Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
Гудмен не соответствовал требованиям. Его дни были сочтены. Как и дни Грега Малкера. Тот заработал слишком много денег. Его ставка выросла до 120 000 фунтов в год: сказались щедрые заказы от Гудмена, которому нужен был эксклюзив из дворца. Но основной доход Малкеру по-прежнему приносили «разводы» и перехват голосовой почты – это были его главные задачи шесть дней в неделю. В стремлении не потерять должности Гудмен и Малкер начали рисковать сильнее. Им нужно было получить несколько сочных сенсаций, доказать свою ценность и выцарапать расположение вышестоящих.
Поэтому Гудмен потребовал, чтобы Малкер занялся перехватом голосовой почты четверых советников Короны: Падди Харверсона, Майкла Фосетта, Хелен Эспри, личной секретарши принца Гарри, и Джейми Лоутера-Пинкертона. Полученные таким образом сообщения транскрибировались и передавались в отдел новостей. Пикантные сюжеты обеспечивали стабильный поток информации для еженедельной колонки Гудмена «Воскресное жаркое» (The Carvery). По словам Мискива, тот рассчитывал показать Коулсону, на что способен, поэтому задействовал возможности Малкера на полную мощность, иногда по несколько раз в день направляя ему новые указания.
Малкер был достаточно умен и начал паниковать, понимая, что его могут поймать в любой момент. Беспокойства добавлял и постоянный страх остаться не у дел после того, как его заказчик решит обратиться к более дешевым услугам частных сыщиков, которые лучше соответствовали новым требованиям. Эти переживания мешали ему мыслить здраво. Малкер перехватывал сообщения советников слишком быстро, используя специальные «призрачные» номера, которые напрямую прозванивались в голосовую почту. У него вошло в привычку регулярно менять четырехзначные пароли на телефонах своих жертв – так Гудмен и другие репортеры не могли прослушивать нужных людей самостоятельно, а значит, им приходилось обращаться к Малкеру. Была в этом и доля паранойи. Однако чем чаще он вмешивался в работу голосовой почты, тем больше была вероятность, что она начнет выдавать заметные и настораживающие ошибки.
Гудмен тем временем не просто слишком быстро пускал в ход полученную информацию, но и использовал все ее детали, не заботясь о том, чтобы скрыть источники. «Проблема заключалась в том, что я передавал ему те сообщения от Харверсона и прочих, которые их адресаты не успевали прослушать, – рассказывал Грэму Джонсону Малкер. – Я предупреждал Клайва, чтобы тот распоряжался этими данными осторожно и ждал, пока они не станут известны во дворце, – так источником могли посчитать кого угодно». Однако Гудмен, по словам Малкера, «был в отчаянии и не справлялся с давлением, так что сразу же публиковал все, о чем слышал. Поэтому все и всплыло. Поэтому нас и поймали».
V
Как мне рассказывали, к вполне естественному гневу, который принц Гарри и Челси Дэви испытали, узнав о том, что их годами прослушивали, примешивалась и немалая доля облегчения. Наконец-то они получили объяснение присутствия всех этих странных людей, которые сопровождали Челси во время полетов в Лондон, папарацци, загадочным образом появлявшимся на тайных встречах, непонятным «парочкам», заселявшимся в тот же отель, что и она, и «туристам», подслушивавшим их разговоры из-за шезлонгов. Теперь, зная, каким образом утекала в печать информация об их местонахождении, Гарри и Челси могли усмирить растущую паранойю, связанную с непониманием, кому можно доверять.
Однако они не могли догадаться, что Гудмен и Малкер, отправившиеся в январе 2007 года за решетку на четыре и шесть месяцев соответственно, были только вершиной айсберга. Пусть двое главных журналюг News of the World и предстали перед судом, но другие продолжали безнаказанно перехватывать данные. Полиция сделала заявление, не разрушив при этом священного союза с самыми высокопоставленными представителями СМИ, а газета, как предполагалось, избавилась от «паршивых овец». Спустя несколько часов после того, как Гудмен и Малкер отправились за решетку, Коулсон оставил пост редактора News of the World. Впрочем, вскоре его пригласили на Даунинг-стрит руководителем отдела по связям с общественностью Дэвида Кэмерона – престижная должность. Самого Кэмерона позднее сильно осуждали за этот шаг.
