Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр
6.4.3. Краткая характеристика популизма. Идеологический инструмент политической программы неограниченного с моральной точки зрения коллективного эгоизма
Хотя в предыдущих частях мы рассматривали популизм с самых разных точек зрения, мы можем дать его краткое резюме с учетом как спроса, так и предложения на идеологическом рынке только сейчас. Схема 6.3 кратко описывает суть популизма в одном утверждении: популизм – это (1) идеологический инструмент (2) политической программы (3) неограниченного с моральной точки зрения (4) коллективного (5) эгоизма. Это определение соответствует логически согласованной совокупности характеристик популизма, которую мы приводим в Главе 4 [♦ 4.2.3], и отличается лишь тем, что переформулирует ее в наших терминах и расширяет с учетом ее социально-психологических последствий.
Давайте разберем каждую из составляющих популизма в предложенном нами порядке. Прежде всего – это (1) идеологический инструмент [♦ 6.4.1.2]. Аргументация популизма исходит из того, что популисты по определению объявляются представителями народа, а их оппоненты – его противниками. Отсюда следует, что деятельность и риторику популистов нельзя поставить под сомнение на законных основаниях, поскольку такая критика означает сопротивление «воле народа» или, если популист также является главой исполнительной власти, – «национальным интересам». Хотя популизм представляет собой идеологический инструмент популистов любого типа, внимание на слове «инструмент» следует особенно акцентировать, если речь идет о популистах, пользующихся идеологией. Они эксплуатируют гибкость популистского нарратива, исходя не из ценностной когерентности, которая может обосновать правую или левую политическую программу, а из функциональной когерентности, которая оправдывает любые действия, которые служат для концентрации власти и личного обогащения (то есть интересам элит). На самом деле, более конкретные аргументы пользующихся идеологией популистов вписываются в ту же тактику аргументации, что и общий популистский нарратив: они ставят под сомнение легитимность существующих структур / практик и говорят, что любой, кто критикует их за изменение этих структур / практик, в действительности защищает вредный статус-кво [♦ 6.4.1.4]. В любом случае популизм как идеологический инструмент дает непререкаемый моральный авторитет вне зависимости от содержания политического курса. Именно такое положение дел мы обозначаем как патрональное присвоение интерпретации общего блага, противопоставляя его бюрократическому присвоению, присущему марксизму-ленинизму [♦ 4.2.4].
Схема 6.3: Краткое резюме популизма
Во-вторых, популизм – это идеологический инструмент (2) политической программы, которая представляет собой попытку заменить легально-рациональную легитимацию либеральных демократий на субстантивно-рациональную легитимацию. В Главе 4 мы отмечали, что субстантивная рациональность означает, что, хотя институты существуют и играют важную роль в легитимации и/или функционировании системы, они являются не самоцелью, а скорее, средством для достижения «общего блага» [♦ 4.2.5]. Проще говоря, с точки зрения субстантивно-рационального подхода игнорирование писаного закона становится легитимным всякий раз, когда он не служит «общему благу», то есть воле народа. Однако это возвращает нас к первой (1) особенности и к тому, что популисту действительно удается присвоить интерпретацию общего блага. В случае пользующихся идеологией популистов присвоение превращает популистскую политическую программу в политическую программу неограниченного правления приемной политической семьи в целом и верховного патрона (популистского лидера) в частности. Другими словами, субстантивная рациональность проявляется как неуважение к верховенству закона в пользу любого решения, которое принимают власти, хотя фактически они подчиняются принципу интересов элит. На смену власти закона приходит закон власти [♦ 4.3.5.1].
Отсутствие в популизме (3) моральных ограничений переводит наше внимание с идеологического предложения на идеологический спрос, то есть на социально-психологическую сторону популизма. В ее основе лежит психология жертвы, порожденная кампаниями страха и ненависти в рамках процесса конструирования «их» и стигматизации «их» как врагов [♦ 6.4.2.3]. Поскольку группа «мы» преподносится как жертва группы «они», общее жертвенное состояние перерастает в моральный нигилизм, то есть полное безразличие к судьбе всех, кто не входит в «мы». Вследствие этого моральные границы стираются, и люди освобождаются от бремени заботы о ближнем, то есть происходит уничтожение солидарности, которая является моральной основой либеральных демократий. Именно поэтому в посткоммунистическом регионе (и, вероятно, на Западе) популизм оказывается настолько привлекателен, особенно для тех людей, для кого порядок открытого доступа подразумевает экзистенциальную тревогу и угрозу их онтологической безопасности [♦ 6.4.2.1].
Хотя многие авторы подчеркивают коллективистский аспект популизма, мы более подробно рассматриваем тот факт, что популизм подразумевает наличие (4) коллектива. Если конкретно, то аргументы о боге, нации и семье, которые по отдельности или вместе могут формировать ценностно-когерентную идеологию коллективизма, переопределяются и перемешиваются в популистском нарративе в соответствии с функциональной когерентностью, как с точки зрения идеологического спроса, так и предложения [♦ 6.4.2.2]. Эта мысль резюмирована в Таблице 6.9, где каждый аргумент представлен в соответствии с измерениями того явления, к которому он относится: с функцией, которую он выполняет для популиста, и стигматизируемой группой, которую он подразумевает. В этом контексте, в отличие от либеральной картины мира, сообщества, образуемые вокруг идей бога, нации и семьи, носят не относительный характер, на который влияют индивидуальные или групповые права, но возводятся в абсолют, а также соединяются в одно целое как две грани двусторонне-функциональной дискурсивной сущности «мы / нас». С точки зрения идеологического спроса, воображаемое сообщество, созданное с помощью популистской политики идентичности, подталкивает к упрощению: оно делает многогранную и регулярно пересматриваемую идентичность просто «хорошей» идентичностью, которая не требует саморефлексии. Все это приводит к укреплению идентичности и упрощению картины мира, в рамках которой защита статуса приобретает легитимность, а каждая попытка его нарушить и каждое предложение принести его в жертву – делегитимируются. С точки зрения идеологического предложения, идея «бога» позволяет устранить разногласия, поскольку благодаря ей конкурирующая политика не подлежит обсуждению, идея «нации» предоставляет неограниченный простор для действий, поскольку отменяет ответственность властей перед обществом, а идея «семьи» легитимирует принцип господства, поскольку продвигает и узаконивает культурную модель патриархальной семьи для неформальной патрональной сети.
Таблица 6.9: Бог, нация и семья в соответствии с их функциями и стигматизируемыми группами
Наконец, (5) эгоизм завершает наше определение популизма, в котором делается акцент на социально-психологической стороне этого явления: популизм выпускает на свободу индивидуальное себялюбие своего электората и наделяет его коллективным голосом.
