Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр
Схема 7.14: Смоделированная траектория Румынии (1964–2019)
Наиболее либеральным временем за всю историю Румынии был период с 1996 по 2004 год, когда пост премьер-министра последовательно занимали Виктор Чорбя (1996–1998), Мугур Исэреску (1999–2000) и Адриан Нэстасе (2000–2004). Однако тот факт, что Нэстасе позже был признан виновным в двух коррупционных делах[811], указывает на то, что в этот период акторы не гнушались участия в неформальных практиках, хотя формальные институциональные ограничения действовали эффективно, и акторы не могли просто переступить через них. Этот момент также подтверждается президентством Траяна Бэсеску в 2004–2014 годах. Он ясно продемонстрировал намерение построить однопирамидальную патрональную сеть и превратить страну в патрональную автократию[812]. Тем не менее, не имея эффективной монополии на власть, он столкнулся с сильным сопротивлением со стороны формальных институтов, в частности со стороны Национального управления по борьбе с коррупцией, Национального агентства налогового администрирования, и генерального прокурора. К концу его срока в отношении него было проведено почти восемьдесят расследований, и в ходе некоторых из них Управление по борьбе с коррупцией и генеральный прокурор даже представили официальные обвинительные заключения[813]. С 2014 года Румыния под управлением президента Клауса Йоханниса вернулась к более конкурентной среде патрональной демократии[814].
Все эти изменения иллюстрируют динамическое равновесие патрональной демократии. По сравнению со стабильным равновесием, динамика которого остается внутренней, а страна сохраняет позицию в одной стабильной точке, динамическое равновесие предполагает постоянные флуктуации и попытки изменить присущие режиму характеристики. Однако, как показано на Схеме 7.14, эти движения могут сдерживаться социальными и институциональными барьерами, о которых подробно говорится в Главе 4, в частности разделением исполнительной власти и пропорциональной избирательной системой, которая позволяет менять расстановку политических сил на официальных должностях [♦ 4.4.2.2]. Таким образом, в таких странах, как Румыния, смены конфигурации не произошло, несмотря на многочисленные последовательности, которые фигурируют в ее динамическом равновесии.
7.3.2.4. Смена режима на патрональную автократию: Казахстан
Казахстан является прекрасным примером трансформации диктатуры в стране, которая прошла по первичной траектории от коммунистической диктатуры к патрональной автократии (Схема 7.15). За несколько месяцев до провозглашения независимости в 1991 году законодательное собрание диктаторского режима назначило генерального секретаря партии Нурсултана Назарбаева президентом Казахстана. После этого он победил на первых президентских выборах страны, где был единственным кандидатом, набрав 95 % голосов[815]. Формально коммунистическая партия распалась на две партии-преемницы, Коммунистическую Народную партию Казахстана и Народный конгресс Казахстана, каждую из которых возглавляли клиенты Назарбаева, в то время как он оставался формально независимым. Однако до 1994 года Назарбаев не мог консолидировать свой режим, а это означало, что он не мог полностью контролировать ни парламент, ни некоторых членов правящей элиты, обладавших значительными политическими и экономическими ресурсами. Хейл пишет, что члены парламента не дали ход некоторым из законопроектов Назарбаева и начали собирать против него компромат, а некоторые, на первый взгляд, сильные противники (включая лидера партии Народный конгресс) выражали и президентские амбиции[816].
В 1994 году Назарбаев использовал процесс приватизации, а также свои государственные и президентские полномочия для поддержки олигархов и построения неформальной патрональной сети[817]. В 1995 году он в одностороннем порядке изменил конституцию, расширив свои полномочия, после того как Конституционный суд внезапно объявил, что парламент был избран незаконно и его полномочия утратили законную силу[818]. Он сохранял «партийную независимость» до 1999 года, когда возглавил свою недавно сформированную партию вассалов «Нур Отан», которая с тех пор выигрывала все места на выборах в законодательные органы. Оппозиционные партии существуют, но ведут свою деятельность в типичном ландшафте одомашненных партий (таких как «Ак Жол» и Коммунистическая народная партия Казахстана), а также маргинальных партий (таких как Общенациональная социал-демократическая партия)[819]. Экономику Казахстана тоже контролировала приемная политическая семья Назарбаева [♦ 3.6]. По сообщению Хейла, Назарбаев «руководил масштабной консолидацией активов страны под контроль своих ближайших соратников, включая родственников. Одним из заслуживающих внимания событий стало появление крупной холдинговой компании „Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына»“, ‹…› в рядах высшего руководства которой был зять Назарбаева Тимур Кулибаев. По некоторым подсчетам, эта организация контролировала до 45 % ВВП страны»[820]. С того времени он еще больше укрепил свой режим, усилив контроль над наиболее важными политическими и экономическими ресурсами, а также устранив все угрозы и ликвидировав автономию потенциально опасных владельцев ресурсов[821]. Одним словом, Назарбаев превратил бюрократический патронализм в неформальный, приспособив первый к новым обстоятельствам.
Схема 7.15: Смоделированная траектория Казахстана (1964–2019)
Мы выбрали Казахстан в качестве примера для первичной траектории такого типа, потому что с момента завершения своей первичной траектории в 1995 году он наиболее близок к патрональной автократии идеального типа. Тем не менее в Советской и Центральной Азии были и другие образцы трансформации диктатуры, траектории которых завершились где-то между патрональной автократией и диктатурой с использованием рынка. Как отмечает Хейл, «в Туркменистане и Узбекистане ‹…› структура коммунистической партии Советского Союза на последних этапах перестройки оставалась в неизменном виде, и региональные члены партийного руководства управляли с ее помощью во время перехода к независимости, по сути просто дав ей другое название». Он далее называет эти режимы «полномасштабной диктатурой», в которой запрещена деятельность настоящих оппозиционных партий[822]. Кроме того, до 2008 года в Туркменистане сохранялась однопартийная система, после чего была создана система с доминирующей партией и фейковой оппозицией [♦ 3.3.9, 4.3.2.4]. Что же касается настоящей оппозиции, то им «не просто мешают попасть в избирательный бюллетень. В этих странах ее представителей систематически сажают в тюрьмы, пытают или высылают. В более общем плане, им фактически отказано в каких бы то ни было средствах распространения своих взглядов в открытых печатных или электронных СМИ. ‹…› И хотя для некоторых других патрональных президентских систем ‹…›, которым свойственны закрытое политическое устройство и преследования, а зачастую либо тюремное заключение, либо (неформальное) изгнание своих противников, даже самые закрытые из них
