Торговые войны Англии с Ганзейским союзом. Борьба на Балтике за рынки России и Речи Посполитой в Елизаветинскую эпоху - Цинз Хенрик

В 1634 г. Истлендская компания вновь обратилась в Тайный совет с петицией по вопросу сохранения поставок балтийского поташа, утверждая, что если этот импорт будет ограничен, то произойдет сбой в экспорте английских тканей в Прибалтику. Купцы Истлендской компании, говорится в петиции, как лондонские, так и ипсвичские, экспортируют окрашенную и выделанную ткань, полностью готовую, из чего следует, что их торговля затрагивает не только их самих, но и многих других подданных его величества, занятых производством и отделкой ткани. Таким образом, подчеркивая национальную важность экспорта тканей в Прибалтику, компания добавляет, что «из-за нехватки в Восточных странах денег, которые в основном являются смешанными и низкопробными, и отсутствия обмена их оборот полностью сводится к товарам, из которых главным является поташ. Когда компания не может продать ткань за деньги или обменять ее на другие товары, она часто обменивает ее на поташ, что делает ее торговлю тканями более масштабной и быстрой». Компания завершила свое письмо, подчеркнув, что особенностью английской балтийской торговли является то, что «в торговле Истлендской компании экспорт и импорт находятся в таком соотношении, что один не процветает без другого. Если импорт или использование поташа (1/4 часть доходов компании) будут ограничены, то устранение этой четверти составит 100 % экспортируемой ткани». Польские производители сукон воспользовались бы этой возможностью – они уже давно «положили глаз на английское сукно», и если бы Польша согласилась в качестве компенсации за потери, возникающие из-за ограничений на импорт поташа в Англию, импортировать в Англию балтийские монеты соответствующей стоимости в 30 000 фунтов стерлингов, это не будет эквивалентом. Потому что чеканка этой монеты была бы равносильна ограничению экспорта поташа и могла бы в ответ ограничить польский импорт английских тканей.

Еще одна трудность в поддержании равновесия между экспортом и импортом в торговле с Прибалтикой возникла из-за неустойчивого характера импорта зерна в Англию, который был значительным только во времена неурожая, внезапного голода, войн и т. д. «Что мы будем делать, если голод и война начнутся одновременно?» – спрашивали люди в Англии XVII в., имея в виду трудности балтийской торговли.

Эти трудности в поддержании баланса в торговле на Балтике, на которых так энергично настаивала сама Истлендская компания, не возникали так остро во 2-й половине XVI в., в период крупнейшей и наиболее прибыльной торговой экспансии Англии в этом регионе. К концу столетия в экспорте и импорте компании наблюдалось определенное равновесие, хотя колебания были довольно значительными. Принимая во внимание иностранных посредников, сделаем вывод: баланс был благоприятным для Англии, и торговля на Балтике приносила английским купцам значительную прибыль. Несомненно, эта торговля была частью многосторонней коммерции, которую Англия вела одновременно на различных рынках, и члены Истлендской компании действовали в районах Северного и Средиземного морей в рамках организаций купцов-авантюристов, Испанской компании и т. д., компенсируя таким образом потери, которые понесли в одном из районов своей деятельности. Но не следует забывать, что характер прибалтийских товаров был таков, что в целом, за исключением зерна и некоторых других продуктов, английские купцы не перевозили прибалтийские товары дальше, поскольку Англия лишь в незначительной степени играла роль посредника для прибалтийских товаров. Таким образом, важность торговли для Англии заключалась не в ее прибыльности, а в ее незаменимости для экономики и общего развития страны. До того, как английские купцы начали осваивать природные ресурсы недавно открытых просторов Америки и богатства Азии, Балтийский регион служил огромным резервуаром, из которого Англия могла черпать необходимое ей сырье, и выгодным рынком сбыта своих тканей. В Елизаветинскую эпоху преимущество на Балтике все еще было на стороне английских купцов, хотя и не в такой степени, как в других, недавно развивающихся отраслях торговли.

