Ничего они с нами не сделают. Драматургия. Проза. Воспоминания - Леонид Генрихович Зорин
ГОСТЬЯ (чертя маршрут на листке). Помедленней. Я не успеваю.
ДОРОГИН. На углу Ланжероновской – Пале-Рояль. А уж затем, за Пале-Роялем – Екатерининская площадь. Там уже будет виден Дюк и ваш Николаевский бульвар. Еще один опознавательный знак – занятный полуциркульный дом и в нем гостиница «Санкт-Петербургская».
ГОСТЬЯ. Достаточно. Дальше я разберусь.
ДОРОГИН. «Санкт-Петербургская». Это название, напоминающее о родине, должно быть мило вашему слуху. (Смотрит через ее плечо на листок.) Забавно.
ГОСТЬЯ (дописывая). Что там вас позабавило?
ДОРОГИН. Вспомнился похожий листок. Другой маршрут, но такой же почерк. Стремительный и вместе с тем бисерный. И сходные стрелки и кружки. Только я от него оторвался и вижу в девичьей ручке предмет с дулом, глядящим прямо мне в лоб.
ГОСТЬЯ. Вы находите, что это забавно? (Пауза.) Бывалые люди так говорят: чем меньше помнишь, тем дольше живешь.
ДОРОГИН (кивая). Чем меньше помнишь, чем меньше знаешь… Все это верно, и тем не менее простите мне мое любопытство – чем вы намерены заняться на Николаевском бульваре?
ГОСТЬЯ. А воздухом подышать.
ДОРОГИН. Не верится.
ГОСТЬЯ. И почему же?
ДОРОГИН. Как вам сказать… Вы слишком целеустремленное ядрышко. Да и прогулки – не в вашем духе.
ГОСТЬЯ. Смотря какие, смотря какие… Как вам известно, я собралась покинуть любезное отечество. Хотите меня сопровождать?
ДОРОГИН (помедлив). Такая прогулка уже не по мне. Я стал тяжел на подъем, дорогая.
ГОСТЬЯ. Вот как? Мой черед усомниться. Не верю я, что от вас осталась одна головешка.
ДОРОГИН. Похоже, что так. Я сделал открытие: жизнь конечна. И каждый сюжет имеет точку.
ГОСТЬЯ. Неправда. Наша жизнь не кончена. Есть роковые обстоятельства. Они-то продолжают сюжет. Послушайте… вы до сих пор мне дороги. Да ведь и я для вас что-то значу. Что у вас впереди без меня?
ДОРОГИН. Честно говоря, ничего, кроме охрипшего граммофона. И водки. Но я быстро трезвею.
ГОСТЬЯ. А коли так, объясните мне: что же вас держит в этой стране? И в этом городе? Он уж не тот. Как вся Россия. Как русский мир. Как русский язык. Что вам здесь делать? У нас с вами ничего не осталось. Ежели что и было – та ночь. Двенадцать лет назад, в этом доме. Кроме нее, ничего и не было. Но нас она связала узлом. Тогда вы искушали меня бежать вместе с вами на Мадагаскар. Хотели спасти меня. Вот теперь я вам хочу ответить тем же. Я вас не искушаю, нет. Я нынче и черта не соблазню. Но страстно хочется вас спасти. Вам здесь не выжить. И вы это знаете. Эта страна приговоренная.
ДОРОГИН. Как знать. Россия непредсказуема.
ГОСТЬЯ. И вас это радует?
ДОРОГИН. Интригует. Всегда удивляла – не тем, так этим.
ГОСТЬЯ. О, Господи…
ДОРОГИН. Должно же когда-нибудь, раз в тысячу лет, у нас получиться?
ГОСТЬЯ. Будьте вы прокляты.
ДОРОГИН. Ну зачем же? Кто это написал однажды: на Святой Руси петухи поют…
ГОСТЬЯ. Будьте прокляты. И ныне и присно. (Ходит по комнате.) И он объяснял мне, что народ всех нас «на дух не принимает». Что надо раз навсегда забыть про сказки, про святочные рассказики. «Я – мужик, я – черная кость». Вы-то? Когда это было? И было ли? Кишка тонка, господин юморист! Все тот же слюнявый, старческий бред. «Может быть, что-нибудь и получится». «Нигде мне не жить, кроме как здесь». Будьте вы прокляты с вашей зависимостью от разбуженного вами урода. Скоро он добьет вас прикладами и вспорет ножами вам животы. А вы, захлебываясь своей кровью, будете искать оправдания вашим убийцам и палачам. Подыхайте. Туда вам и дорога.
