Радио в дни войны - Михайл Самойлович Глейзер
Преодолевая трудности и невзгоды военной поры, музыкальное радиовещание набирало силы. В Москву возвращались из эвакуации многие композиторы, солисты и коллективы. Восстанавливались и укреплялись творческие связи с республиками, краями, городами. Расширился редакторский аппарат вещания, уже к весне 1942 года число ежедневных музыкальных передач удвоилось. И вслед за лаконичными, всегда волнующими сообщениями Советского Информбюро, перемежаясь с корреспонденциями с фронтов войны, очерками о жизни в стране, звучали боевые марши и песни, вдохновенная музыка классиков, советских композиторов…
По содержанию, по охвату форм и жанров музыкальное вещание становилось богаче, разнообразнее. Это достигалось, конечно, не только умением, но и громадным напряжением сил всего коллектива композиторов, исполнителей, редакторов, организаторов.
Не забудем, что музыкальное вещание строилось тогда почти полностью на «живом» исполнении. Из сохранившегося довоенного запаса тонфильмов и грампластинок (технически несовершенных и к тому же изрядно изношенных) использовать можно было лишь немногое. Музыкальные записи с начала войны не производились. Теперь это дело только-только восстанавливалось. А время не ждало. Неуклонно возрастали запросы слушателей. Перед музыкальным вещанием выдвигались новые требования. И тут большую помощь оказывали мастера советской музыки, проявлявшие живую инициативу и неиссякаемую энергию.
При их непосредственном участии разрабатывались и осуществлялись циклы тематических передач, посвященных оперному, симфоническому, камерному творчеству классиков, музыкальному искусству братских республик, дружбе народов, героике Отечественной войны. Энтузиазм артистов заставлял забывать об усталости. Бывали периоды, особенно в трудном 1942 году, когда Симфонический оркестр, хоровые коллективы, да и многие ведущие солисты-исполнители (назову, к примеру, М. Козолупову, С. Кнушевицкого, С. Мигая, Л. Обсрина, Д. Ойстраха, С. Рихтера, Н. Рождественскую) выступали перед микрофоном ежедневно, а иногда и дважды в день (по союзному и иновещанию).
Стремясь разнообразить репертуар и его звучание, крупнейшие солисты нередко объединялись в небольшие ансамбли. Так, в дни войны можно было услышать по радио неповторимые вокальные дуэты: А. Нежданова и Н. Обухова, И. Козловский и М. Рейзен, Е. Степанова и С. Мигай; фортепианные: С. Рихтер и А. Ведерников, Л. Оборин и Гр. Гинзбург, Э. Гилельс и С. Рихтер. Образовалось знаменитое трио Всесоюзного радио — Л. Оборин, Д. Ойстрах и С. Кнушевицкий, продолжившее свою артистическую деятельность и в послевоенные годы.
Композиторы регулярно выступали в радиопередачах «Слушай, фронт!» с авторскими концертами-отчетами. Большие передачи посвящались творчеству композиторов братских республик, в них участвовали мастера нашей многонациональной музыкальной культуры.
Благодаря заботам партии и правительства неустанно совершенствовалась система музыкального вещания, расширялась и укреплялась его техническая база. Организовывались новые оркестровые и хоровые коллективы, среди которых надо особо выделить Ансамбль песни Всесоюзного радио под руководством Б. Александрова, завоевавший в годы войны всенародную любовь и популярность.
Поездки на фронт, встречи с героями Великой Отечественной войны, непосредственные впечатления от всего виденного, слышанного, перечувствованного и пережитого углубили, обогатили духовный мир композиторов и исполнителей. Завершались многие крупные работы, задуманные в начале войны, рождались новые замыслы, подготавливались и исполнялись новые симфонии, оперы, оратории, кантаты; широкой волной поднималось песенное творчество. Радио, естественно, служило трибуной массовой пропаганды всего лучшего, что воплощалось тогда в образах музыки и поэзии.
