Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели… - Андрей Викторович Щербак-Жуков
Среди опасных животных преобладают киты. В XII веке их ещё представляют похожими на огромных рыб с чешуёй и остистым гребнем, но уже в XIV веке они изображаются довольно натуралистично. Часто возникает сюжет, связанный с Ионой. Изображаются различные способы отпугивания морских гигантов: забрасывают бочками, трубят в горн.
Ещё один сюжет встречается часто на гравюрах, сопровождающих карты. Путешественники встречают в море кита, огромного, как гора. Они принимают животное за остров, высаживаются на него и разводят костёр. Чудище, возмущённое таким отношением, приходит в движение и пожирает матросов… Некоторые рисунки поражают своей динамичностью, внутренним движением – одни человечки ещё мечутся вокруг костра, а другие уже в пасти чудовища.
В целом же книга даёт прекрасное представление о путях исторического развития как географии, так и зоологии. На картах XI века мы видим рай с его обитателями и всеобъятный океан, Сциллу и Харибду, морских змеев и сирен. На них нередко встречаются надписи типа «Здесь водятся драконы». Источники XIV века хранят уже вполне жанровые картинки: мужчины в Персидском заливе и в Индийском океане ловят жемчуг, правда, предварительно, как явствует из сопроводительного текста, они при помощи колдовства разогнали морских чудовищ. А в XVI веке и позже среди уже вполне узнаваемых очертаний континентов помимо откровенно мифологических персонажей типа морского монаха и морского епископа (похожих на Ихтиандра из фильма «Человек-амфибия») можно обнаружить вполне натуралистично изображённых акул и дельфинов, тюленей и ламантинов, тех же китов и моржей.
По рисункам на картах видно, как средневековый человек покорял моря, как на земле становилось всё меньше белых пятен и диковинных зверей. Уже в эпоху Возрождения мир становится познаваемым, и об этом торжественно заявляют кроме прочего и географические карты. Так, Мартин Вальдземюллер на своей карте изображает не только вышеупомянутого слоноподобного моржа, но и короля Португалии Мануэля верхом на чудовищной рыбе. Рисунок символизирует господство этой страны над всеми морями Земли, ведь помещён он у южной оконечности Африки.
Так человек покорял моря и океаны. Так это отражалось в графических изображениях.
Скажите, где они сейчас
Портрет Франсуа Вийона на фоне его времени. Размышления над книгой «Франсуа Вийон. Вийон и вийонады: французская лирика и сатира XV века» (пер. с фр. М.: Престиж Бук, 2023)
О том, как создавалась эта книга, написал в предисловии её составитель Ярослав Старцев: «Идея сборника переводов, который позволил бы увидеть поэзию Франсуа Вийона в контексте творчества его современников, последователей и подражателей, родилась в беседах с Евгением Витковским в 2010–2014 гг.». И вот не прошло и десятилетия, как эта идея осуществилась – в тщательно подобранном и подготовленном издании. В него включены, как утверждают издатели, «полное собрание стихотворений Франсуа Вийона в новых и редких переводах, тематически и стилистически близкие стихи его современников, а также ранее не переводившиеся псевдовийоновы произведения: тексты, на протяжении веков приписываемые поэту». Издания стихов Вийона, претендующие на полноту, выходили и раньше, однако такое масштабное поэтическое полотно, дающее портрет поэта XV века на фоне его времени, абсолютно уникально.
Кроме редких переводов и новых публикаций отдельную ценность изданию придаёт тридцатитрёхстраничное второе предисловие, написанное Витковским. Судя по датам в конце текста – 1997–2017, – автор возвращался к работе над ним на протяжении двух десятилетий. По сути, это насыщенное не только информацией, но и яркими образами и эмоциями эссе «Бессмертный прошлогодний снег». Во-первых, Витковский по возможности рассказывает биографию Вийона, о котором осталось не так-то много достоверных фактов. Ни год рождения его точно не известен – «не раньше апреля 1431 года и не позже апреля 1432 года», – ни год смерти: «…мы вообще ничего не знаем о Вийоне после 8 января 1463 года». Во-вторых, он излагает историю знакомства с творчеством Вийона российского читателя. Оказывается, всерьёз переводить его на русский стали только в начале XX века, хотя Пушкин с его творчеством был знаком. Однако «первый опубликованный (точнее, по сей день выявленный) перевод из Вийона в России датируется 1900 годом, а выполнен Николаем Бахтиным (Новичем), скрывшимся под буквами “Пр. Б.”…». В 1913 году свой перевод «Баллады о женщинах былых времён» опубликовал Валерий Брюсов. Довольно много переводил Вийона Илья Эренбург. Приводит Витковский и комический случай, когда в 1938 году в антологии «Поэты французского Возрождения» перевод Николая Гумилёва был подписан именем… Осипа Мандельштама. Наиболее основательно Вийона стали переводить в 60-е годы. Видимо, тогда с его творчеством познакомился и Булат Окуджава, написавший песню «Молитва Франсуа Вийона». В эти времена, когда, по меткому выражению Евгения Евтушенко, «интеллигенция пела блатные песни», образ поэта-вора, неоднократно приговариваемого к смертной казни и неоднократно чудом помилованного, написавшего более десятка баллад на, как бы мы сейчас сказали, блатном жаргоне, приобрёл знаковый смысл… В-третьих, эссе Витковского невероятно поэтично само по себе. Будучи эрудитом, он привлекает самые разные пласты мировой культуры, от Катулла до современных авторов и переводчиков… Тут и Франсуа Рабле, описавший Вийона в качестве одного из героев своей книги, и Шекспир, «на роль которого претендует (пусть и без серьёзных оснований) десятка три исторических личностей», и Людовик XII, известный скорее как герой приключенческих романов, и Карл (Шарль) Орлеанский, герцог-поэт, автор строчки «От жажды умираю над ручьём», оттолкнувшись от которой было написано множество баллад участниками поэтического состязания в Блуа…
Сквозной темой в этом тексте звучит бессмертие – поэт, упоминая кого-то из своих современников или исторических персонажей, делает их бессмертными.
«Скажите, где они сейчас —
Та римлянка, прозванием Флора,
Таис, что даже без прикрас
Была художнику укора;
И нимфа Эхо, чьи озёра
Отгульчивее, чем рога?
Они упрятаны от взора,
Как прошлогодние снега…»
Ну ладно, это всё же исторические или мифологические персонажи, но Вийон вспоминает и дам попроще:
«И Бьянка, чей певучий глас
Был из русалочьего хора?
И Жанна, чей удел потряс
И землероба, и сеньора?
Аглиция, жена Винздора?
И Берта Толстая Нога?
Их смыло так же без разбора,
Как прошлогодние снега!..»
«Исчезают только те, кто не оставляет векам ни памяти о себе, ни имени, – пишет Витковский. – Даже жалкий Катуллов
