Александр Нефедкин - Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

Тесак в кожаных ножнах.

Воспроизведено по: Богораз 1991: 96, рис. 83Ь

Тесак.

МАЭ, № 434-12 Воспроизведено по: Антропова 1957: 196, рис. 14г

Видимо, к этому же типу принадлежал нож, который в XIX в. оседлые жители носили под верхней кухлянкой вверх рукояткой, на дюйм выступавшей позади, над левым плечом, видимо, чтобы удобно было вынимать нож (Коцебу 1948: 99; Гильсен 1849. № 12: 229; Чукотская земля… 1873: 63; Августинович 1878: 54; 1880: 726; Колымский округ. 1879. № 6: 46; но ср.: Литке 1948: 221; Lowe 1843: 451). По сообщению О. Е. Коцебу, этот нож был немного короче тесака, длина которого равнялась примерно аршину (70 см). Видимо, висел он на плечевой портупее.

Нож с ножнами.

МАЭ, № 444-8/1, 2. Воспроизведено по: Антропова 1957: 196, рис. 146, в

Вероятно, речь в сообщении К. Мерка о ноже оленных чукчей шла о «бедренном» ноже, оружии второго типа. Это оружие носили на поясе справа спереди[35], иногда одновременно с «большим» ножом, висевшим на бедре (Аргентов 1857: 93; Олсуфьев 1896: 103). В XIX в. также вместо тесака на поясе носили в ножнах этот более короткий нож. Его можно было использовать в различных ситуациях, в частности для свежевания туш. Ножны могли быть сделаны и из бересты (Богораз 1900. № 156: 400). Видимо, ножны именно этого ножа крепились и к поясу, и к бедру, чтобы при резких движениях оружие не выпало из них (Кисель 2000: 92; ср.: Thornton 1931: 39 (эскимосы Уэльса)). Вероятно, похожим ножом из китового уса, упоминаемым в преданиях, добивали врагов (Богораз 1901: 31; Антропова 1957: 197; ср.: Богораз 1900. № 127: 332; № 146: 389: костяной ножик).

Поясной нож в меховых ножнах.

Воспроизведено по: Богораз 1991: 96, рис. 83а

К третьему типу принадлежал более короткий «поясной» нож, который у чукчей, как и у их соседей коряков, являлся самым обычным орудием и использовался ими, например, для еды, бритья, потрошения рыбы и т. д. Нож имел деревянную или костяную рукоятку, закрепленную штырем, носили его на поясе (Богораз 1991: 148; ср.: Иохельсон 1997: 135; Антропова 1971: 45).

Нож длиной примерно 15 см, предназначенный для повседневных нужд, носили в рукаве или в кармане (Шишмарев 1852: 183; Колымский округ. 1879. № 6: 46 (даже два ножа в рукавах); ср.: Коцебу 1948: 99). В третьей четверти XIX в. чукча, идя на месть, в каждый рукав прятал по одному небольшому ножу рукояткой к кисти (Августинович 1878: 54; 1880: 726). Впрочем, при случае оседлые и кочевники могли применять его и в военных целях.

Плечевой нож.

МАЭ, № 422-92. Воспроизведено по: Антропова 1957: 196, рис. 14а

Рукоятки ножей были из дерева, часто обмотанного сухожилиями, или из оленьего рога, а ножны — из кожи, прошитой нитками и иногда вышитой (Шишмарев 1852: 183; МАЭ. № 422―104). В конце XIX в. ножны длиной 15 см также делались из двух деревянных пластин с вогнутыми краями, которые соединялись полосками железа. Чехол крепился к поясу через сквозное отверстие в его верхней части (МАЭ. № 422-5). В XVIII―XIX вв. лезвия делались из железа, ранее — длинные ножи производились из кости, а короткие — из кремня и китового уса (Тан 1898. № 118: 2; Богораз 1900. № 146: 389; ср.: Иохельсон 1997: 135; Вдовин 1971: 291). Сами железные ножи чукчи покупали у якутов, юкагиров или русских (Богораз 1991: 148).

К. фон Дитмар (1856: 37), со слов купца Трифонова, отмечает: «Их сражение на ножах и копьях представляет совершенно особенное зрелище, и трудно превзойти их в храбрости, ловкости и искусстве в этом деле» (ср.: Александров 1872: 85; Завадский-Краснопольский 1873: 34; Миллер 1895: 292). Таким образом, возникает впечатление, что были некоторые приемы владения ножом как оружием. Действительно, в чукотской сказке «Кэйнывилю-Медвежье ухо» описывается поединок на ножах, по-видимому на длинных тесаках. От взмахов ножей противники сначала просто увертывались, а затем один из поединщиков подставил под удар свой нож и тем самым сломал оружие противника (Козлов 1956: 55). В. Г. Богораз также отмечает, что чукчи имели «огромные ножи, которыми северные жители владеют так же легко и непринужденно, как волки зубами: ковыряют ими мозг из маленьких косточек и брюхо распорют медведю» (Тан-Богораз 1958: 91). Впрочем, ножи все же не были оружием первостепенной важности[36].

Из оружия данного вида наиболее часто оленеводы в ходе боевых действий использовали аркан, который пастух всегда носил при себе, и не только на пастбище.