Вновь открылись двери музыкальных театров столицы, сначала филиала Большого и Театра имени К. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко, а затем и остальных. Оживилась деятельность концертных залов. Зазвучали новые произведения. И все чаще радио Москвы радовало слушателей салютными концертами в честь нашей героической армии.
Москву слушала вся страна. И к жизни всей страны чутко прислушивалась столица. Эта неразрывная связь была животворным началом и в музыкальной жизни города-воина — напряженной, суровой, творчески содержательной и целеустремленной.
Карл Элиасберг
В суровые дни Ленинграда
Прошли годы, десятилетия, а те дни, тяжелые дни блокады и войны, мужество и героизм наших людей не забываются. С чувством взволнованности и признательности вспоминаю своих товарищей-оркестрантов, их преданность и стойкость, с какой переживали они труднейшие годы. А разве можно забыть, как люди пробирались на репетиции и концерты по темным улицам блокадного города, под огнем артиллерийского обстрела?..
Наш Радиокомитет с сентября 1941 года был единственным художественно-политическим учреждением, остававшимся в Ленинграде. Когда фашисты вплотную подошли к городу, мы, работники радио, продолжая свою работу, одновременно сделались защитниками города. Часть артистов симфонического оркестра была мобилизована на строительство оборонительных сооружений; другая часть состояла в командах ПВО и несла нелегкую службу в отрядах — санитарном, пожарном, связи и восстановления…
Но музыка по радио продолжала звучать. Только характер передач изменился: транслировались лишь короткометражные концерты и почти ежедневно давались специальные передачи для Балтийского флота, фронта и заграницы.
Некоторые эпизоды работы того времени запомнились особенно ярко.
28 сентября 1941 года была назначена передача для Англии. В программе — Пятая симфония Чайковского, с конферансом на английском языке. Воздушные бомбардировки города к этому времени стали уже систематическими, к ним даже начинали привыкать. Но в тот день было особенно тяжело. Воздушную тревогу объявляли, если память мне не изменяет, одиннадцать раз! Жестокая бомбардировка едва окончилась к началу концерта, но никто из оркестрантов не опоздал, показав высокий образец дисциплинированности. Незадолго до начала концерта бомба ударила в дом рядом со зданием Радиокомитета. Пострадал один флигель, и вылетели все стекла. Сотрудники Радиокомитета были немедленно посланы на уборку. Но концерт начался точно в объявленное время. Две части симфонии прошли спокойно. В начале третьей части — вальса — возобновился сильнейший налет вражеской авиации. Исполнение шло под сплошной гул зениток, близкие разрывы сотрясали стены студии, которые буквально ходили ходуном. Прозвучали последние такты Пятой симфонии, а отбоя все еще не было. И артисты оркестра, входившие в команды ПВО, немедленно разошлись по своим боевым постам.
В октябрьские дни 1941 года мы дали четыре открытых концерта в зале Ленинградской филармонии в фонд обороны страны. В программах дважды стояла Девятая симфония Бетховена. Чтобы добиться надлежащего звучания, мы включили в наш оркестр оставшихся в Ленинграде оркестрантов Театра имени Кирова и еще кое-кого из музыкантов. В составе квартета солистов была народная артистка РСФСР С. Преображенская. Концерты транслировались по радио. Мощные звуки финала Девятой симфонии, призывавшие «к радости», лились над героическим городом, утверждая бессмертную правду человечности, призывая к священной ненависти к врагу.
Сознание великой ответственности давало силы преодолевать все трудности и страдания… Голод в Ленинграде был тогда уже очень силен, исполнять такие крупные симфонические произведения, как бетховенская симфония, было тяжело, почти непосильно физически; мы возвращались с концертов, буквально держась за стены домов. Трамваев уже не было, а ходить пешком было необычайно затруднительно: люди слабели с каждым днем. Пятый открытый концерт
