Борис Подопригора - Запомните нас живыми
Его вечера электризовали национальную совесть через рукопожатие спецназовца, который на семнадцатом году новой России получил уже третий орден Мужества. Риторический вопрос о востребованности страной иных добродетелей мешал придать говорухинским вечерам напрашивающийся государственный масштаб. Говорухину-старшему не простили «Великой криминальной революции». Говорухин-младший раздражал чиновников напоминаниями о жертвах, которые почти ежедневно несет страна. Раздражал деятельным несогласием с принципом «отвоевал-свободен». Если бы в стране появилось министерство по делам ветеранов, трудно было бы найти другого «командующего» полуторамиллионным младоветеранским «фронтом».
Третий его фильм «Земля людей» перекликается со столь же «несвоевременной» книгой «Прозрачные леса под Люксембургом». Здесь и там – констатация «папиного», но сдвинутого на двадцать лет вперед – «Так жить нельзя». Только с ироничной усмешкой Говорухина-сына. Русский художник, если он не оправдывает конформизм нерусским c’est la vie, из комы не выходит. Его последнее земное пристанище очерчено памятниками космонавту Поповичу, Валентине Толкуновой, плитой с именем Виталия Вульфа. Ушедшие мудрее задержавшихся, которые всегда в меньшинстве…
Сергей Говорухин безо всякой иронии любил Петербург, где ничто не мешало нашим вечерним беседам. По традиции наполненным взаимной иронией между откровениями, после которых повисала пауза. В день его пятидесятилетия – 1 сентября 2011 года – я спросил его о подарке, который бы он хотел получить 11 декабря. Сергей попросил акварель с видом Петербурга. Теперь в его кабинете в фонде «Рокада» – целых пять акварелей с питерскими куполами. У его могилы кто-то в сердцах произнес: «После ухода Сергея в Москве не останусь»…
Ноябрь 2011 г.Туркменбаши: «дорогой духа» он проложил путь к газовым вышкам
Почти в безозазисных Каракумах он сделал то, что сегодня делает богатая недрами Россия: нашел главный источник жизни своего шестимиллионного народа. Народа, до 1991 года не знавшего своей государственности. Поэтому до сих пор ищущего свой «рух», то есть дорогу и дух в единой ипостаси. Отсюда и причудливое переплетение созидания и мифологии, здравого смысла и произвола, возведенного в абсолют культа личности и личного обаяния сына своего народа и времени – Сапармурата Атаевича Ниязова. Каким он запомнился при личной встрече? Небольшого роста, смугловатый, сутулый – почти горбатый, с непропорционально большой головой и неодинаковыми – по объему – плечами, с руками не чиновника, а работяги. И еще: улыбчивый, отчасти стеснительный, косноязычный (слова опережали мысль), внешне простоватый, по-восточному хлебосольный… Может, обрадовался встрече с земляком-ленинградцем, встрече с молодостью? Вспоминал автобус 47-го маршрута, делавший в 60-е годы кольцо у ленинградского политеха, который, по его признанию, окончил на одни тройки – заочник. Выросший в пустынном Ашхабаде, он привел свое первое впечатление о тогдашнем Ленинграде: на заводе, куда поначалу устроился грузчиком, стояли автоматы с бесплатной газированной водой.
Детдомовец, сын сгинувшего в фашистском плену неграмотного красноармейца, он особенно переживал смерть – во время ашхабадского землетрясения 1948 года – всех своих родных, включая мать. Разнесем в этическом пространстве золотую фигуру Туркменбаши и памятник Матери. Не будем вставать в европозицию: на Востоке иное понимание добра и зла. Он, в отличие от большинства своих среднеазиатских и прикаспийских соседей, как мог, сберег мир. Заметьте, в стране со стойкими традициями непримиримого кланового противостояния проузбекских чарджоусцев и бывших басмачей-текинцев, разбавленных неуправляемыми марыйцами. Кстати, название текинского кишлака Геок-Тепе выбито золотом на лестнице Главного штаба рядом с Полтавой и Бородино: пожалуй, нигде в Туркестане не пролилось столько русской и нерусской крови.
Как дипломированный энергетик, он сделал ставку на газ. Его трехтриллионные запасы не сопоставимы с российскими – 33-триллионными. Но бывший инструктор отдела оргпартработы ЦК КПСС продолжал строить социализм с туркменским лицом: сделал бесплатными воду, газ и соль, по существу отменил квартплату. Он много фантазировал и чудил: понятие «право» заменил на «справедливость». Иностранцы, желающие жениться на туркменках, должны платить «государственный» калым в размере 50 тысяч долларов. Он ввел запрет на иностранную литературу и отказался от пенсий по старости – чтобы дети не «становились стилягами и помнили о долге перед родителями» (цит.).
