Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего
В чём же интрига? Молодой художник Огюст Барбийон, который называет себя Кристианом де Ла Майерэ, счастлив! Всё в жизни у него идёт как по маслу... Во-первых, он собирается жениться на молодой и красивой девушке, Жюльетте, двадцатилетней актрисе, а во-вторых, один предприниматель попросил его сделать оформление будущего кабаре и взять на себя художественное руководство заведением. Наконец, Школа изящных искусств (Beaux-Arts de Paris) хотела бы, чтобы он иллюстрировал «Историю Франции». Но внезапно удача изменила ему... Жюльетта уходит от него, заказчик расторгает договор и Изящные искусства не подают признаков жизни! Что происходит? Лучший друг художника после быстрого расследования выясняет, что анонимные письма, исходящие от завистливых коллег, были отправлены практически всем (включая родителей Жюльетты), в которых он назван евреем! И, учитывая обстоятельства... его друг советует ему доказать свое арийское происхождение... Посчитав сначала эту идею низкой, Кристиан выслушал оставшихся у него друзей и, в конце концов, решился на это. Поэтому он начинает перебирать старые семейные бумаги и обнаруживает, что его дед, клоун-канатоходец, был крещён недалеко от Эврё (Évreux), в замке Пюибертен (Puybertin). Он решает отправиться туда и обнаруживает там кузину, Анаис де Пюибертен, у которой живёт подруга, которой была не кто иная, как... Жюльетта! Двое голубков падают в объятия друг друга. Анаис хочет помочь кузену найти свои корни и для этого знакомит со священником, который оказывается его, Кристиана, дедом, бывшим клоуном! В итоге всё налаживается, дед — священник и клоун, вкладывается в кабаре, где Кристиан, Жюльетта и даже Анаис могут проявить все свои способности.
Ожидается, что вместе с Саша исполнителями этой пьесы станут Женевьева, Элен Пердриер, Жанна Фюзье-Жир, Андре Брюле, Спинелли и Каретт (Hélène Perdrière, Spinelly и Carette).
20 декабря 1940 года состоялась первая репетиция спектакля. Но 25 января, после более чем месяца репетиций происходит катастрофа. Роберт Требор, один из директоров театра «Мадлен», предупреждён, что цензура отклонила пьесу.
Саша вызывают в немецкий Институт (Изначально — Отдел культурной политики посольства Германии в Париже, в сентябре 1940 выделился в филиал немецкой Академии в Мюнхене, закрыт в 1944. — Прим. перев.). Перед ним директор мсьё Эптинг (Epting):
— Вы очень умны, месьё Гитри, и вы думаете, что намного умнее нас! Но мы ясно видели вашу игру, и ваша пьеса написана исключительно для того, чтобы попытаться нас осмеять. Расовые законы созданы не для того, чтобы какой-то автор, даже талантливый, выставил их на осмеяние. Я думаю, что публика, к тому же, не поняла бы...
Так что пьеса никогда не будет сыграна. Но заслуга Саша в том, что он её написал, были привлечены актёры и она прошла репетиционный цикл. И если остаются какие-либо сомнения относительно дружбы, которую он поддерживал со своими еврейскими друзьями во время Оккупации, то тогда мы должны поговорить о случае Тристана Бернара.
10 октября 1943 года в полночь в доме Саша Гитри зазвонил телефон. Рене Фошуа на связи. Он только что получил письмо от Рейнальдо Хана, в котором сообщается об аресте в Каннах Тристана Бернара и его жены. В письме есть такая фраза: «Оповестите Саша — просто скажите ему об этом, и я уверен, что он сделает всё возможное».
Саша не колеблется ни секунды. Он должен сделать всё возможное, чтобы добиться их освобождения. На следующее утро он связывается с посланником Шлейером (Rudolf August Emil Otto Schleier, посланник посольства Германии в Париже 1940-43 гг. — Прим. перев.), который тщательно следит за антиеврейскими мерами, но не в посольстве Германии, где он не бывает, а в своём доме, поэтому пришлось добыть его домашний номер телефона. Немец приглашает его зайти к нему домой в обычные часы приёма, Гитри пойдёт на встречу, без особого желания. Но ради Тристана, дорогого друга его отца, чего не сделаешь!
Некоторое время спустя Арлетти настояла на том, чтобы она присутствовала на этом приёме, они договорились направиться туда вместе, чтобы защищать дело Тристана.
И вот, они у немецкого посланника. Саша очень напряжён и заявляет Шлейеру в присутствии двух свидетелей, которые расскажут об этом позже:
— Я только что узнал, мсьё министр, что писатель Тристан Бернар, которому семьдесят семь лет, только что был арестован и интернирован в Дранси. Я испытываю к нему не только восхищение, но и непоколебимую привязанность. Вы собираетесь сказать мне, что он еврей. Для меня, мсьё министр, это ничего не значит! Ничего! Поэтому я прошу вас об одном — дать мне возможность занять его место в тюрьме, в Дранси.
Посланник Шлейер, несколько удивлённый серьёзностью тона, просит Саша успокоиться:
— Мсьё Гитри, я не знал об аресте мсьё Тристана Бернара. Я прошу вас поверить мне. Я отдам приказ о его переводе в госпиталь Ротшильд. И я сделаю всё возможное, чтобы вы смогли встретиться с ним уже завтра.
В тот же день Саша предупредил посла Фернана де Бринона (Fernand de Brinon), генерального уполномоченного правительства Виши на оккупированных территориях, адресуя ему личное письмо.
На следующий день Шлейер звонит Саша и сообщает, что Бернар находятся в госпитале Ротшильд. Затем Саша спешит в посольство, чтобы получить пропуск, который позволит ему навестить своих друзей. Он увидит их несколько раз и сообщит ответ Тристана Бернара на свой вопрос о том, нужно ли ему чего:
— Принесите мне шарф.
Восемь дней спустя Тристан и его жена были освобождены.
Они прислали своему другу «пневматичку» (Пневматическая почта или пневматический телеграф. В Париже была с 1868 по 1984, длина 427 км., ею было оборудовано 130 почтовых отделений. На максимуме, в 1945, доставляла 30 миллионов почтовых отправлений в год; рассыльными, теми, кто вручал эти "голубые листки" и "бандероли" адресату, были дети с 14 лет. — Прим. перев.):
«Дружище Саша,
с сегодняшнего полудня мы находимся у Жан-Жака.
Как это приятно быть благодарным, благодарным тому, кого всегда так нежно любил!
Я был очень взволнован, и Марсель тоже, узнав, что ты беспокоишься. Дай нам знать о себе.
Целуем тебя, Тристан».
Одно можно сказать наверняка: Гитри был готов на всё, чтобы
