Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон
Закулисная борьба за власть не привела к явным результатам, но было понятно, что авторитет королевы ослабевал, а принцы действовали более открыто в соответствии с тем, каким им представлялось будущее монархии. Однако, несмотря на снижение конституционного авторитета королевы, она по-прежнему пользовалась большим уважением, если не сказать благоговейным восхищением семьи и персонала. И хотя между домами возникали трения, взаимодействие между ними преобладало.
То же можно сказать и о любимом детище королевы – Содружестве наций, которое она пестовала и поддерживала во все время своего правления. На лондонской встрече глав Содружества в 2018 году Елизавета говорила о своем «искреннем желании», чтобы однажды принц Уэльский продолжил важную работу, начатую ее отцом в 1949 году 24. Перед окончанием конференции лидеры стран Содружества собрались и единогласно проголосовали за ее рекомендацию Чарльза в качестве следующего главы Содружества. Это был желанный успех дома Виндзоров.
Краеугольным камнем для стран Содружества всегда было многообразие рас, религий и цвета кожи, и эти принципы материализовались в доме Виндзоров с появлением подруги принца Гарри, Меган Маркл. Американскую актрису и разведенную представительницу смешанной расы тепло встретили в королевской семье. Во время подготовки к свадьбе, которая состоялась в мае 2018 года, на ее свадебной вуали были вытканы национальные цвета 53 наций Содружества. Королева оценила этот жест, как и решение Меган креститься и принять англиканскую веру перед свадьбой. Наблюдая, как Меган, представительница другой страны, другого цвета кожи и культуры, идет по проходу часовни Святого Георгия в Виндзоре, она понимала, что является свидетельницей истории в реальном времени. В один миг брак Гарри и Меган сделал монархию более значимой и интегрированной в быстро меняющемся мире.
Однако краткое пребывание этой пары в лоне Короны стало испытанием терпения королевы, выявило ее снисходительность к новому члену семьи, но обострило семейные отношения. Вначале все шло хорошо. Через несколько недель после свадьбы королева пригласила Меган присоединиться к ней в однодневной поездке на королевском поезде на северо-запад Англии, в графство Чешир. Во время пути она подарила Меган чудесное жемчужное ожерелье и серьги к нему. «Мне очень нравилось проводить время в ее компании», – сказала позднее Меган, теплая благожелательность королевы напомнила ей о ее собственной бабушке Джанет25.
Для того чтобы Меган была надлежащим образом подготовлена к будущим важным мероприятиям, королева поручила своей опытной помощнице Саманте Коэн ввести невестку в тонкости этикетов Короны и Содружества. Елизавета назначила Гарри молодежным послом Содружества, а спустя несколько месяцев Меган стала патроном Ассоциации университетов Содружества. Эти назначения выводили пару на международную арену, в то время как внутренняя сцена оставалась за будущим королем и королевой, принцем Уильямом и герцогиней Кэтрин. Это выглядело разумно, особенно если учесть, что Гарри был решительно настроен взять на себя роль, отличную от роли брата, что стало причиной разногласий между ними.
Вскоре после возвращения Меган и Гарри из успешной первой поездки – на велогонку Tour Down Under – в авторитетной газете Times of London появилась статья, проливающая свет на отношения между принцем и монархом. Речь шла о драгоценной тиаре, которую держали под семью замками в сейфе Букингемского дворца. Королева передала ее Меган на время свадебной церемонии. В статье говорилось, что Гарри был взбешен, когда тиару не выдали Меган во время пробной укладки волос, ради которой мастер-стилист Серж Норман специально прилетал из Нью-Йорка. Управляющая гардеробной королевы, грозная Анджела Келли, которая являлась одновременно хранительницей коллекции драгоценностей, объяснила паре, что существует определенный протокол безопасности для получения бесценной вещи. Гарри и слышать об этом не хотел и в ярости заявил персоналу: «То, что Меган хочет, Меган получает»26. В конце концов он обратился к королеве, которая согласилась предоставить тиару для примерки.
Пресса сделала акцент на характере Меган, которая повела себя как примадонна. Однако самым примечательным в этой истории было то, что Гарри смог через голову доверенного королевского помощника напрямую обратиться к королеве и настоять на своем. При существовавшем порядке, когда ожидание встречи с королевой занимало недели, этот молниеносный доступ выглядел поразительным. Семья – прежде всего. В этом заключалась как сила, так и слабость монархии. Как заметил один из помощников, «нужно помнить, что это семья и двор, а не корпорация»27. Семья, где в конечном счете имело значение место в иерархии, а не популярность.
Меган стала частью системы в период постепенных, но тем не менее кардинальных изменений, которые неизбежно сопровождают передачу короны от одного поколения другому. Несмотря на свою популярность, Меган и Гарри со временем ожидал спуск вниз по лестнице королевской иерархии, как это некогда произошло с принцем Эндрю, который некогда занимал второе место в порядке наследования престола, а потом превратился в члена семьи второго плана. Новоявленная королевская пара желала для себя другого сценария, что в конце концов привело их к прямому конфликту с заведенным в доме Виндзоров порядком.
В то время как трения в семье, особенно между Уильямом и Гарри, становились все более явными, главной темой, предложенной королевой на 2018 год, стало взаимоуважение и примирение, что казалось очень своевременным как для конфликтующих членов семьи, так и для Великобритании в целом. Страна все еще зализывала раны, нанесенные неоднозначным голосованием по поводу выхода из Европейского союза.
К теме примирения королева обращалась часто – и в своей речи, произнесенной в Женском институте[34] во время визита в Британию американского президента Трампа, и на двадцатой годовщине открытия шотландского парламента. Она считала это своей миссией – пытаться охладить политические страсти и произносить слова утешения нации, которая замкнулась на себе.
В ее собственном доме мудрость и здравомыслие были тоже не лишними. С того времени, как «ее крепость и опора», принц Филипп, отошел от дел, второй сын, принц Эндрю, старался заполнить возникшую пустоту. Он сопровождал мать в церковь на воскресную службу и следил за тем, чтобы его дочери Беатрис и Евгения поддерживали с ней контакт.
По мнению Елизаветы, ее второй сын был способен брать на себя ответственность. Он выказывал отвагу в дни кризисов, что особенно проявилось во время Фолклендского конфликта и пожара в Виндзорском дворце. Хотя Эндрю порицали за высокомерие, его преданность королеве не подлежала сомнению. Она ценила его постоянную поддержку, даже если его суждения носили поверхностный характер. Например, во время недели, предшествовавшей похоронам
