Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды - Однер Зигстедт
Консистория Вюртемберга — подталкиваемая, возможно, Эрнести, — не разделяла энтузиазма Отингера. В марте 1766 года она приняла решение о конфискации всего тиража книги Отингера и предложила прелату, чтобы он представил свои объяснения по трем пунктам: 1) относительно мотивов этой публикации; 2) относительно разрешения цензора на публикацию; 3) относительно продажи книги.
В ответ Отингер сослался на «внутреннее побуждение написать книгу» и «чувство необходимости осуществить публикацию срочно, внушенное Божественным Провидением».
«Даже если целая сотня эрнести будет скрежетать зубами, я считаю делом моей совести опубликовать такую книгу. Но поскольку ее продажа запрещена под страхом большого штрафа, мне ничего не остается как покориться и хранить молчание перед Богом. Господу ведомо, кто прав!»
С чисто немецкой почтительностью к власти Отингер подчинился не только в поступках, но и в духе. Его былой энтузиазм испарился, уступив место сомнениям. Об этом он говорит в письме Сведенборгу от 7 октября 1766 года. Он сообщает ясновидцу, что находит в его трудах многое, что согласуется с Писанием, но появляются у него и вопросы, и добавляет: «Вы едва ли можете себе представить, милостивый государь, какие страдания мне пришлось перенести из-за вас только потому, что я перевел рассказы о «виденном вами» из первого тома вашего труда».
Таким образом, Отингер, в отличие от Бейера, воспринял учение Сведенборга лишь частично. Он стал выражать сомнения даже в истинности написанного Сведенборгом о жизни после смерти, что прежде казалось ему не подлежащим сомнению. Он хотел подтверждения, то есть чуда. «Дайте нам знаменье, что Ваше учение истинно», — просит он. Поскольку Сведенборг разговаривает с умершими, пусть он поговорит с апостолом Иоанном и спросит его, действительно ли Откровение нужно толковать символически, а не буквально. И пусть он поговорит также с Павлом и двенадцатью апостолами. Отингер опасается, что Сведенборг, отказавшись от буквального восприятия Писания, совершил грех, о котором говорится в Откровении (22:18, 19): «И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей». Знаменья мало действуют на людей, замечал Сведенборг, без промедлений откликнувшись на это письмо. А что касается чудес, то помешали ли они евреям распять Его? Он выражает сожаление по поводу неприятностей, которые пришлось вынести Отингеру из-за перевода рассказов о небесах и аде. «Но кто в наши дни страдает больше самой истины? — спрашивает он. — Как мало тех, кто видит ее и даже, поистине, тех, кто хочет ее видеть! Не позволяйте же себе падать духом, но будьте поборником истины!» (письмо от 11 ноября 1766 года).
Тем не менее сомнения Отингера усиливались. В письме от 4 декабря он опять говорит Сведенборгу, что его рассказы имели бы гораздо больший вес, если бы он сообщил о своих разговорах с Павлом и Иоанном, Моисеем и Лютером. Отин-геру часто приходилось защищаться от обвинений в том, что он стал фанатичным поклонником Сведенборга. Но он отбивал эти нападки таким аргументом: «Возможно ли, чтобы философ, который, как Вольф, все измерил и взвесил, вдруг впал в слабоумие и перестал мыслить в соответствии с богоуста-новленными законами?» Он признает, что многие, просмотрев сочинения Сведенборга, уверовали в бессмертие души, которое прежде о грицали.
Он предлагает Среденборгу написать историю своей жизни и объяснить, «какой внутренний опыт побудил его превратиться из философа в провидца…»
Ответ Сведенборга на этот вопрос звучал так: «Почему, когда я был философом, выбор пал на меня? Причина этого состоит в том, что духовные истины, открываемые в наше время, можно понять естественным и разумным образом; ибо духовные истины имеют соответствия среди природных истин, ведь они зиждятся на этих последних. То, что имеются соответствия между всеми духовными и человеческими предметами, можно видеть из книги «О Небесах и аде». По этой причине я был посвящен Господом сначала в естественные науки и т: м самым подготовлен. Каждый идет от естественных вещей к духовным; ибо человек рождается природным, благодаря образованию становится моральным и впоследствии, благодаря возрождению с помощью Господа, становится духовным. Господь даровал мне, кроме того, любить истины в духовном смысле, то есть любить их не ради выгоды и славы, но ради них самих. Заблуждения закрывают Церковь, тогда как истины, понятые разумом, открывают ее. Как еще духовные предметы, которые превосходят понимание, могут быть поняты, признаны и приняты? Догма, которую проповедовали паписты и от них переняли протестанты, а именно, что понимание должно быть сковано покорностью вере, закрыла церковь во второй раз и что еще может открыть ее вновь помимо понимания, просветленного Господом? Но на этот счет смотрите «Апокалипсис открытый».
Многие в Германии узнали о Сведенборге благодаря мужественной защите его сочинений Отингером и работам зятя последнего, Генриха Клемма, который был профессором в Тюбингене и редактором книжной серии, издававшейся под заголовком: «Полное введение в теологию и всю религию». В четвертом выпуске этой серии Клемм опубликовал переписку между Отингером и Сведенборгом, которая прибавила головной боли церковным властям. Публикация Клемма получила одобрительную рецензию в ряде журналов и навлекла на себя яростные нападки Эрнести.
В письме к Сведенборгу Отингер упоминает о новой книге «Грезы духовидца», изданной анонимно, но принадлежавшей, как всем было известно, перу философа Иммануила Канта. «Автор столь же возвеличивает вас похвалами, сколь и принижает различными обвинениями, — сообщает Отингер. — Теологи в университетах бранят вас за ошибки в толковании Троицы, искупления и