Глава 10

Организация английской торговли на Балтике

В XVI в. плавания англичан по Балтийскому морю, как и ганзейцев или голландцев, были в значительной мере организованы на основе принципа совместного владения судами, причем это право предоставлялось либо в виде паевого участия, либо в виде финансовых взносов на строительство судов. Вкладывая в действительности не очень большую сумму в покупку доли в судне и распределяя фрахт между несколькими судами, тогдашний коммерсант уменьшал риск, связанный с потерей судна и груза в результате штормов, действий пиратов или каперов, торговых ограничений и т. д. Как сказал Антонио в «Венецианском купце» Шекспира:

По всеобщему обычаю, торговцы Истлендской компании, как правило, делили товары, отправляемые в страны Балтии, а также возвращаемые обратно, на несколько частей, что значительно снижало риск потери груза. В переписке между лондонским коммерсантом Томасом Секстоном и его агентами в Данциге подробно описана эта процедура, а в лондонских портовых книгах даже говорится, что груз, отправляемый на Балтику, распределяется более чем на дюжину частей и отправляется на дюжине или более судов. Различные части груза, обычно отправляемые одновременно, чаще всего имели примерно одинаковую стоимость. Так было, на пример, с товарами, которые агенты Секстона закупали в Данциге в 1556 и 1557 гг.

Торговцы, ведущие торговлю с Балтикой, обычно были владельцами либо целых судов, как, к примеру, Томас Аллен или Томас Пуллисон, либо долей судов через ассоциацию нескольких торговцев. Или, при необходимости, срочно фрахтовали судно. Принцип долевого участия в судах часто приводил к затяжным спорам и судебным разбирательствам, как мы узнаем из дела Ричарда Льюиса, сотрудника Истлендской компании, который владел 1/3 судна и в течение 17 лет судился со своими партнерами из-за невыполнения ими финансовых обязательств. Пуллисон и многие другие члены компании были совладельцами судов, их имена часто упоминаются в актах Тайного совета в связи с нападениями каперов и спорами между отдельными купцами.

Обычно купцы отправляли свои товары на Балтику на различных английских или иностранных судах, которые время от времени зафрахтовывались в восточных портах Англии, особенно в Лондоне, Халле и Ньюкасле. В Данциге и других портах Балтии они применяли ту же процедуру при закупке местных товаров для импорта в Англию. Из переписки между Томасом Секстоном, у которого не было собственного судна, и его агентами следует, что, как правило, в таких случаях несколько торговцев зафрахтовывали судно, фактически стоящее в порту, на основании чартерного соглашения между торговцами и капитаном судна. Затем они делили фрахтовые сборы пропорционально своей доле в грузе, и один из торговцев заключал соглашение с капитаном судна от их имени. Так, например, в июне 1557 г. Томас Секстон вступил в подобную ассоциацию с тремя другими лондонскими купцами – У. Баркером, Л. Кокссоном и У. Бернеллом и выступал в качестве их представителя в соглашении, заключенном с капитаном судна Джоном Гослингом из Олдборо, на перевозку некоторого количества железа, льна и других прибалтийских товаров из Данцига в Англию. Стоимость перевозки обычно устанавливалась совместно капитаном судна и торговцами, и, как правило, оплата зависела от того, доставит ли капитан весь груз в целости и сохранности в пункт назначения. Это также приводило к частым спорам и судебным разбирательствам, о чем узнаем от агентов Секстона в Данциге. Например, письмо Джона Фримана Секстону от 16 июня 1557 г. указывает, что Секстон уведомил своих агентов об отправке в Данциг большого количества кож на корабле, капитаном которого был Ричард Томсон. По прибытии судна выяснилось, что не хватает 200 кроличьих шкурок. Поскольку капитан судна не был готов смириться с потерей и соответствующим образом снизить стоимость перевозки, агенты Секстона отказались что-либо платить, заявив, что капитан судна получит оплату от Секстона в Лондоне.