообще с народом разговаривать не умеют».
Трикотажное производство в Перми появилось только в 1960-х и развивалось во многом благодаря энтузиазму работников. Трикотажное производство организационно эволюционировало в сторону централизации и укрупнения; оно установило связи с московскими моделирующими институциями. Появление своего моделирующего подразделения можно рассматривать как ответ на запрос потребителя на современный трикотаж. При этом поставленные задачи не сопровождались должной поддержкой с точки зрения доступности информации, необходимых материалов и человеческих ресурсов. Кадровый дефицит стал несколько компенсироваться только в 1980-х, после появления профильного факультета в Омске. Главный художник-модельер экспериментального цеха решала широкий спектр задач, который в других моделирующих организациях был распределен между несколькими специалистами.
Индивидуальный пошив и массовое производство в ПО «Новинка»
Постепенно руководство развитием моделирования трикотажных изделий стало похоже на руководство моделированием в индивидуальном пошиве. Официальным источником инноваций для пермских трикотажников стала ЦОТШЛ. Ежегодно коллектив ЦОТШЛ готовил обзорную информацию по направлению моделирования и конструирования. Два раза в год руководство экспериментального цеха и
