Сергей Дубавец - Русская книга
Особенную живость проблеме придает то, что оба куратора — россияне, приехавшие кто раньше, кто позже в Беларусь. Видимо, будь они поляками, их внимание привлекла бы фраза Орлова «Палякі хацелі стаць гаспадарамі ня толькі ў сябе дома, але i на нашых землях». Да и для татар, шведов и представителей других национальностей, поставленных курировать белорусскую школу, нашлись бы в старой белорусской истории свои «неприятные моменты». Но наши полковник с академиком русские и стоят на страже исключительно российских интересов.
ОПЯТЬ «ОБИДЕЛИ» РОССИЮ
Историки знают, сколько старателей на окраинах великой империи испокон века «охраняли» великие интересы и тогда сами — маленькие — становились вроде как побольше. Господа, — просили они при случае, — передайте Борису Николаевичу, что есть де в Белоруссии такие администраторы А. и Б., недремно бдящие о добром имени государства Российского.
Россия, конечно же, совсем другим величием великая, терпит их. Авось пригодятся. Кто-то же должен вешать Калиновского, гноить в тюрьме Батыршу, усмирять Шамиля, утверждать на местах российскую идеологию с неизменной готовностью получить свою «Медаль за усмирение польского мятежа».
200 лет мы, белорусы, с ними живем, под ними обретаемся, от них терпим. Нашествие этих чиновников «из центральных губерний» началось в прошлом столетии. Тогда десятки тысяч администраторов хлынули на захваченные земли, чтобы возглавить тут новые военные и цивильные учреждения, школы и церкви.
Орлов про такие вещи не пишет. Щадит детское воображение. Слишком много правды у нас еще бывает. А детям ведь жить, может быть, рядом с их русскими ровесниками. Впрочем, русско- белорусский человеческий контакт у молодежи обычно и возникает на понимании всей правды и на общем неприятии охранительного бдения родителей. Сколько угодно примеров, когда молодые граждане Беларуси — русские по крови юноши и девушки — выходят на улицы Минска против родительского омона — за свою родину — Беларусь. Им нужны книги Орлова. Оттуда рождаются их самые светлые чувства, главное из которых — любовь, которой нет и не может быть у отцов-охранителей.
Нет сомнения в том, что белорусы всегда будут благодарны тем россиянам, которые, приехав к нам, включились в созидательную работу, изучили язык и внесли немалый вклад в возрождение нашей родины либо действительно спасали наших людей от расстрелов и унижений со стороны всякого рода оккупантов. Но, к великому сожалению, приезжало к нам из России слишком уж много разрушителей, всякого рода геростратов, которые лихо занимали у нас административные должности и самодовольно издевались над нашими святынями, нашей историей, нашими людьми.
Конечно, дело не в национальности. Русский ученый Щекотихин написал свои «Нарысы з гісторыі беларускага мастацтва» — научный труд непреходящего значения. А русский архитектор Григорьев, будучи главным архитектором Минска, разрушил здание первой минской оперы, где в середине прошлого столетия ставились произведения Монюшко и Дунина-Марцинкевича. Два противоположных деяния — один построил, другой снес. И таких примеров в нашей истории предостаточно. К сожалению, перевес геростратов абсолютный. Ведь созидатели обычно становились на сторону униженного властями народа, а Геростраты — на сторону властей. В конечном итоге дело здесь, видимо, в том, добрый это человек или злой, умный или не очень.
Строить нормальные отношения невозможно на фальши и лжи, пусть даже это ложь «во благо», как это кому-то представляется. Если в отношениях остаются какие-то исторические умолчания, они обязательно всплывут самым неожиданным и радикальным образом, как замолченная болезнь. Представьте себе, что немцы строили бы свои отношения с евреями, не упоминая о том, что уничтожили миллионы последних. Или, что еще хуже, назвали бы этот геноцид внутренним, «семейным» делом немецкого народа (у них ведь тоже похожие, родственные языки — немецкий и идиш), так как уничтожение миллионов белорусов хотят сегодня представить внутренним «семейным спором» восточных славян.
«СЕМЕЙНЫЙ СПОР»
К сожалению лишь немногие наши читатели имеют представление об этногенезе, происхождении русской и белорусской наций. Это позволяет корыстливым и нечистым на руку идеологам манипулировать общественным сознанием, говоря о «семейности» существующих между нами проблем.
