Ближний бой. ЦРУ против СССР - Киркпатрик Лаймен
Силы Фиделя Кастро в горах Сьерра-Маэстра непрерывно росли. Рауль Кастро теперь возглавлял еще один отряд в горах Эскамбрай, в Центральной Кубе, а Че Гевара, как сообщали, командовал третьим отрядом на западе, в провинции Лас-Вильяс. Благодаря тому что повстанцы хорошо обращались с крестьянами, последние их поддерживали, не только снабжая пищей, но и передавая разведывательные сведения, используя которые, они устраивали засады, разрушали линии коммуникаций и снабжения. Сами же повстанцы имели полную свободу передвижения.
Я поинтересовался успехами БРАК и получил неприятные вести о том, что эта организация пошла по пути других разведывательных служб Кубы. Сейчас БРАК сосредоточило свои усилия почти исключительно на борьбе против движения Кастро, действуя, несмотря на наши постоянные протесты, методами жестокого террора и насилия в процессе расследований. Единственное, что несколько обнадеживало нас, это то, что четвертый по счету шеф этой организации являлся бывшим офицером полиции в Соединенных Штатах, пользовался большим уважением и мог бы правильно действовать, если бы получил соответствующие указания.
Затем начали поступать новые неприятные известия. В посольстве США произошел серьезный раскол. После смены правительства посол Гарднер был заменен Эрлом Смитом, бывшим биржевым дельцом, который прилагал все усилия, чтобы поддерживать хорошие отношения с правительством Батисты, но постоянно наталкивался на многочисленные трудности как в Гаване, так и отчасти в Вашингтоне, где имели весьма туманное представление об истинной обстановке на Кубе. Мы в Вашингтоне знали о некоторых трудностях в Гаване, но еще ничего не слышали о том, насколько серьезный раскол произошел в посольстве.
С самого начала службы посла Смита в Гаване с ним случилось происшествие, которое, очевидно, наложило отпечаток на всю его дальнейшую деятельность. Вскоре после его прибытия работники посольства настояли на том, чтобы он совершил поездку по провинциям страны для лучшего знакомства с обстановкой. Для начала ему предложили посетить Сантьяго-де-Куба. Этот город находился недалеко от места укрытия Кастро в горах Сьерра-Маэстра, а также поблизости от американской военной базы в Гуантанамо, и главное заключалось в том, что он становился ареной все более острых политических волнений. Смит согласился. Когда он находился в Сантьяго-де-Куба, к нему обратилась группа женщин, одетых в черное, которые жаловались на жестокость и репрессии властей. Вмешалась полиция и грубо разогнала женщин. Смит, побуждаемый своими сотрудниками, выступил с осуждением этих действий полиции. Вскоре последовала реакция правительства в Гаване, которое осудило действия посла Смита, квалифицировав их как вмешательство во внутренние дела Кубы. Неофициально был распространен слух, что Смита могут объявить персоной нон грата. Столкнувшись с угрозой, что его первая дипломатическая миссия может закончиться слишком быстро и столь бесславно, Эрл Смит вынужден был отступить, хотя было ясно, что Батиста никогда не дойдет до того, чтобы выдворить американского посла из страны. В конце концов к тому времени у Батисты почти не осталось других друзей.
Если кубинское правительство желало своими действиями только поставить посла на место, оно добилось своего. Но оно и внесло раскол в посольство. Смит, несомненно, считал, что сотрудники посольства ввели его в заблуждение, побудив его осудить действия полиции в Сантьяго-де-Куба, хотя инстинктивно он хотел поступить именно таким образом. (Впредь он не верил своему аппарату в Гаване, а впоследствии написал очень резкую книгу о своем пребывании на Кубе, озаглавленную «Четвертый этаж».)
Было далеко за полночь, когда наши друзья закончили знакомить нас с обстановкой. Я выключил радио, включенное на полную мощность, чтобы парализовать могущие находиться здесь средства подслушивания. Прибыв в отведенную нам резиденцию, мы первым делом провели весьма тщательные поиски микрофонов, хотя прекрасно понимали, что средства подслушивания достигли такой степени совершенства, что обнаружить их или наверняка сказать, есть они или нет, можно, лишь разрушив все помещение.
