Сергей Дубавец - Русская книга
О КОРРЕКТНОСТИ
Точнее, о проблеме историографической корректности. Всякому понятно, что в прошлом народы и страны воевали между собой. Сегодня стоит задача все более тесного общежития без умалчивания острых моментов прошлого. Как совместить национальные идеологии стран и народов — в прошлом непримиримых врагов. Эта проблема наилучшим образом решена в тех странах, где наиболее развито историческое знание. Там ведут речь о всенародном покаянии, комплексе вины, подписывают меморандумы о том, что такое никогда больше не повторится. И наоборот — там, где знание умалчивается, а страны-соседки берут из истории лишь то, что нужно для их идеологических стереотипов, там и сегодня происходят войны, процветает ненависть. Так или иначе, все начинается с исторического знания — максимально полного и правдивого. У нас, в Беларуси, сегодня такое знание запрещено.
Как рассказать о татарских набегах, не затрагивая при этом чувства современных татар? Проблема в том, что писать о тех древних жестоких татарах позволяется в любых тонах, по крайней мере, всю правду. В то же время межнациональные белорусско- татарские отношения настолько неразвиты, что в корректности формулировок вроде бы и нет необходимости. То же самое можно сказать, например, и о шведах или турках — безжалостных завоевателях. С немцами — современной сверхдержавой — проблема корректности решена. Мы говорим о жестоких фашистах или о рыцарях-кресто- носцах, одним словом, не о немцах вообще. Что касается русских, то при гиперразвитых межгосударственных отношениях, писать, например, правду о завоевательных походах в Беларусь Ивана Грозного или Алексея Михайловича попросту запрещалось, и запрещается снова. Но ведь это все было. И ничем необоснованная жестокость, и уничтожение то каждого третьего, то каждого второго белоруса.
Впрочем, В.Орлов достаточно профессиональный историк и литератор, чтобы допускать непродуманные выпады или оскорбления в адрес России или русского народа. Ничего подобного в его книге нет, Орлов ни разу не отождествляет русского человека и русский народ с царизмом или, например, воинством. Другое дело, что он не считает нужным специально оговариваться: только ж не подумайте, мол, что порядки в государстве Российском были заведены самим народом русским…
Более того, автор не пропускает фактов единения двух народов, описывая совместные усилия предков современных белорусов и россиян на Чудском озере или на Куликовом поле. В последнем случае В.Бабосов также возводит на В.Орлова напраслину, упрекая решающим значением белорусских полков в Куликовской битве. Но вот что у Орлова:
«Вы, магчыма, ужо чулі пра Кулікоўскую бітву, дзе рускія воіны перамаглі хана Мамая… На шостай гадзіне бітвы частка рускіх ня вытрымала i паказала татарам сьпіну. Хан Мамай ужо з задаваль- неньнем паціраў рукі, аднак правае крыло разам з палачанамі стаяла насьмерць i не адступіла. А потым у бітву ўступіў засадны полк, i татары пабеглі».
Разве здесь что-то говорится о решающей роли белорусских полков?
То же самое — Грюнвальд. У Орлова: «Вялікую мужнасьць паказалі на Грунвальдзскім полі палачане i віленцы… Стаялі насьмерць i польскія палкі. Адважна біліся на баку Вітаўта i Ягайлы таксама ўкраінскія, татарскія, чэскія i малдаўскія дружыны».
Да здесь, пожалуй, целый интернационал!
Что касается «весьма спорной характеристики Великого княжества Литовского как исключительно белорусского государства, то также нигде в книге такой «исключительности» нет. Есть откровенное стремление академика Бабосова вновь умолчать факт белорусской государственности до 17-го года. Казалось бы — зачем это нужно в независимой Беларуси — урезать и замалчивать историю величия собственного народа? Ведь нелогично. Ответ возвращает нас к личностям идеологов теперешней Беларуси. Это не белорусские идеологи.
Конечно, никакая историография — не аксиома. Всегда остается место для сомнений, допусков и полемики. История — живая наука. Но вступать в полемику с людьми, ставящими целью идеологическое охранительство исторических стереотипов другого государства нет смысла. Ведь их интересуют не факты белорусско-российских средневековых войн и их интерпретация, а именно умолчание этих фактов.
Тем не менее, эти войны были. Вот описание только одной из них: «Вайна з Расейскай дзяржавай доўжылася трынаццаць гадоў — з 1654-га да 1667-га. Гэта была самая страшная i крывавая вайна за ўсю гісторыю Беларусі. Бітвы, голад i хваробы скарацілі насельніцтва нашай Бацькаўшчыны ў два разы. Загінуў кожны другі, а на ўсходзе Беларусі — кожныя восемдзесят чалавек з сотні. Напрыклад, у Полацку перад вайною было болей за 1500 дамоў, а засталося толькі сто, у Віцебску з 982 дамоў у попел i руіны ператварыліся 926 76 беларускія роды».