Что такое вообще национальная специфика представителя той или другой нации. Это, во-первых, кровь (генетическая память), природа, климат, традиции — все это формирует национальный характер или менталитет человека. Историки — в первую очередь российские, так как нашим это не позволялось — доказали, что в жилах белорусов течет балтская кровь. В этом смысле мы скорее северный народ. Каждый, кто служил в советской армии, замечал различия в поведении представителей разных наций, и никогда не перепутает белоруса с русским. Мы разные, и это делает мир более богатым, а не убогим и единообразным.
Наши отношения в истории складывались очень непросто и неоднозначно. Это действительно, если говорить правду, история войн и уничтожения (чего не скажешь, например, о белорусско-литовских взаимоотношениях). Парадоксальность этой истории в стремлении российских завоевателей представить уничтожение наших предков как «внутрисемейное» дело.
Этот историографический фантом родился вместе с Российской империей, которая расширяла свои владения, называя захваченные земли исконно русскими, а народы, их населяющие, — родственными, братскими и т. д.
Еще в 1830 году, отправляя гвардию на наши земли, российский император Николай I изрек замечательную фразу: «вам придется сражаться с неприятелями, но помните, что они братья».
Через год, в 1831-м, эту мысль подхватил А.С.Пушкин:
О чем шумите вы, народные витии?Зачем анафемой грозите вы России?Что возмутило вас? волнения Литвы?Оставьте: это спор славян между собою,Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбоюВопрос, которого не разрешите выУж, е давно между собоюВраждуют эти племена;Не раз клонилась под грозоюТо их, то наша сторона.Оставьте нас: вы не читалиСии кровавые скрижали;Вам непонятна, вам чуждаСия семейная вражда…Еще более однозначно высказался о нашем «братстве» в сентябре того же года Федор Тютчев:
Ты ж, братскою стрелой пронзенный,Судеб свершая приговор,Ты пал, орел одноплеменный,На очистительный костер!Верь слову русского народа:Твой пепл мы свято сбережем,И наша общая свобода,Как феникс, зародится в нем.
Свобода, выходит, общая, только мы здесь свободны в качестве пепла. Белорусам слишком хорошо знакомо это качество. Хатынь — деревня, сожженная вместе с людьми во время II мировой войны — стала нашим национальным символом. Именно национальным символом, а не символом минувшей войны. Потому, что хатыни начались в Беларуси не 50 лет назад. Они равномерно преследуют нас на протяжении всей нашей истории.
Можно начать с сожжения Полоцка Новгородским князем Владимиром, которого наши школьники знают как «красное солнышко». В российской истории этот Владимир — положительный герой. В нашей — убийца и насильник…
Не буду напоминать о «братских» набегах средневековья, когда в Беларуси погибал, бывало, каждый второй. Возьму пример из прошлого столетия, периода восстания Кастуся Калиновского. После цитированных стихов это было следующее крупное восстание против захвата Беларуси Российской империей. Тогда по всей Беларуси российские солдаты производили «зачистки» местности от «бандитов». Наша страна была буквально наводнена «братским» воинством. Вот строки из тогдашнего циркулярного предписания генерал-лейтенанта Бакланова уездным военным начальникам: «Ежели виносность в допущении убийства (русского солдата) падет на крестьян, то все селение будет сожжено».
После этого уже следующее поколение великих русских поэтов воспоет славу братскому пеплу, а охранители потребуют от нас любви к русскому народу и России. Что может быть большим унижением человека и народа, чем требование от него любви с позиций силы!
Что касается символики, то тут претензии Заметалина вполне логичны. Власть Лукашенко — по-своему уникальна. Это попытка ресоветизации, возвращения во вчерашний день. Трудно представить себе, что следом за Лукашенко придет кто-либо, похожий на него. Все- таки есть законы развития, эволюции, и они рано или поздно потребуют движения вперед, а не вспять. Поэтому власть Лукашенко — это как бы дань недалекому прошлому, с которым психологически трудно распрощаться. По своему уникальна и символика этой власти. Ничем не обоснованная, не имеющая давней традиции (ее придумали только в 50-е годы нашего века), да к тому же еще и искаженная символика БССР, конечно же, канет в лету вместе с режимом Лукашенко, уступив место нашим древним и гордым символам — бело-красно-белому флагу и гербу Пагоня. Думаю, это хорошо понимают и сами творцы режима — Лукашенко и Заметалин. Их задача — сохранить власть на какое-то время, потому что их историческое мышление ограничено периодом собственной политической карьеры.
