Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович
3.5.3. Независимая церковь – клиентарная церковь – репрессированная церковь
3.5.3.1. Основные определения
Наконец, среди коллективных акторов, играющих особую роль в общинной сфере (а в посткоммунистическом регионе эта роль была исторически важной), можно назвать церкви. Мы сужаем обычное определение этого понятия до институтов, которые представляют верующих, хотя обычно «церковь» используется для обозначения как института, так и самих верующих. Кроме того, на этом этапе мы не различаем церкви по их принадлежности к разным религиям, но скорее фокусируемся на типичных различиях статуса церкви в трех режимах полярного типа.
В либеральных демократиях церкви независимы.
♦ Независимая церковь – это религиозная организация, функционирование которой (общение с паствой, внутренние правила, обряды и т. п.) не зависит от государства. Она признается государством на нормативной основе, а ее основной функцией является оказание религиозных услуг верующим. Государство по отношению к независимой церкви может быть названо секулярным, поскольку оно стремится обеспечить нейтральную основу для сосуществования религий.
Независимость церквей проистекает из разделения сфер социального действия в целом и отделения церкви от государства в частности[484]. Конечно, независимые церкви в идеальных типичных обстоятельствах обеспечивают себя за счет государственных субсидий или освобождаются (частично) от уплаты налогов. Однако эти привилегии предоставляются им на нормативной основе, если церкви отвечают четким, заранее установленным критериям, необходимым для того, чтобы религиозная группа (конфессия) была признана государством. Напротив, в патрональных автократиях, где происходит смешение церкви и государства, вопрос о финансировании, а также официальном признании конфессий решается дискреционным образом, что подразумевает необходимость ведения переговоров с верховным патроном и выказывания ему лояльности. Следовательно, церкви занимают позицию клиента.
♦ Клиентарная церковь – это религиозная организация, функционирование которой (общение с паствой, внутренние правила, обряды и т. п.) зависит от государства. Она признается государством на дискреционной основе, а ее основной функцией является агитация за правящую элиту и идеологическое (религиозное) оправдание ее действий. Государство по отношению к клиентарной церкви может быть названо ханжеским, поскольку оно использует религию в качестве политического инструмента.
Основания для выбора религиозной принадлежности приемной политической семьи настолько же прагматичны, как и для ее приверженности какой-либо идеологии [♦ 6.4.3]. Во-первых, религия нужна прежде всего для того, чтобы перевести легитимацию власти из подконтрольной демократической сферы в неподконтрольную автократическую и идеологизировать действия верховного патрона как руководимые провидением. Во-вторых, религия предоставляет нефальсифицируемый лингвистический инструментарий для ритуализации государственной политики. Наконец, религия отвечает за то, что власть приемной политической семьи добирается до самых далеких регионов и социальных групп, входящих в общинную сферу. Одним словом, связь между церковью и мафиозным государством носит деловой, секулярный характер[485].
Наконец, в контексте коммунистических диктатур речь идет о репрессированной церкви.
♦ Репрессированная церковь – это религиозная организация, которая либо запрещена государством, либо ее деятельность (общение с паствой, внутренние правила, обряды и т. п.) затруднена. Она не признается государством, поэтому лишена открытых (законных) общественных функций. Государство по отношению к репрессированной церкви может быть названо антирелигиозным, поскольку оно преследует религиозные группы и церкви.
Коммунизм не признает за церковью выполнение какой-либо полезной общественной функции. Напротив, религия противопоставляется «научному марксизму», который, с точки зрения коммунистической пропаганды, предлагает «рациональность» вместо «суеверий», «полный контроль над судьбой» вместо «подчинения божественной воле» и «богатство и процветание» вместо бедности, которая стала следствием «долгих лет чтения молитв в прошлом»[486]. Исходя из этого партия-государство разрушает культовые здания, конфискует имущество церкви и лишает ее законного статуса[487]. Церкви, которые запрещены не полностью, подчиняются номенклатуре, назначающей местных глав (так же, как руководство ОПР), которые также могут являться секретными агентами службы безопасности партии.
3.5.3.2. Региональные особенности церковно-государственных взаимоотношений в посткоммунистическом регионе
Как отмечалось в Главе 1, церковь была определяющим элементом исторических регионов советской империи. Особенно важную роль она играла в исламском регионе, где до начала коммунистического правления была тождественна государству. В коммунистическую эпоху церкви (как и полагается коммунистической диктатуре идеального типа) были вытеснены из процесса слияния сфер социального действия, который продолжился при коммунизме, но уже под эгидой бюрократии. После распада Советского Союза на территории постсоветской Центральной Азии в общинной сфере началось возрождение ислама, в то время как в политической сфере местные патрональные автократии после многочисленных конфликтов с исламскими экстремистами расправлялись с религиозными движениями, добивавшимися политической власти[488].
В православном историческом регионе существовала традиция симбиоза церкви и государства, при котором глава светской власти контролировал главу религиозной[489]. Если мы посмотрим на пример России, то там после смены режима религия переживала возрождение, и к 2010 году по всей стране появилось более ста православных братств[490]. Тем не менее, вопреки расхожему мнению, церковь была не системообразующим институтом, а скорее, идеологической накидкой, наброшенной на российскую политическую систему. Исследователи пришли к выводу, что после распада Советского Союза влияние Русской православной церкви (РПЦ) в политической сфере было относительно слабым[491], и она ориентировалась на общинную сферу, где ее влияние было велико[492]. А уже в разгар путинского правления, то есть в режиме полноценно развитой патрональной автократии, можно было наблюдать взаимовыгодное слияние церкви и государства идеального типа. Как пишет Бен Джуда в работе, посвященной комплексному анализу путинского режима, «бюджет [Русской православной церкви] сейчас не разглашается, но [ее] состояние оценивается как минимум в несколько миллиардов долларов. [Размеры ее] имущественного комплекса начали бурно расти после принятого в 2010 году закона о возвращении РПЦ всех земель, экспроприированных во время Октябрьской революции. Так она стала крупнейшим земельным собственником в России. [С другой стороны], патриарх [фактически поселился] в Кремле и благословляет президента после каждой инаугурации, а также регулярно появляется на телевидении вместе с Путиным и его министрами, тогда как священники РПЦ уже давно на деле стали поборниками и пастырями партии и государства прежде всего»[493]. Неудивительно, что в конце 2018 года Украина, которая расположена по восточную сторону от границы между православным и западно-христианским историческими регионами, решила учредить новую церковь,
