Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

16/ XII, 1925

«Есть в жизни час, простой и яркий…»

Есть в жизни час, простой и яркий,Когда заколет руки дрожь,И взгляд затравленной собакиТы молча в угол отведёшь.

Тогда захочешь как-то разомВсё пережить, испепелить.И горло перехватит спазмаИ медленно начнёт душить.

Ты будешь робкими глазамиСмотреть на лампу, на огонь,Впиваясь острыми ногтямиВ похолодевшую ладонь.

И вдруг поймёшь в оцепененье,Что в жизни пусто и темно,И что в душе одним мгновеньемВсё лучшее пережито.

Ты скажешь: «Больше жить не надо,Ужасна горечь пустоты».И вниз опущенного взглядаДо ночи не поднимешь ты.

16/ XII, 1925

«На всём лежит оцепененье…»

На всём лежит оцепененьеИ тишина.Передо мной бегут две тени,А не одна.

Иду пустынным переулкомВдоль спящих дач.Лишь слышится в молчанье гулкомДалёкий плач.

Каких-то мыслей тёмный слитокЛежит во мне.И колокольчики калитокЗвенят во тьме.

Над головой смеётся Вега —Кошачий глаз.Над синеватым, рыхлым снегомЧуть светит газ.

А там туман, как привиденье,Растёт в глуши.И в нём опять сошлись две тениМоей души.

16/ XII, 1925

«Дням прошедшим не завидуй…»

Дням прошедшим не завидуй,Всё равно прошли.Мы измаяны обидойНеба и земли.

Старых песен ты не слушай —В них тоска веков.Тихий вечер тронул душуМутью облаков.

Ждём мы тихо, ждём мы долго,Прежде и теперь.Если ты не веришь в Бога,В выдумку поверь.

Начинай, как новый подвиг,Каждый новый день.Слов о силе и свободеНе ищи теперь.

В мире старом, в мире скучномНовых истин нет.Ты пойми — не будет лучшеЧерез много лет.

18/ XII, 1925

«Клубится дым у печки круглой…»

Клубится дым у печки круглой,Кипит на керосинке чай.Смотрю вокруг глазами куклы —Ты этих глаз не замечай!

Всё так же ветер в парке стонет,Всё та же ночь со всех сторон.А на стене, на красном фоне —Верблюд, и бедуин, и слон.

Ведь всё равно, какой печальюДуша прибита глубоко.Я чашки приготовлю к чаю,Достану хлеб и молоко.

И мельком в зеркале увижу,Как платье синее мелькнёт,Как взгляд рассеян и приниженИ нервно перекошен рот.

18/ XII, 1925

«Я говорю о долгих ожиданьях…»

Я говорю о долгих ожиданьяхНесуществующих, но светлых дней,О тёмных переулках без названьяИ о неровном свете фонарей.

Я говорю о жизни нерасцветшей,Но безнадёжной и уже пустой,О том, как невесёлый ветер хлещетИ брызжет дождь за тонкою стеной.

Я говорю о тёмной, белой даче,Где у порога стережёт тоска,О судорогах, когда в бессильном плачеСжимается бессильная рука.

Проходят дни, ползут года пустые,Мы снова ждём, и долго будем ждать.И далека холодная Россия —От нас давно отрекшаяся мать.

23/ XII, 1925

Рождество («Я помню…»)

Я помню,Как в ночь летели звёздные огни,Как в ночь летели сдавленные стоны,И путали оснеженные дниТревожные сцепления вагонов.Как страшен был заплёванный вокзал,И целый день визжали паровозы,И взрослый страх беспомощно качалМои ещё младенческие грёзыПод шум колёс.

Я помню,Как отражались яркие огниВ зеркальной глади тёмного канала,Как в душных трюмах увядали дни,И как луна кровавая вставалаЗа тёмным силуэтом корабля.Как становились вечностью минуты,А в них одно желание: «Земля!»,Последнее — от бака и до юта —Земля, но чья?

Я помню,Как билось пламя восковых свечейУ алтаря в холодном каземате,И кровь в висках стучала горячейВ тот страшный год позора и проклятья,Как дикий ветер в плаче изнемог,И на дворе рыдали звуки горна,И расплывались линии дорогВ холодной мгле, бесформенной и чёрной,И падал дождь…

24/ XII, 1925

«Отговорил, отскандалил…»

Отговорил, отскандалил,Остановил колесо.Ушёл в бестелесные далиРаскольник из древних лесов.

И минуты в тревожной сменеСтали темны и страшны,Когда закачался вдоль голой стеныВ страшной петле Сергей Есенин

30/ XII, 1925

«Вы видели меня всегда такой…»

Вы видели меня всегда такой —Весёлой и непринуждённой,С насмешливой улыбкой, а порой —Усталой и немного сонной.

Вы часто слышали мой громкий смехВ сыром тумане Сен-Жермена,Вы знали про меня, что я из тех,Которым море по колено.

И вы меня не видели, когда,Кусая губы, пальцы я ломала,Когда боялась и не понимала…И вот о том, как в ночь идут года —Со мной не говорите никогда.

4/ I, 1926

«Пусть хлынет дождь, и капли застучат…»

Пусть хлынет дождь, и капли застучатПо мутным стёклам запотевших окон.Пусть станет мглистым огненный закатВ отчаянье огромном и широком.

Пусть навсегда исчезнет яркий светИ крыши дач, и ветер на панели.Зачем вся жизнь, когда уж силы нетСчитать пустые, тихие недели.

7/ I, 1926