Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр

Из предыдущих абзацев становится очевидно, что на противоположной стороне от российской находится западная цивилизационная область тяготения, которая составляет ей конкуренцию. Если рассматривать посткоммунистический регион, то страны в этой области тяготения включают Центральную и Восточную Европу в целом и западно-христианский исторический регион в частности. Кроме того, на основании их цивилизационных корней и успешного выхода из области тяготения России туда можно отнести и прибалтийские страны. Если сфокусироваться на многочисленных представителях цивилизации, то интеграция этих стран в западную цивилизацию осуществлялась (a) в военном отношении посредством НАТО под руководством США[1018], а (b) в экономическом и политическом отношении – Европейским союзом[1019]. То, что Левицкий и Вэй описывают как «взаимосвязи и рычаги воздействия» [♦ 1.5.2] отчасти и является цивилизационной областью, а отчасти – экономическими и политическими связями, образовавшимися в результате тяготения к этой области, которые в итоге привели к вступлению в ЕС. Другими словами, «взаимосвязи» подразумевают главным образом исторический аспект, то есть те связи, которые формируются естественным образом, благодаря цивилизационной общности, тогда как «рычаги» предполагают активную политику Запада, направленную на цивилизационную интеграцию[1020]. Однако, в отличие от США, Европейский союз представляет собой полузавершенный цивилизационный стержень, что и является источником его неопределенностей и проблем после присоединения посткоммунистических стран.

7.4.4.2. Международные интеграции и Европейский союз как полузавершенный цивилизационный стержень

Хотя двусторонние соглашения могут заключать любые страны, их геополитическая ориентация подразумевает, что политические и экономические отношения со стержневой страной определенной цивилизации имеют непропорционально большое значение, по сравнению со связями с другими стержневыми странами. В частности, страны могут вступать в (a) международные союзы, например военный союз, когда стороны подписывают договор о защите от агрессии своих территорий (например, НАТО), и/или в (b) международные интеграции, что означает, что эти страны унифицируют определенные нормы и практики, объединяя свой суверенитет, и начинают функционировать в определенных вопросах так, как будто они являются одним государством[1021]. Такие интеграции можно анализировать по трем аспектам:

• глубина интеграции, то есть круг вопросов, по которым определенные страны функционируют как одно государство. На основании классической типологии Белы Балашши[1022], уровни интеграции можно понимать как последовательные уровни толкования [♦ 2.4]: (a) зона свободной торговли, которая предусматривает отмену пошлин между государствами-членами; (b) таможенный союз, в рамках которого вводятся единые внешние пошлины и разрешается свободное перемещение товаров и услуг между государствами-членами; (c) общий рынок, который подразумевает свободное передвижение рабочей силы и капитала; (d) единый рынок, предусматривающий устранение нетарифных барьеров и согласование экономической политики; (e) экономический союз, предполагающий общую валюту и интеграцию экономической политики; и (g) политический союз, предполагающий переход политической власти и законодательства на уровень сообщества[1023];

• разнообразие режимов, участвующих в интеграции, что является показателем сплоченности интеграции, поскольку правящие элиты различных режимов действуют в соответствии с разными принципами, представляют различные общеполитические установки (государственную, силовую или патрональную политику) и участвуют в интеграции на разных основаниях, с разными краткосрочными и/или долгосрочными целями;

• защитные механизмы интеграции, то есть меры, предотвращающие или сдерживающие деструктивные тенденции, которые могут стать причиной распада интеграции [♦ 4.4]. Другими словами, защитные механизмы – это средства для «дисциплинирования» государств-членов, имеющиеся в распоряжении компетентного органа интеграции. Эти средства позволяют подчинить государства правилам интеграции и предотвратить нарушение ее целостности.

Таким образом, одна из основных функций защитных механизмов заключается в поддержании гомогенности с точки зрения особенностей, присущих входящим в интеграцию режимам. Сплоченность интеграции не требует, чтобы у каждого ее члена были одни и те же особенности государственной политики. Участвующие правительства не обязаны иметь одни и те же политические убеждения; им нужно только уметь согласовывать свои интересы, чтобы одинаково представлять роль формальной политики и неформальных норм и факторов влияния. Точно так же не обязательно должны совпадать и особенности стран: например, если речь идет о либеральных демократиях, то для участия не требуется относиться к одному и тому же типу государства всеобщего благоденствия или иметь общую модель демократических институтов[1024]. Чтобы являться либеральной демократией по своей сути, достаточно уважать основные ценности сообщества[1025]. Естественно, значимость этого вопроса отражает глубину интеграции, а гомогенность режимов как таковая отнюдь не является гарантией сплоченности интеграции. Тем не менее гетерогенность режимов представляет собой главную угрозу этой сплоченности, поскольку правящие элиты разных типов будут по-разному понимать цели интеграции и будут иметь разные взгляды на сохранение ее основ.

Международные интеграции вокруг цивилизационного стержня России включают Содружество Независимых Государств (СНГ), Евразийский таможенный союз (ТС ЕАЭС) и Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Эти интеграции стабильны, потому что они поверхностны и/или основываются на гомогенных режимах. Хотя СНГ теоретически мог бы стать движущей силой для интеграции постсоветских стран, из тысяч документов и резолюций, принятых его органами, менее 10 % были на деле ратифицированы государствами-членами[1026]. ТС ЕАЭС – это таможенный союз, а ЕАЭС – единый рынок, и оба они предполагают более глубокую интеграцию, но также и однородность режимов. Надо сказать, что некоторые из участников являются патрональными демократиями (Армения и Кыргызстан), а другие – патрональными автократиями (Беларусь, Казахстан и Россия). Но все они являются патрональными режимами, что означает, что соглашения между ними должны быть достигнуты патрональными лидерами. Участники экономической интеграции, патроны, создают семейные предприятия, не нарушая при этом права человека и не посягая на демократические ценности. Их взгляды совместимы, потому что основываются на патронализме и популизме, пользующемся идеологией [♦ 4.2.3, 6.4.1]. Тем не менее, как мы упоминали выше, менее крупные участники этих интеграций опасаются чрезмерного влияния России и не желают превращать единый рынок ЕАЭС в политический союз, а разногласия между верховными патронами, заинтересованными в продвижении интересов собственных приемных политических семей и не стремящимися к солидарности с другими участниками интеграции, более чем возможны. Опять же гетерогенность режимов представляет собой угрозу их сплоченности, но обратное утверждение неверно, то есть гомогенность режимов не является гарантией их сплоченности. Это означает лишь то, что в интеграции нет того элемента, который мог бы привести к распаду, а именно гетерогенности режимов.

Продвижение автократии, в котором заинтересована Россия, можно понимать как защитный механизм, поскольку этот процесс как раз подразумевает, что движущая сила интеграции активно пытается не допустить гетерогенности режимов [♦ 7.4.3.2]. В свою очередь, продвижение демократии Соединенными Штатами является одновременно (a) деструктивной силой, если оно направлено на гомогенную автократическую интеграцию, и (b) защитным механизмом, когда оно укрепляет интеграцию гетерогенных