Аркан. У каждого оленевода был аркан длиной 15―20 м, сплетенный из четырех ремешков, сделанных из моржовой или, за неимением последней, оленьей кожи[37]. Петля аркана затягивалась кольцом из оленьего рога. На конце аркана была петля для кисти руки, чтобы удобно было держать его. Аркан пастухи всегда носили с собой в свернутом виде на шее или через плечо. Главное назначение аркана было поймать оленя в табуне. Поскольку тренироваться в бросании аркана начинали с детства, то меткость была очень высокая. Так, опытный оленевод мог поймать в табуне оленя за правую заднюю ногу (Леонтьев 1969: 131). Применялся он и на охоте, когда нужно было заарканить животное, например барана, взобравшегося на возвышенность (Богораз 1901: 33; 1991: 23). С этой функцией тесно связано и применение аркана на войне. Сопротивляющегося врага могли заарканить и повалить на землю (Майдель 1925: 24; Антропова 1957: 199). Языка также ловили арканом (Бабошина 1958. № 98: 239). Аркан был символом оленеводов, именно на него рассчитывали чукчи, угрожая переловить немногочисленный отряд Д. И. Пав- луцкого, не использовав для боя даже луки (1731 г.; Зуев 2001: 23―24), то есть это — своеобразное «шапкозакидательство», но арканами (ср.: Куликов 1957: 46).

Копьеметалка. Деревянная копьеметалка в форме тупого угла, длиной около 50 см, с отверстием для указательного пальца в корпусе справа, применялась чукчами на Колыме, а также на Анадыре для охоты на водоплавающих птиц (Богораз 1901: 31; 1991: 80―83; Гиршфельд 1953: 110―113, 112, 117; Мальцева 1968: 72―82; ср.: Гондатти 1897а: 142; Иохельсон 1997: 99). Н. А. Мальцева (1968: 80) определяет дальность полета дротика с дощечки в 20―30 м. Однако, вероятно, это не максимальная длина полета копья. Так, согласно сообщению штурмана Зайкова (1775), алеуты метали свои отравленные стрелы с помощью копьеметалки саженей на 20, то есть около 40 м (Собрание сочинений… 160; Бриль 1792: 393; ср.: Паллас 1781: 127 (35 м); Чулков 1785. Кн. 2: 538 (35 м)). Данное древнее оружие известно уже в первой половине I тыс. (Мачинский 1941: 87 (костяная); Диков 1979: 190). Еще в XIX в. оно было широко распространено для охоты на птиц и морских животных у русских на Колыме, юкагиров, чукчей, эскимосов, коряков, нивхов Сахалина и алеутов. Однако употребление копьеметалки в боевых целях зафиксировано лишь у алеутов, которые метали стрелы, имеющие каменные и костяные наконечники, смазанные ядом (Сарычев 1952: 213; Соколов 1852: 103; Паллас 1781: 42, 44; Мальцева 1968: 80). Именно последнее обстоятельство делало возможным применять эти охотничьи стрелы в боевых целях.

Копьеметалка с отверстием для указательного пальца (кон. XIX в.).

Воспроизведено по: Богораз 1901: Табл. X, 9

В. Г. Богораз в своем художественно-этнографическом произведении «Восемь племен» упоминает, что южные чукчи применяли копьеметалку в боевых целях, при этом нося связку дротиков на плече (Тан-Богораз 1979: 54). Действительно, подобное применение нельзя исключить, особенно в каких-то экстраординарных боевых ситуациях. Дротик для копьеметалки был длиной около 2,1―2,4 м, он утолщался к переднему концу, а утончался — к заднему. Это смещение центра тяжести диктовалось необходимостью придания устойчивости в поле. У него, наряду с центральным наконечником, чуть ниже были примотаны еще три зазубренных острия (Богораз 1901: 31; 1991: 80. Рис. 58). Подобный дротик заставляет вспомнить непонятное оружие ительменов, описанное С. П. Крашенинниковым (1949: 382): «…их так называемые костяные троерогие чекуши[38], которые насаживают они на долгие ратовища, и в военное время употребляют». Впрочем, Г. В. Стеллер не упоминает это оружие у ительменов (Стеллер 1927: 22). Вероятно, оно все же было редким.

Дротики не были распространенным оружием. Возможно, в некоторых ситуациях в роли метательного снаряда выступало копье, которое в принципе не предназначено для броска. В эскимосских сказаниях упоминается, что копья метаются (Меновщиков 1974. № 63: 180; 1975: 370. § 109―117: 1985. № 127: 307; 1988. № 104: 246). В поединке это делает и чукотский воин (Богораз 1900. № 150: 393; Бабошина 1958. № 56: 142), как в атональном бою-соревновании (Бабошина 1958. № 86: 212).

Чукчи чаунской тундры охотились на уток и гусей, бросая легкие дротики рукой (Богораз 1901: 31; 1991: 82; ср.: Волков, Руденко 1910: 165). С подобным оружием охотились именно на птиц, поскольку для охоты на крупных животных, а тем более для действия против людей они были слишком легки. Видимо, копьеметалки и дротики были главным образом оружием оседлого населения (Тан-Богораз 1979: 67). И соответственно, они были, скорее, эскимосского происхождения.