ДОРОГИН. Послушайте… вы сошли с ума.
ГОСТЬЯ. Ну да – «сумасшедшая девчонка». Я уже давно не девчонка. Я старше вас и умнее вас. Кто из нас Верочка? Кто безумен? Я или вы? Колесо повернулось.
ДОРОГИН. Очень возможно. Я же сказал вам: каждый сюжет имеет точку.
ГОСТЬЯ. А я говорю вам: не торопитесь. Есть роковые обстоятельства. Они меняют любой сюжет. (Закуривает.) Вы не поедете со мной?
ДОРОГИН. Куда же?
ГОСТЬЯ. Хотя бы на Мадагаскар.
ДОРОГИН. Боже, спаси Мадагаскар.
ГОСТЬЯ. Молитесь за ближних, а не за дальних. (Пауза.)
ДОРОГИН. Постойте. Вам давно бы понять: Мадагаскара не существует.
ГОСТЬЯ. Но вы же звали меня туда.
ДОРОГИН. Нет никакого Мадагаскара. Это пароль, миф, псевдоним.
ГОСТЬЯ. Ну что же, это не худший миф и у него красивое имя. Вы укрепили мою решимость. Прощайте. Спасибо вам за ночлег. Времени у меня не осталось.
ДОРОГИН. Когда вам нужно на Николаевский?
ГОСТЬЯ. Ближе к полудню. Пора идти.
ДОРОГИН. Минутку. Вы давеча обронили, что есть у вас дельце.
ГОСТЬЯ. Да, есть одно. (С неопределенным смешком.) Дельцу – время, потехе – час.
ДОРОГИН. Надеюсь, на сей раз оно не то, что нас развело на двенадцать лет?
ГОСТЬЯ. Не то. Мне больше не интересны такие ничтожные мишени. Есть дичь крупнее и зверь опасней.
ДОРОГИН. Постойте. Вы только что мне сказали: молитесь за ближних, а не за дальних. Как вас прикажете понимать?
ГОСТЬЯ. Для вас покойней – не понимать.
ДОРОГИН. И все же?..
ГОСТЬЯ. Вы попросили Бога сберечь от меня Мадагаскар. Стоило ли о нем тревожиться? Он – далеко. Прощайте. Мне некогда.
ДОРОГИН. Нет, погодите. Вам нужно быть на Николаевском бульваре в полдень. Но там ведь – дворец Нарышкиной. И в полдень в нем – митинг.
ГОСТЬЯ. А это уж лишнее. Лучше радуйтесь, Андрей Николаич.
ДОРОГИН. Чему мне радоваться?
ГОСТЬЯ. Хоть бы тому, что я, наконец, вас оставляю. Я небезглаза – отлично вижу, как вас тяготит мое присутствие. Больше того, я внушаю вам ужас.
ДОРОГИН. Черт знает что за вздор вы несете…
ГОСТЬЯ. Не возмущайтесь. Мне только лестно, что я вызываю такое чувство. Даже у юмориста с броней.
ДОРОГИН. Где вы увидели эту броню?
ГОСТЬЯ. Чего я не видела в вас, Дорогин? Мы с вами оба преобразились. А чье преображенье печальней – нам ли судить? Да и зачем? Нет в этом смысла. Бессмысленно все. Стало быть, оборвем разговор. Двенадцать лет я с вами беседую, хоть вы об этом и не догадывались. Устала я от этих бесед.
ДОРОГИН. И все же двенадцать лет спустя вы снова собрались на охоту. Только опаснее стала дичь.
ГОСТЬЯ. Она – опасней, а я – искусней. (Короткая пауза.) Вы слишком понятливый господин.
ДОРОГИН. И понял, что вы спешите на митинг, на коем должен выступить Марк.
ГОСТЬЯ. Диктатор