Что, скажите, с этим делать, если это было? Глупый вопрос, не правда ли? Кстати, упомянутой войне посвящена целая книга другого профессионального историка Генадя Сагановича с символическим названием «Невядомая война». Книга вышла до Заметалина, и ее еще можно купить в магазинах.
Единственная цитата, которую приводит Бабосов, связана с рассказом о Петре I, который во время Северной войны в Полоцке вместе со своими солдатами вошел в Софийский собор и убил там пятерых безоружных монахов. Тела убитых Петр приказал сжечь, а пепел развеять, дабы над их могилами не могли собираться люди. Это циничное убийство получило огласку. Далее — Орлов:
«Каб спыніць непажаданыя размовы, цар выдаў адмысловы загад. Там гаварылася, што гэта самі полацкія сьвятары напалі ў Сафійскім саборы на гасьцей i тыя, каб абараніцца, мусілі ix забіць. У Расейскай дзяржаве заўсёды ўмелі з чорнага рабіць белае».
Возможно, господину Бабосову такое обобщение показалось неуместным. Но что делать с этой бесконечной чередой убийств и надругательств «во благо», с «семейным спором» и «братским пеплом»? Что делать… Кстати, после убийства монахов Петр разрушил и сам Софийский собор.
ЦЕННОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ
О сдержанности и объективности оценок Орлова свидетельствует и следующее обобщение. Замечу, что захват Беларуси Российской империей в конце XVIII века до сих пор не получил в белорусской историографии своей стереотипной формулировки. В.Орлов объясняет эту ситуацию детям:
«Доўгі час у нашых школьных падручніках i ў іншых кніжках па гісторыі гаварылася, нібыта беларусы на працягу стагодзьдзяў імкнуліся ўзьяднацца з братнім расейскім народам i жыць зь ім у адной дзяржаве.
Гэта няпраўда.
Беларусы паважалі суседні народ (!), дапамагалі тым, хто перася- ляўся з Масковіі ў Вялікае княства Літоўскае, але жыць пад уладаю расейскіх цароў нашы продкі ніколі не хацелі. Яны вельмі добра памяталі, як забіваў i гнаў у няволю палачанаў цар Іван Жахлівы. Памяталі, як праз сто гадоў пасьля гэтага расейскія ваяводы загадалі перарэзаць усіх жыхароў беларускага горада Мсьціслава. Народ ня мог забыць, як царскія захопнікі ў розныя стагодзьдзі рабавалі i вы- пальвалі нашу зямлю, як прадавалі палонных у рабства туркам i персам. Назаўсёды засталося ў памяці беларусаў i тое, што салдаты цара Пятра I ўзарвалі галоўны храм нашай зямлі — полацкі Сафійскі сабор».
Это обобщение. Далее автор приводит факты, характеризующие два соседние государства, и мы понимаем, что обобщение В.Орлова обоснованно. Дабы не быть голословным, и учитывая запрещение книги, а так же убедительность этих характеристик, позволю себе две длинные цитаты:
«Весткі, што даходзілі да Беларусі з суседняй дзяржавы, ніякай ахвоты «ўзьядноўвацца» таксама не выклікалі. Дачка Пятра I імпэратрыца Лізавета загадала вырываць язык кожнаму, хто скажа пра яе непачцівае слова. A хваліць царыцу не было за што. Вакол самой Масквы лютавалі разбойнікі. У краіне не хапала солі, але вельмі часта простыя людзі ня мелі чаго i пасаліць, бо i хлеба было, як кажуць, на адшчык.
У расейскім войску панавала палачная дысцыпліна. За якую- небудзь дробную правіну салдат мог атрымаць дзве-тры тысячы ўдараў палкай i памерці на месцы.
Расейскія ўлады вялі сапраўдную вайну ca стараверамі — людзьмі, якія хацелі захаваць у праваслаўных цэрквах старыя малітоўныя кнігі і абрады. Старавераў палілі, выкопвалі з магілаў i кідалі сабакам.
Памешчыкі ў Расеі мелі бязьмежную ўладу над сваімі сялянамі. Сялянаў называлі рабамі. Ix i іхных дзяцей было забаронена вучыць грамаце. Гаспадары мелі права ссылаць ix у Сібір, засякаць бізунамі да сьмерці, прадаваць, назаўсёды разлучаючы мужа з жонкаю, маці зь дзецьмі. Пецярбурскія i маскоўскія газэты друкавалі аб'явы аб продажы, дзе людзі стаялі ў адным пераліку з пародзістымі сабакамі.
Ад царскага беззаконьня, ад голаду i зьдзекаў у Вялікае княства Літоўскае штогод уцякалі тысячы людзей. Цэлымі вёскамі на бела- рускія землі перасяляліся стараверы. У сярэдзіне XVIII стагодзьдзя ра- сейскі ўрад патрабаваў ад Рэчы Паспалітай вярнуць мільён уцекачоў».
