Елизавета Федоровна - Дмитрий Борисович Гришин
4. Обитель
Сегодня это место в Москве знают многие. И в столице, и далеко за ее пределами. Несколько строений на улице Большая Ордынка образуют спрятанный за воротами тихий двор с маленьким садом. В нем – необычная для здешних мест церковь в стиле древнепсковской архитектуры и современная мраморная фигура женщины в одеянии, схожем с монашеским. Это – Марфо-Мариинская обитель милосердия, которую создала Великая княгиня Елизавета Федоровна, проведшая здесь в заботах о страждущих девять лет своей жизни.
Когда же и как возникла у нее такая мысль? Что привело к подобному решению? Оно складывалось постепенно и в то же время появилось почти сразу со вдовством, став итогом постоянных размышлений о собственном долге и предназначении, о беспокойном стремлении сердца. «Не знаю, когда, – скажет она Государю, – кажется, мне с самого детства очень хотелось помогать страждущим, прежде всего тем, кто страдает душой. Желание это во мне росло, но в нашем тогдашнем положении, когда мы должны были принимать у себя, делать визиты, устраивать приемы, ужины, балы и т. п., это не могло целиком заполнить мою жизнь – в первую очередь надо было исполнять другие обязанности».
Окружающие сразу увидели ее преображение. «Великая княгиня, – вспоминала Н. С. Балуева-Арсеньева, – появлялась в черном, похудевшая, побледневшая, одухотворенная… Через некоторое время мы заметили в Великой княгине некоторую перемену: она стала живее интересоваться делами склада, взгляд ее стал не таким напряженным и далеким от жизни, как будто она нашла какой-то интерес и какую-то цель жизни. Говорили, что она хочет удалиться от света и посвятить себя богоугодным делам».
Но вначале следовало увековечить память незабвенного супруга. Так в Москве появился храм русской скорби во имя Ватопедской иконы Божией Матери «Отрада и Утешение». Его построили в районе Ходынского поля (ныне улица Поликарпова, дом 16) между Солдатенковской (Боткинской) больницей и казармами как полковую церковь 1-го Донского казачьего полка и 1-й гренадерской артиллерийской бригады. Спроектированный архитектором В. Д. Адамовичем в византийском стиле и заложенный в день пятидесятилетия Сергея Александровича, он посвящался памяти Великого князя и «всех верных долгу и присяге царских слуг, павших за Царя и Отечество от руки злодеев-революционеров крамолою 1905 года». В храме установили мемориальные доски белого мрамора с именами 1850 лиц, убитых в 1904–1907 годах по политическим мотивам в 73 губерниях и городах России. Только вдумайтесь в эти цифры! Они сопоставимы с людскими потерями на Русско-японской войне, и Елизавета Федоровна всегда помнила про них. Когда памяти Сергея Александровича задумают посвятить новый храм в Петербурге, она согласится лишь при условии сделать его местом молитвы по всем жертвам недавнего террора.
Мемориальный характер приобрела и построенная еще в 1892 году во имя святых апостолов Петра и Павла полковая церковь подшефных Сергею Александровичу гренадер, куда Великая княгиня передала некоторые из его вещей. А имя Великого князя получил в Москве один из народных домов, при котором образовалась антреприза, дававшая оперные и драматические спектакли. Другим своеобразным памятником генерал-губернатору стало основанное Елизаветой Федоровной в феврале 1906 года Сергиево-Елизаветинское трудовое убежище для увечных Русско-японской войны. Эта проблема волновала еще самого Сергея Александровича, решившего направить на нужды покалеченных солдат пожертвованные ему благотворительные деньги. Закладка убежища состоялась во Всехсвятской роще 5 июля 1907 года, в день тезоименитства Сергея Александровича, а спустя пятнадцать месяцев в рассчитанном на сто человек корпусе поселились первые подопечные. Убежище располагало сапожной, перчаточной и портновской мастерскими; солдаты-инвалиды обучались грамоте, арифметике, разучивали молитвы, занимались пением, слушали чтение книг. Для них была устроена домовая церковь во имя Преподобного Сергия и Праведной Елизаветы.
При создании Палестинской части мемориала не осталась забытой и заслуга Великого князя в деле организации раскопок 1883 года, увенчавшихся столь важными результатами. Близ найденного в ходе их проведения порога Судных врат в память о погибшем был сооружен мраморный киот (проект академика М. Т. Преображенского) с образом преподобного Сергия Радонежского. Доставленную к нему «неугасимую» лампаду зажгла в Москве Елизавета Федоровна.
Среди больших и малых, печальных и светлых памятников, дающих духовные силы и призывающих к милосердию, заметно выделялся один, установленный на месте гибели Великого князя. По православной традиции «на крови» мучеников всегда возводились храмы или часовни. На сей раз (с учетом окружающей застройки) было решено поставить большой поклонный крест. Идея принадлежала 5-му Киевскому гренадерскому полку, шефом которого был Сергей Александрович, а теперь становилась Елизавета Федоровна. Она поддержала как саму идею, так и предполагавшееся авторство проекта Виктора Михайловича Васнецова, художника, всегда любимого и ценимого Великокняжеской четой. С Васнецовым они лично познакомились в начале 1890-х годов, после чего живописец неоднократно бывал в гостях у генерал-губернатора, присутствовал на богослужениях в его домовой церкви, подносил Августейшим супругам свои работы. Во время Русско-японской войны Виктор Михайлович пожертвовал несколько своих произведений для благотворительной деятельности Великой княгини, а после гибели Сергея Александровича создал эскиз покрова на его гробницу.
Теперь проектируемый им памятник должен был отразить глубокую скорбь и христианское прощение, обличить ужас насилия и призвать к покаянию, став предостережением в новое Смутное время. Композиция включала в себя Распятие и образ скорбящей Богородицы на лицевой стороне, а на оборотной – представляла фигуру преподобного Сергия Радонежского под иконой Нерукотворного Спаса. Особое великолепие придавали кресту огромные изображения херувимов, попарно расположенные над перекладиной: два скорбных лика на фасадной части и два подчеркнуто строгих – на противоположной. После одобрения проекта Елизаветой Федоровной его утвердил император, а сам художник помогал в изготовлении и установке креста, приняв затем участие в его торжественном открытии 2 апреля 1908 года. Бронзовый, расписанный эмалями и украшенный позолотой памятник сразу стал одной из достопримечательностей Москвы, являясь образцом русского церковного модерна и замечательным произведением литейного искусства. Через месяц после его освящения Великая княгиня направила автору благодарственное письмо: «Виктор Михайлович, посылаю Вам на память портрет масляными красками незабвенной памяти мужа моего, Великого князя Сергея Александровича. Не нахожу слов достаточно выразить Вам, как глубоко и сердечно благодарна Вам за Ваши труды по составлению проекта рисунка Памятника-креста на месте мученической кончины Великого князя и за работы по наблюдению за постановкой его в Кремле. Вам должно быть утешением, что Вы поработали для того, кто так искренно Вас всегда уважал, ценил и восхищался Вашим талантом».
Но, конечно, главное место в мемориале принадлежало храму-усыпальнице Великого князя. Церковь во имя преподобного Сергия Радонежского соорудили в Чудовом монастыре, в нижней палате под храмом Святителя Алексия. В толще стены сделали нишу – так, чтобы надгробие Сергея Александровича оказалось расположенным как раз под стоящей в верхнем этаже ракой московского святителя. К работам привлекли видных мастеров: архитекторов В. П. Загорского