На следующий день рано утром я прибыл к красивому зданию посольства на Малеконе. Охранники — морские пехотинцы — впустили меня через подъезд, имевший грузовой лифт, и я поднялся на лифте на верхний этаж. Я не мог удержаться, чтобы не остановиться и не полюбоваться несколько минут из окна всегда прекрасным видом на красавицу набережную, уходящую на восток, к гавани.
Я без всякого удовольствия ожидал встречи с послом Смитом, будучи уверен, что он непременно станет сетовать на организацию работы и обстановку вообще. Я не ошибся. Поначалу он приветствовал меня довольно радушно, спросил, чем занимается генеральный инспектор, а услышав ответ, заметил, что здесь, на Кубе, для меня предостаточно дел. Я рассказал ему также, почему захватил с собой эксперта по русским делам, что его заинтересовало. Затем он раскрыл свои карты.
Посол Смит весьма недвусмысленно заявил, что, по его мнению, ЦРУ очень тесно связано с людьми из «Движения 26 июля» и подвержено слишком большому влиянию с их стороны. Он сказал, что нам следует прекратить оказывать им поддержку. Он сказал также, что наши оценки численности компартии Кубы сильно занижены, и назвал цифру, примерно в четыре раза превышавшую численность партии по тогдашним оценкам ЦРУ.
Затем он заговорил о государственном департаменте, выразив чувство глубокого разочарования. Он сказал, что аккредитован при правительстве Кубы и считает, что тем самым ему дали полномочия оказывать Батисте полную поддержку и содействие. Однако Соединенные Штаты прекратили предоставление военной помощи Кубе в момент, когда она больше всего в ней нуждалась. Он уверен, что это произошло в результате протестов сторонников Кастро в Вашингтоне и в прессе против использования американского оружия в борьбе с повстанцами.
Я сказал послу, что не могу комментировать американскую политику в отношении Кубы, ибо политика эта находится вне сферы нашей компетенции. Он прервал меня, заметив, что, быть может, это не наша сфера, но ЦРУ оказывает значительное влияние на политику и что, направляя восторженные доклады о мощи «Движения 26 июля», мы тем самым мешаем оказанию помощи правительству Батисты. Я указал послу, что наша обязанность — сообщать факты, а он и политический отдел посольства, получающие экземпляр каждого доклада, направляемого ЦРУ в Вашингтон, имеют полную возможность направить в госдепартамент свои замечания по каждому докладу, подготовив их индивидуально или коллективно. На это он лишь фыркнул, заявив, что политический отдел и ЦРУ действуют заодно.
В этот момент зазвонил телефон. Миссис Смит советовалась с мужем относительно светского вечера. «Дорогая, — сказал он, — я не могу долго говорить с тобой. Здесь сидит генеральный инспектор Аллена Даллеса и инспектирует меня».
Когда он положил трубку, я сказал: «Господин посол, я здесь не для того, чтобы инспектировать вас или посольство, я здесь — чтобы проинспектировать все, что делает Управление и насколько хорошо оно помогает вам и сотрудничает с посольством. Ваше мнение по некоторым вопросам очень обеспокоило меня, и я сделаю все возможное, чтобы проверить эти факты, пока нахожусь здесь. Прежде чем уехать, я проинформирую вас о моих выводах».
«Совершенно верно, — продолжал я, — что у нас есть контакты с представителями „Движения 26 июля“ здесь, в Каракасе и в других местах, но они поддерживаются с единственной целью — получить информацию. Мы не финансируем оппозицию, не оказываем ей никакого содействия и никогда не пытались делать это. Складывается впечатление, что они получают значительную помощь в другом месте. Я полагаю, что Прио (Прио Сокаррас, бывший президент Кубы) и другие группы в Майами могут передавать им до миллиона долларов в месяц. Далее, господин посол, я хочу напомнить вам, что все люди, посылавшиеся нами в горы Сьерра-Маэстра с задачей либо добиться освобождения пленных, либо ознакомиться с обстановкой, посылались не только с вашего ведома, но и с вашего прямого одобрения. Наконец, как вам хорошо известно, мы немало потрудились, всячески укрепляя БРАК, помогая организовать обучение кадров. Это мы предоставляли технические средства и держали для связи с этой организацией специально выделенного офицера».