Идиллическая картина, в которой нет места «паршивым овцам», наверняка уцелела бы, если бы не старания Ника Дэвиса, любопытного журналиста The Guardian. Он начал расследование почти сразу же после ареста Гудмена и Малкера. Дэвис предположил, что «несколько советников Короны» были не единственными жертвами обмана, и Алан Расбриджер, редактор, поддержал эту теорию. Запуганные Мёрдоком прочие СМИ Великобритании два года притворялись, будто ничего не происходит. Дэвис в одиночку шел по следам, оставшимся после хитроумных операций Мёрдока, пробираясь через лабиринт источников, документов и недомолвок, пока не обнаружил тайно проведенные платежи, суммы которых достигали миллиона фунтов (и все ради того, чтобы получить возможность прослушивать телефонные линии множества знаменитостей).
Эврика! В первом по итогам расследования материале, вышедшем 8 июля 2008 года, Дэвис показал, насколько активно велась прослушка министров, членов Парламента, актеров, звезд спорта и многих других знаменитостей. За этой статьей последовало разоблачение от The New York Times – это была идея Расбриджера, который хотел таким образом усилить защиту The Guardian от нападок холдинга Мёрдока. Спустя четыре года после первых событий эти «бомбы», сработавшие по обе стороны Атлантики, спровоцировали новый скандал.
Проблема в слежке за богатыми и знаменитыми – да еще и за таким их числом – заключалась в том, что они богаты и знамениты. Такого рода жертвы располагали средствами и не намеревались отступать. Было время, когда таблоиды могли разрушить чью-нибудь карьеру или, напротив, дать ей огромный импульс. Но в 2006 году на сцену вышли социальные сети, их влияние с тех пор только росло, и слава желтой прессы начала меркнуть. Когда звезды решили высказаться, сохранять происходящее в секрете стало невозможно. Удалось узнать, что в числе жертв слежки были актеры Хью Грант, Сиенна Миллер и Джуд Лоу, писательница Дж. К. Роулинг и футболист Пол Гаскойн. Это только раздуло пламя скандала. Слушания Верховного суда превратились в парад разоблачений. Газеты холдинга Мёрдока были вынуждены передать следствию более 35 000 счетов от частных сыщиков и тысячи запросов о наличном расчете. Дэн Эванс, бывший штатный автор News of the World, которого в 2013 году признали виновным, сообщал, что о взломах и прослушке знала «каждая собака».
Ник Дэвис написал для The Guardian больше сотни статей, рассказывающих о преступлениях в сфере желтой прессы, о ее связях с полицией и неудачах СМИ. Он мало спал и постоянно беспокоился, поскольку соратники Мёрдока организованно пытались опровергнуть приводимые им данные. Эта битва была уже не борьбой за собственную правду, а попыткой отстоять моральные принципы журналистов, занимавшихся расследованиями по всему миру.
По мере того как все больше проступков News of the World становились достоянием общественности, детали начали чаще просачиваться из залов суда. Дэвису удалось установить, что телефон тринадцатилетней школьницы после ее исчезновения был взломан журналюгами, и в результате расследование ее убийства пришлось прекратить, тогда как родители девочки продолжали надеяться, что она может быть еще жива. Эта новость породила волну общественного гнева: население Британии теперь явно было настроено против редакторов, которые допустили подобное.
Как и в случае с Уотергейтом, разгоравшийся скандал с прослушкой был всего лишь ширмой. Сокрытие улик, касавшихся публикаций Мёрдока, продолжалось годами. Главные редакторы старались уберечь от удара рядовых журналистов. В первую очередь они стремились остановить волну разоблачений: вверх по иерархической лестнице к младшему сыну Мёрдока, Джеймсу, управлявшему делами отца на территории Европы и Азии, Лесу Хинтону, председателю совета директоров в редакции News International, и Ребекке Брукс, любимице Мёрдока. К тому же они прикладывали немало усилий к тому, чтобы расследование не просочилось в «страну мягких ковров», как сотрудники редакции называли кабинет Руперта Мёрдока, где ковры скрадывали звук шагов.
Сдержать скандал было уже невозможно, и последний рубеж был преодолен. 19 июля 2011 года Руперт Мёрдок и его сын Джеймс оказались на парламентском слушании, которое Мёрдок позднее называл «самым унизительным днем в жизни».
Самый могущественный медиамагнат в мире вынужден был признать: имело место мошенничество астрономического масштаба. Мало кто поверил, что
