Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

В Ла-Месе была создана и постоянно работала школа, где детей кампесинос и даже пленных солдат учили читать. Кармен-сита вела занятия со взрослыми; чтение преподавали и некоторые другие повстанцы. Испанский журналист Менесес вспоминал о том, как один из преподавателей послал Че письмо, в котором многословно сетовал на нехватку самых элементарных материалов для обучения крестьянских детей, на что Че сердито и язвительно ответил:

«Я с удовольствием подтверждаю получение Вашего доклада, в котором Вы сожалеете об отсутствии подходящих орудий, с помощью которых Вы могли бы приложить педагогические усилия в той синекуре, которую для Вас предназначила революция. Малолетние субъекты Вашего академического внимания должны будут суметь обойтись Вашим гением, поскольку у меня в пределах досягаемости нет того культурного оружия, которое Вам требуется. При этом я должен сообщить Вам, что если Вы еще раз заставите кого-нибудь совершить десятичасовую прогулку, чтобы передать мне такую груду кретинских замечаний, мне придется отправить человека, чтобы он отрезал Вам яйца. Устраивает? Ваш разъяренный майор Че».

По мере развития организаторской деятельности возобновлялись столкновения Че с городским руководством Движения 26 июля. Уже 9 декабря он написал Фиделю Кастро:

«Если нам удастся встретиться или если у меня появится возможность написать тебе письмо подлиннее, я должен буду пожаловаться тебе на руководство, поскольку у меня возникает подозрение, что они форменным образом саботируют эту колонну или, что вероятнее, меня лично. Я чувствую, что при таком положении есть только два выхода: предпринять решительные действия, чтобы предотвратить в дальнейшем такие поступки, или уйти в отставку по причине физической неспособности или какой-нибудь другой, более подходящий, с твоей точки зрения. Это чувство не порождено недоброжелательством, возникшим в результате вынужденного отказа от Эль-Омбрито. ...Факты в общем-то слишком незначительные, чтобы можно было представить тебе бесспорное доказательство, но ты можешь прочитать письма, ...в которых они отвечают на мои важные и срочные запросы, учинив на трех страницах разбор одного моего абзаца, в котором я всего-навсего сообщил, какие мною получены инструкции по поводу одиночных посетителей».

Когда сегодня читаешь переписку между Сьеррой и Равниной, то кажется, что Че был чрезмерно резок в своем осуждении товарищей. Городские организации являлись объектом жестокого преследования со стороны полицейских сил Батисты, их участников часто арестовывали и жестоко мучили, они несли потери из-за проникновения предателей и испытывали постоянные трудности, являвшиеся следствием работы в подполье; кроме того, в связях со Сьеррой постоянно возникали перебои.

12 декабря Рене Рамос Латур сообщил Фиделю, что послал Че через Баямо семнадцать тысяч патронов, главным образом 22-го калибра, а также 44-го и 30,06-го, и через Яо еще две тысячи песо. Еще через два дня он написал Че:

«Че, я полагаю, что большая часть отправленных боеприпасов уже должна быть в твоих руках. ... Можешь поверить, что я был в отчаянии, получая от тебя один запрос за другим, оказываясь совершенно беспомощным, когда дело доходило до практического решения вопроса.... Все, что я послал тебе, было приобретено здесь партиями по 50, 100 и 200 штук, и мы заплатили за это бешеные деньги. ...Ты знаешь, что я стойкий приверженец организации в строгом смысле слова. Тем не менее, когда я попытался быстро переправить тебе боеприпасы, которые ты требовал, то столкнулся с безответственностью людей, задержками, нерешительностью и т. д. и понял, почему ты так прицепился к Ферреру и прочим, сообщившим тебе, что руководители из Баямо не знают, как добраться до тебя. Мое отчаяние дошло до того, что я уже собирался сам отправиться в Баямо и добывать для тебя военное снаряжение, отложив все другие важные и неотложные задачи. ... В течение нескольких дней вы получите 200 курток, 75 пар шерстяного нижнего белья, 150 пар носков, новый мимеограф и еще всякую всячину, которую мы вам посылаем».

Система снабжения, похоже, налаживалась: Че получил небольшой электрогенератор и даже первый том «Капитала» Маркса, который он начал читать еще в Мексике, но так и не смог закончить. Благодаря новому мимеографу удалось возобновить выпуск «Кубано либре»: к концу января газета стала поступать в окрестности Сьерры и близлежащие города.

Один кампесино сказал, что «Кубано либре» нужно было читать при солнечном свете или под очень сильным уличным фонарем, так как трафаретная печать была ужасной. Тем не менее газета поднимала дух. Она относилась к числу навязчивых идей Че. На создание ее «редакции» и сети распространения он затратил очень много времени и имел немало конфликтов; например, когда он узнал, что кто-то использовал экземпляр в качестве туалетной бумаги, то чуть не посадил весь свой штаб на хлеб и воду.

Порой Че охватывали внезапные приступы гнева, но невзирая на это бойцы и кампесинос из округи обожали его. Карменсита охарактеризовала его так:

«Никто в Сьерре не мог сказать о Че дурного слова. Люди любили его, ни у кого не было оснований считать себя несправедливо обиженным, никто не обвинял его, если происходило что-то нехорошее, никто не смел солгать ему, и ему доверяли, доверяли его разуму. Он был прекрасным бойцом-партизаном, им восхищались, его уважали и разговаривали с ним по всей форме».

«Сеньор Че...» И именно у этого Че, столь уважаемого кампесинос, противоречия с людьми Равнины касались не только сетей связи и снабжения, а заходили куда глубже. 23 ноября Армандо Харт написал Че, что им крайне необходимо иметь руководящие структуры на Равнине, так как там имеется много оппортунистов, пытающихся вступить в контакт со Сьеррой, и что их уход к партизанам будет означать ослабление городской организации Движения 26 июля, создание которой потребовало множества усилий и треволнений и которая невзирая на непрерывные репрессии продолжала вести тяжелую работу в подполье. Харт писал: «Несмотря на политические разногласия, я уверяю тебя, что если бы ты хотя бы поговорил с нами, то понял бы», что люди с Равнины не консерваторы и не стремятся к сговору с либеральной частью олигархии. Письмо было чрезвычайно дружественным, даже нежным по отношению к Че.

14 декабря Че обратился с письмом к Рамосу Латуру, преемнику Франка Пайса (позже он сам признал, что это было «воистину идиотское письмо»), защищая свои права и обязанности как бойца-партизана от «постоянных возражений, которые встречает его деятельность по централизации». Не предлагая никакого решения, он кинулся в схватку с Равниной, начав с изложения политических разногласий: