О себе любимом - Питер Устинов
— Но вот увидите,— говорили собеседники,— революция или не революция, русский народ останется таким, каков он есть.
В этих высказываниях не было ничего оригинального или поучительного, тем не менее с почтенными мужами интересно было познакомиться. Они словно крабы-отшельники сидели в своих раковинах, перебирали прошлое и произносили глубокомысленные фразы.
Но Клопа куда больше привлекала фривольная сторона жизни. У Николая Николаевича было много приятельниц, посещавших Квартиру. Среди них была не слишком симпатичная англичанка по имени Ада, с которой он часами запирался у себя в комнате. Другая из его девиц, прехорошенькая блондиночка, вскоре вышла замуж, и Клоп присутствовал на свадьбе, от которой получил большое удовольствие.
Ольга Владимировна, будучи женщиной верующей, как-то раз предложила Клопу пойти с ней в воскресенье в церковь. Она очень расхваливала тамошнего священника отца Николая — святой человек, говорила она, и службы у него замечательные.
И вот они пошли в церковь святого Андрея, красивое, белое с золотом, барочное здание на углу Шестой линии и Большого проспекта. Церковь была полна народу — люди стояли встревоженные, удрученные. В воздухе чувствовалось Напряжение. Паства истово молилась, крестясь и кланяясь, и то и дело опускаясь на колени. Пел хор. Но вот отец Николай стал читать проповедь, и все затихли, внимательно слушая, ловя каждое его слово.
Вскоре Клоп заметил прехорошенькую девушку, которая — он был уверен — заметила его тоже. Он повел себя, как все. Опустился на колени и отбил земной поклон. При этом он метнул взгляд на девушку и, к своему удивлению, встретился с ней взглядом.
Немного позже он с ней познакомился — Ольга Владимировна знала ее мать. Девушка оказалась совсем юной и застенчивой — звали ее Нюрочка. У нее были чуть раскосые черные глаза, хорошо прорисованные брови, высокие скулы и тонкий маленький носик. Прямые, гладко зачесанные волосы красивого, слегка рыжеватого оттенка.
Как-то в мае Валерия Полещук рассказала мне об иностранце, неожиданно объявившемся в Петрограде и жившем в квартире, куда она ходила работать. Она не знала, кто он — голландец или англичанин, но, по ее словам, он презабавный, и она хочет познакомить меня с ним. Я не очень внимательно слушала ее, и мне вовсе не улыбалось знакомство с таинственным чужестранцем. В то время все были крайне осторожны. Я не столько боялась за себя, сколько за родителей — они ведь были уже немолоды, и я вовсе не хотела, чтобы с ними что-либо случилось. Поэтому я никак не реагировала на предложение Валерии зайти к ней на работу, а потом и вообще забыла.
Недели две спустя, утром 1 июня, мама попросила меня сходить в Дом искусств, чтобы получить папин паек. Дом искусств был своего рода клубом или союзом, созданным деятелями искусства в первые годы революции. Все его члены имели право на дополнительный паек и могли бесплатно питаться в хорошей столовой. Раз в неделю в Доме устраивали вечера, на которых либо звучала музыка, либо читали стихи, после чего можно было выпить горячей воды, подцвеченной чаем или суррогатом кофе, и съесть неописуемое пирожное или бутерброд. А потом были танцы. Зимой все любили туда ходить — там было тепло.
Дом искусств находился на «другой стороне Невы», как это называли василеостровцы, и довольно далеко от нашего дома. В ту пору, правда, никто не обращал внимания на расстояния — все ходили пешком, предпочитая такой способ передвижения трамваям, которые были всегда переполнены и где можно было подцепить тиф, гулявший тогда в Петрограде.
Я взяла алюминиевый судок для супа и отправилась в Дом искусств.
Стояло чудесное теплое июньское утро. Господь был к нам тогда милостив и посылал нам прекрасные лета, позволявшие согреться перед зимними холодами и насладиться голубым небом и солнцем, дарившим немного радости мрачно настроенным людям. Я шла не спеша, наслаждаясь грандиозным зрелищем реки-в ее гранитных берегах и красивыми зданиями на набережной — никогда не устаешь любоваться этим пейзажем, меняющимся в зависимости от освещения и времени года и тем не менее всегда прекрасным и величественным. Я была счастлива и шагала как во сне.
Внезапно какой-то незнакомец окликнул меня и дружелюбно улыбнулся. Я в удивлении уставилась на него и тотчас поняла, что это художник-итальянец, который жил в студии на нашем дворе как раз напротив моего окна. Я не раз замечала, как он смотрел на меня из своего окна и даже посылал в мою комнату солнечных «зайчиков». Я была молоденькая, хорошенькая и привыкла к вниманию.
Но до сих пор я ни разу не видела итальянца вблизи. Это был невысокий брюнет лет сорока. Он сказал, что собирается в Италию, и спросил, не хотела бы я поехать с ним. Это показалось мне забавным и он начал усиленно уговаривать. Сказал, что будет сдувать с меня пылинки и что я буду счастлива с ним, что мне не следует оставаться в России — здешняя жизнь не для меня. Что я создана для лучшей доли и что в Италии я смогу развить свои таланты и расцвести.
Я рассмеялась.
— Вы очень добры,— отвечала я,— но ведь я совсем вас не знаю. А кроме того ваше предложение столь неожиданно, и вы требуете, чтобы я быстро приняла решение. Я так не могу. Не обижайтесь и, пожалуйста, извините, я спешу сейчас—-И быстро пошла прочь.
«Вот смехота — получила предложение! — хихикала . я про себя.— И как он мог подумать, что я его приму! Да он, наверное, шутил!..»
В Доме искусств мой судок наполнили не слишком хорошо пахнущим супом и дали небольшой мешочек картофеля. В то голодное время люди были рады даже такому супу. Дома в него что-нибудь добавляли — то луковицу, то кусочек масла, и его можно было есть.
Я двинулась в обратный путь, одной рукой держа мешочек с картошкой, перекинутый на спину, а другой — судок с супом,
Идти с таким грузом уже не доставляло удовольствия, да и солнце палило нещадно. Проходя по Четвертой линии мимо дома, где работала Валерия, я подумала: «Как было бы приятно посидеть сейчас в прохладном месте и покурить».
В запасе у меня был еще целый час, и я решила навестить Валерию.
«К тому же,— подумала я,— я ведь хотела пригласить ее пойти сегодня с нами в Парк отдыха».
Я поднялась по лестнице и позвонила. Дверь открыла Валерия. Она была