В его 16-летнем правлении потомки найдут и свидетельства мудрости, и проявления восточной деспотии. Декларируя вечный нейтралитет, он – весьма далекий от дипломатии – пытался дружить с талибами и Турцией, Западом и Китаем. Как текинец он недолюбливал узбеков и опасался сверхпассионарных иранцев. Он щедро давал воинские звания оставшимся в его армии русским. Что не предотвратило их массового исхода на родину – с 300 тысяч до 70 тысяч – с попутным оголением туркменских вузов и больниц. В отместку все реже вспоминал тех, кто открыл в Туркмении первые газовые месторождения и построил каналы: «После того как в 1881 году русские завоевали Туркменистан, туркменские ковры стали хуже…»
Он «реформировал» систему образования: технари учились на газовиков, гуманитариев учили правильно трактовать рухнаму. Фактический атеист (не это ли спасало его страну от исламизма?), он возвел свое эпическое творение в статус Корана. «Почему приехал в Россию?» – «Не сдал экзамена по рухнаме и испугался…» Он преследовал оппозицию. Вполне возможно, что в 2002 году сам на себя организовал покушение, чтобы выявить, кто этому возрадуется. Но что бы ни говорили его противники, «кровавых застенков», как и «андижана», в его стране не было. Спросим себя: мог ли он быть иным?
декабрь 2006 г.Евкуров – президент с чертами десантника
Так его характеризуют сослуживцы, знающие Евкурова на протяжении двадцати лет из своих пятидесяти с лишним. Им он известен задолго до избрания 31 октября главой одного из самым запущенных регионов страны. Не ускользнуло из внимания и то, что это уже вторая замена назначенца прежнего президента России.
Впервые фамилия «Евкуров» запомнилась в июне 1999 года. Тогда наш миротворческий батальон под его командованием занял авиабазу в косовской Приштине, совершив 300-километровый марш-бросок из сербо-боснийского Углевика. Именно к Евкурову натовцы отрядили парламентера для разрешения военно-политического кризиса далеко не местного значения. Этим парламентером, имевшим такую же боевую задачу, но опоздавшим на полтора-два часа со своей штабной ротой, был капитан Джексон, сын командующего британским контингентом. По воспоминаниям отца, впоследствии главкома сухопутных войск Великобритании, его сын встретился с российским офицером «цыганской наружности, несколько нервным, пытавшимся с кем-то связаться, но весьма конкретным, ироничным и находчивым». Последнее – политически существенно. Находившийся среди десантников замглавкома НАТО по российским миротворцам генерал Заварзин с младшим офицером армии Ее Величества встречаться не захотел. Впрочем, аэродромный кризис урегулировал все-таки генерал Джексон. После доклада сына он не выполнил приказ своего начальника американца Кларка «о силовом принуждении русского авангарда к перемещению». Говорят, нарушение субординации санкционировал лично премьер Блэр по совету жены, принявшей накануне католичество. А святой престол тогда в очередной раз искал примирения с РПЦ.
Уже через год подполковник Евкуров вновь привлек к себе внимание – на сей раз в Чечне. Исполнявший обязанности начальника разведки тактической группы 217-го парашютно-десантного полка подполковник Евкуров отличился при взятии населенных пунктов Шали и Автуры. Но звание Героя России он получил за освобождение его подчиненными двенадцати российских военнопленных. Некоторые его сослуживцы считают, что правильнее было наградить другого офицера, но стране были нужны герои-кавказцы. Тем не менее никто не оспаривает боевой опыт и десантную харизму Евкурова, кстати, еще до 1991 года получившего орден Красной Звезды. За что? – расскажем, когда он разрешит. 1 июня 2000 года президент Путин всеэкранно вручил ему «Золотую Звезду».
Высшая награда страны, безусловно, помогла войсковому разведчику поступить в академию генштаба и позднее стать заместителем начальника штаба Приволжско-Уральского военного округа в Екатеринбурге. В пользу Евкурова – поддержка со стороны харизматичного генерала чеченской войны Шаманова, а также личные отношения с доселе влиятельным тогдашним командующим ВДВ Шпаком. Достаточно ли этого для президентства? – вопрос сложный. Эффективность главы региона обеспечивается не только успешностью его военной карьеры. Хотя по местным представлениям – это залог уважения, как минимум подчинения земляков. Но и неформальные связи играют не меньшую роль. Считающие, что армейское прошлое президента ставит его над сложными отношениями между вирдами-тейпами-тухкумами, немножко лукавят. На Кавказе родственно-клановые связи емче президентского указа.
