Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр
В-третьих, в ЕС отсутствуют эффективные защитные механизмы, которые способствовали бы гомогенности режима[1031]. Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на логику применения санкций ЕС и США, которые в корне отличаются друг от друга, а также на лежащие в их основе допущения и механизмы действия (Таблица 7.6). Санкции ЕС применяются в основном в двух областях. Один из способов принятия мер – возможность понимаемого в широком смысле европейского вмешательства, а именно Европейский суд по правам человека, расположенный в Страсбурге и действующий в отношении государств – членов Совета Европы, а другой – санкции, применяемые непосредственно Евросоюзом. Первый актуален в индивидуальных случаях после того, как все возможности внутригосударственного судопроизводства исчерпаны. Однако тогда не может применяться институт так называемой народной жалобы (actio popularis), а это означает, что прецедентное право суда позволяет лицам, не являющимся жертвами нарушений со стороны государства, обращаться в суд только в очень небольшом количестве сценариев. Так, жертвы национального закона, нарушающего европейские нормы, должны обращаться в суд самостоятельно, и, в зависимости от длительности судебных процедур в данной стране, разбирательство может растянуться на несколько лет. Допущение, лежащее в основе этой процедуры, состоит в том, что демонстративное влияние отдельных решений суда, предписывающих в конкретных случаях выплату компенсации пострадавшим, принудит учреждения и ведомства затронутой страны внести в законодательство и общие изменения. Однако это работает только в том случае, если нарушение утвержденных на международном уровне норм не является результатом преднамеренных действий правительства, то есть если оно не вытекает из несовместимости либерально-демократического фундамента интеграции и патрональной правящей элиты режима.
Таблица 7.6: Различия в логике применения санкций ЕС и США
Другой из двух главных механизмов – набор инструментов ЕС (в строгом смысле, санкции ЕС) – состоит из ограничения или приостановки финансирования государства-участника. Незначительные нарушения рассматриваются Европейским союзом с помощью процедуры о нарушении законодательства ЕС, которая заключается в том, что Европейская комиссия изучает совершенное государством нарушение, и если она считает результаты своего рассмотрения неудовлетворительными, она может передать дело в Европейский суд в Люксембурге. В самом крайнем случае пострадавшему государству-участнику могут грозить наложенные судом финансовые санкции. Другой инструмент, находящийся в распоряжении ЕС, который может применяться в случае неправомерного использования евросоюзных субсидий, состоит в приостановке выплаты субсидий, невыплате какой-либо их части или в прямом требовании их возвращения. Однако применение этого инструмента ограничивается различными внешнеполитическими соображениями. По этой причине, несмотря на широкий спектр симптомов коррупции, они до сих пор применялись только в отношении незначительной доли субсидий ЕС.
Эти санкции ЕС сродни военной тактике ковровых бомбардировок, жертвами которых становятся в основном мирные жители. За ними стоит предположение, что приостановка выплаты или лишение субсидий приведет к свертыванию важных для граждан проектов, что усилит их недовольство. Представители власти будут стремиться сохранить свою популярность и, чтобы избежать дальнейших санкций, изменят свою политику[1032]. Брюссель рассматривает эти процессы как часть кривой обучаемости демократии, когда те, кто ей учатся (режимы в государствах-членах), сами заинтересованы в сдаче экзамена. Но в действительности все обстоит иначе. Более строгие санкции сдерживаются многочисленными политическими и бюрократическими факторами. При этом, даже если процедура запущена, она направлена против безличных институтов, что позволяет правительствам избегать какой бы то ни было прямой ответственности. Иногда то или иное правительство даже пользуется возможностью истолковывать события как свою борьбу за национальную свободу и, чтобы культивировать антиевропейские настроения, изображает популистов как жертв [♦ 4.2.3].
Внешние ограничения пассивны по своей природе: они не формируют политику активным образом и в лучшем случае указывают на то, что проводимая политика нарушает демократические ценности или включает в себя волюнтаристскую экономическую деятельность. Исходя из фундаментальной общности ценностей, ЕС придерживается стратегии предупреждений и, следовательно, убеждения. Оба типа применяемых им санкций имеют общую черту: для противодействия нарушениям (например, коррупции) и для активации защитных механизмов демократии во главе с судебной системой используется только сила убеждения. Но надеяться на нее бессмысленно, если режим, с которым имеешь дело, руководствуется другими ценностями. Пытаясь принимать меры против диктатур, международные организации легко попадают в традиционную ловушку, так как санкции наносят тяжелый удар по гражданам, оставляя политический режим в целости и сохранности. Более того, внешние предупреждения и санкции могут подтолкнуть представителей власти использовать еще больше неправовых принудительных мер для поддержания равновесия и мобилизации своих сторонников во имя «национальной самообороны».
В октябре 2014 года, сообщая о наиболее заметных санкциях США, один из правых еженедельников сообщил, что члены правительства Венгрии оказались в списке лиц, которым было отказано в выдаче визы властями США в соответствии с указом президента № 7750 «О приостановке въезда в США лиц, участвующих в коррупции или получающих от нее выгоду»[1033]. Через несколько дней руководительница Национальной налоговой и таможенной службы Ильдико Вида обнародовала сообщение о том, что она фигурирует в этом списке. Как пишет Давид Янчич, причина применения к ней санкций, «по
