Писательская рота - Сергей Егорович Михеенков
Резюмируя, следует сделать вывод, что организация вывода 2-й Ударной армии страдала серьёзными недостатками. С одной стороны, в силу отсутствия взаимодействия 59-й и 2-й Ударной армий по обеспечению коридора, что в большой степени зависело от руководства Штаба фронта, с другой стороны, в силу растерянности и потери управления войсками штаба 2-й Ударной армии и штабами соединений при выходе из окружения.
На 30.06.42 г. здоровых бойцов и командиров на пункте сосредоточения учтено 4113 чел., среди них есть лица, пришедшие из окружения при весьма странных обстоятельствах, так, например: 27.06.42 г. вышел один красноармеец, который заявил, что он сутки пролежал в воронке и теперь возвращается. Когда ему было предложено покушать, он отказался, заявляя, что он сыт. О пути следования на выход рассказывал необычайный для всех маршрут».
Что ж, немецкая разведка не упускала случая, чтобы внедрить в поток выходящих из окружения бойцов своих завербованных агентов с конкретными заданиями. Чаще всего задачей были диверсии, а также сбор разведданных.
А вот капитан госбезопасности Горностаев докладывает уже непосредственно о группе, в которой выходил из «котла» лейтенант Крутилин:
«Оперуполномоченный 1-го отд. ОО НКВД фронта лейтенант гос. безопасности тов. ИСАЕВ был во 2-й Ударной армии. В рапорте на моё имя он пишет: “Группа 92 стр. див. в количестве 100 человек решила идти другим путём, по узкоколейке. В результате с некоторыми потерями прошли через шквал огня на Мясной Бор”».
Тем временем штаб генерала Власова пытался выйти из окружения, выбрав иной маршрут. После неудачного общего прорыва командующий потерял, как в таких случаях говорят, присутствие духа. Уцелевшие из числа бойцов и командиров, видевшие его в те часы и дни, свидетельствуют, что выглядел он надломленным, «безучастным, не прятался от обстрелов». Командование группой взял на себя начальник штаба армии полковник Виноградов. Группа блуждала по лесам и болотам, в стычках с немецкими патрулями постепенно таяла. 11 июля группа начальника связи штаба армии генерал-майора Афанасьева в количестве пяти человек, не согласившись с планом полковника Виноградова, отделилась и вскоре вышла к партизанам. За генералом с Большой земли тут же выслали самолёт. Генерал Афанасьев вскоре вернулся в строй, службу закончил начальником связи артиллерии Советской армии.
12 июля группа, в которой находился Власов, разделилась для поисков еды. С генералом осталась повариха столовой военторга Мария Воронова. В деревне Туховежи их арестовали полицейские и заперли в сарае. На следующий день в деревню приехали немцы. Староста доложил об арестованных русских, но те отмахнулись, расспрашивая о генералах штаба 2-й ударной армии, которые, по их данным, должны были находиться где-то в окрестностях Туховежи. И уехали. Но потом, никого не найдя, вернулись и решили поинтересоваться задержанными старостой и полицейскими. Когда открыли сарай, Власов сказал по-немецки: «Не стреляйте, я — генерал Власов!» У него был пистолет с полной обоймой патронов. Дальнейшее известно.
В те дни, когда бывший командующий 2-й ударной армией устраивал свою судьбу в германской армии, командир огневого взвода 76-миллиметровых полковых пушек лейтенант Крутилин лежал в госпитале. Левой руки у него уже не было — ампутировали выше локтя. Инвалид. Ничего хорошего дальнейшая жизнь ему, однорукому, не обещала.
В те годы, когда Сергей Крутилин писал свою военную прозу, тема Власова была не то чтобы совсем табуирована, но всё же закрытые архивы не давали возможности ни историкам, ни писателям свободно изучать подробности произошедшего. Существовала официальная версия: неудачное наступление ударной группировки войск Волховского фронта во главе с самой мощной 2-й ударной армией, окружение армии, растерянность и малодушие командующего, оказавшегося в трудном положении, переход на сторону германской армии, затем присяга Гитлеру, служба и создание Русской освободительной армии (РОА).
О Власове и РОА мог бы написать Сергей Крутилин. Не написал. Кто бы перед ним, даже лауреатом Государственной премии по литературе, распахнул архивы? Да никто! Сидели на сундуках с дубовыми замками тусклые чиновники и добросовестно исполняли незыблемое «не пущать». Вот и не имеем мы в своей культуре целой литературы — о самых трагичных и спорных страницах Великой Отечественной войны, бесценных книг и исследований, написанных самими участниками и свидетелями. Впрочем, они создали бòльшее — «лейтенантскую прозу». Но как бы сейчас, в эпоху внутренних и глобальных споров, нужны были документальные книги с широким цитированием первоисточников, прокомментированных участниками тех трагедий!
Чтобы закрыть в этой главе тему Власова, придётся процитировать Илью Эренбурга: «Конечно, чужая душа потёмки; всё же я осмелюсь изложить мои догадки. Власов не Брут и не князь Курбский, мне кажется, всё было гораздо проще. Власов хотел выполнить порученное ему задание; он знал, что его снова поздравит Сталин, он получит ещё один орден, возвысится, поразит всех своим искусством перебивать цитаты из Маркса суворовскими прибаутками. Вышло иначе: немцы были сильнее, армия снова попала в окружение. Власов, желая спастись, переоделся. Увидев немцев, он испугался: простого солдата могли прикончить на месте. Оказавшись в плену, он начал думать, что ему делать. Он хорошо знал политграмоту, восхищался Сталиным, но убеждений у него не было — было честолюбие. Он понимал, что его военная карьера кончена. Если победит Советский Союз, его в лучшем случае разжалуют. Значит, остаётся одно: принять предложение немцев и сделать всё, чтобы победила Германия. Тогда он будет главнокомандующим или военным министром обкорнанной России под покровительством победившего Гитлера. Разумеется, Власов никогда никому так не говорил, он заявлял по радио, что давно возненавидел советский строй, что он жаждет “освободить Россию от большевиков”, но ведь он сам привёл мне пословицу: “У всякого Федорки свои отговорки”. Плохие люди есть повсюду, это не зависит ни от политического строя, ни от воспитания».
Расчёты и интриги предателя закончились на виселице во внутреннем дворе Бутырской тюрьмы: лишённый звания и наград, гражданин неизвестно какой страны, Андрей Власов за измену Родине был повешен 1 августа 1946 года.
Первая повесть трилогии «Лейтенант Артюхов» заканчивается гибелью сержанта Верхогляда из огневого взвода
