Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр
Современный политический анализ, как правило, интерпретирует проявления идеологии буквально. Если какой-то политический актор использует националистические идеологические аргументы, его сразу записывают в националисты. Если какой-то политик использует право-консервативную риторику, его считают консерватором и т. д. Как правило, акторов классифицируют по двум шкалам – левый / правый и либерал / консерватор – в зависимости от тех политических целей, которые они продвигают публично и от содержания манифестов их партий[615]. Однако такой подход смешивает два разных предположения: (1) что актор продвигает определенную идеологию и (2) что эта идеология действительно отражает его настоящие цели. Если какого-то политика называют «националистом» или «консерватором», подразумевается, что идеология является главным движущим фактором его или ее политической деятельности, а значит, считается, что этот политик не просто коммуницирует некие идеологические воззрения, но и воспринимает их всерьез как реальное руководство к действию. Кроме того, когда аналитики пытаются описать политику того или иного государства, идеологическая риторика политической элиты, как правило, принимается за отправную точку, будто бы ее конкретные действия должны прямо реализовывать все то, что было публично обещано. А когда слова не сочетаются с действиями, это может означать лишь то, что политик «ошибся», поскольку не смог сблизить поставленные цели и результаты, к чему, безусловно, стремился (так как об этом открыто заявлял)[616]. На самом деле такой подход таит в себе ничем не обоснованное допущение, что этот политик в первую очередь руководствуется либо принципом общественных интересов, либо принципом продвижения идеологии [♦ 2.3.1]. Однако утверждения о базовых мотивах политических акторов требуют тщательного обоснования, и поэтому, как нам кажется, принимать подобные допущения как данность нельзя.
Путаницы, вызванной сомнительными допущениями, можно избежать, если придерживаться двух правил. Во-первых, необходимо разделять идеологический спрос и идеологическое предложение. Их смешивание как раз и приводит к тому, что идеология интерпретируется буквально, так как политик воспринимается как подлинный представитель ценностей и интересов своего народа. В реальности политик может эксплуатировать социальную напряженность в своей риторике, используя популярную идеологию для прикрытия своих действий, не имеющих ничего общего с заявленными идеологическими целями. Во-вторых, необходимо придерживаться функционалистского подхода, то есть того, который трактует идеологию как средство для достижения определенных целей социального действия. Мы не рассматриваем используемые акторами идеологические аргументы как отправную точку для интерпретации их политических действий. Скорее мы расцениваем их как коммуникативные акты, посыл которых может либо помочь нам интерпретировать конкретные (невербальные) политические действия этих акторов, либо, наоборот, сбить нас с пути. Коммуникативные акты должны рассматриваться как всего лишь одно из измерений действий политиков, а не как прямое объяснение этих действий. Поэтому мы всегда можем проанализировать, какую функцию конкретная идеология или идеологический аргумент выполняют по отношению к другим действиям политика.
6.4.1. Идеологический спрос: акторы и режимы, пользующиеся идеологией
6.4.1.1. Универсальные функции идеологии
Идеология может выполнять для политических акторов различные функции. В рамках нашего анализа мы выделяем две функции идеального типа: руководящую и фасадную. Первая функция актуальна при описании акторов, управляемых идеологией, и хорошо соотносится с различными идеологическими классификациями, различающими «левых» и «правых», а также «неолибералов», «фашистов» и «коммунистов».
♦ Актор, управляемый идеологией, – это индивидуальный или коллективный политический актор, действующий в соответствии с идеологией. Если точнее, то политического актора можно определить как управляемого идеологией, если (1) фундаментальный характер или определяющие / основополагающие элементы его деятельности можно вывести из артикулированных им идеологических аргументов, (2) он редко меняет свою идеологическую позицию и (3) любые изменения идеологической позиции сопровождаются соответствующими изменениями в его деятельности (ценностная когерентность).
Следует отметить, что «управляемость идеологией», о которой мы писали в Главе 2, это не внутренние убеждения или образ мыслей представителей власти, которые свидетельствуют об их твердой приверженности неким идеям. Скорее это означает, что они выглядят истинными приверженцами, и что между их идеологией и их деятельностью существует сильная корреляция [♦ 2.3.1]. Именно такое положение дел, когда фундаментальные (публичные) политические ориентиры актора, стратегию и связанные с ними действия можно вывести из его идеологии, мы называем «руководящей» функцией. Естественно, это не означает, что такой актор свободен от прагматизма и тактических соображений; или что он педантичный и бескомпромиссный исполнитель своих взглядов. Акторы, управляемые идеологией, безусловно, могут идти на компромиссы, прибегать к политической тактике, и, конечно, они очень заинтересованы в получении и удержании власти (как и любой политический актор). Более того, смотря по тому, сколько власти они хотят получить, и используя упоминаемые нами ранее доминирующие принципы функционирования государства [♦ 2.3.1], можно классифицировать управляемых идеологией акторов на две категории: в случае если они стремятся к монополии на власть, они руководствуются продвижением идеологии, а если монополия на власть не входит в их цели, то они действуют, исходя из принципа общественных интересов. Но их отправной точкой является идеология, то есть идеологические цели публичной политики [♦ 4.3.4.1], которые они представляют, в соответствии с которыми планируют политическую тактику и ради которых хотят прийти к власти.
В терминологии Вольфганга Мюллера и Кааре Стрёма управляемого идеологией актора можно охарактеризовать как «заинтересованного в политике», что означает, что он «стремится максимизировать [свое] влияние на публичную политику», а преследование политических целей играет в его стратегии главную роль[617]. По мнению авторов, таким акторам часто приходится идти на компромисс, выбирая между продвижением своих политических интересов и получением голосов избирателей для реализации первых на приобретенной должности в тех режимах, где проводятся выборы. Делая этот «трудный выбор», управляемые идеологией акторы иногда жертвуют своими более радикальными принципами, чтобы реализовать менее радикальные (например, когда они идут на компромисс, чтобы вступить в коалицию), однако за достижение некоторых политических целей они также готовы платить политическую цену[618]. Чтобы проиллюстрировать это, возьмем попытку установления автократии в Польше, предпринимаемую Ярославом Качиньским: он настаивает на строгом законодательством против абортов, даже несмотря на то, что с такой политикой не согласны более двух третей поляков, а кроме того, ведущая политическая элита не может извлечь из нее никакую (частную) материальную выгоду[619].
Рассматривая акторов, управляемых идеологией, имеет смысл и определять их через идеологию, поскольку для действий политических акторов она содержит в себе объяснительный потенциал, а также имеет прогностическую ценность, так как акторы не часто меняют свою позицию по специфическим вопросам. Однако ситуация кардинально меняется, когда идеология выполняет роль фасада, то есть когда речь идет об
