Девочка с Севера - Лия Геннадьевна Солёнова
Студийная жизнь
Студийная жизнь состояла не из одних занятий и спектаклей. Создание спектакля – это не только репетиции, но и его художественное оформление: создание декораций, костюмов, реквизита, музыки. Приведение всего этого к общему художественному знаменателю. А когда спектакль готов, то надо думать, где его играть, печатать афиши, программки, нанимать машину для перевозки декораций, покупать грим, лигнин, гуммоз, всё это оплачивать. Это большая организационная работа. Студийные спектакли играли в Московском доме народного творчества (МДНТ), Доме актёра, который был тогда на улице Горького, в Доме журналиста, Доме учёных, Доме офицеров, т. е. на приличных московских площадках. Меня, как самую молодую, к организационной работе не привлекали. Её делали старшие студийцы.
Как я уже писала, местом нашего базирования был МДНТ – бывшая и теперешняя синагога (сейчас перестроенная). Там было довольно много помещений для занятий, а сцена часто пустовала. На ней проходили различного рода конкурсы художественной самодеятельности, например конкурс эстрадных оркестров, гитаристов и пр. Эти конкурсы бывали далеко не каждый день. Однажды был вечер татарской самодеятельности, запомнившийся работникам МДНТ надолго. Татар собралось столько, что мы думали, они разнесут МДНТ, который никак не мог вместить такое количество зрителей. Они рвались в двери и окна, пролезали через форточку в мужском туалете, который был на первом этаже. Можно сказать, висели на люстрах. У нас этот вечер получил название «Нашествие татар на МДНТ».
МДНТ предоставлял студии не только помещение для занятий и сцену, но и давал какое-то финансирование на изготовление декораций, программок, афиш и пр. Руководила МДНТ бывшая актриса, милая интеллигентная дама по фамилии Невская. К Ершову и нашему коллективу она относилась исключительно доброжелательно. О её заместителе, сухой высокой даме с неприязненным выражением лица, этого сказать было нельзя. Она нас едва терпела. Не лучше был и главный бухгалтер – высокий, худой, сутулый, лысый, с таким же выражением лица, как у неё. На вид они были далеко не молоды. Оказалось, у них роман! Выяснилось это неожиданно. Однажды вечером мы монтировали декорации для предстоящего на следующий вечер спектакля. И стали случайными свидетелями их тайного свидания в душе, который находился за сценой. Понятно, мы там были совершенно неуместны. А вскоре последовали санкции. Ершову было объявлено, что МДНТ не имеет больше возможности предоставлять студии площадку и средства для существования. Было совместное совещание, на котором «сладкая парочка» злобно выдвигала непробиваемые аргументы, студийцы пытались возражать. Ясно было, что Невская этой парочке противостоять не могла. Они и её бы в два счёта съели. В конце концов Ершов разразился такой убийственной тирадой в адрес деятелей МДНТ, что Невская залилась краской, «сладкая парочка» торжествовала, а наше пребывание в «синагоге народного творчества» закончилось.
Следующим местом нашего пристанища стал Дом культуры завода «Каучук» на углу Плющихи и Погодинской улиц. Замечательное здание с множеством помещений для занятий, вместительным залом и большой сценой. Там мы пробыли несколько месяцев, и опять что-то не срослось, нам пришлось оставить «Каучук». От этого периода у меня остался в памяти концерт, который дали там студенты Московского авиационного института. Они играли сценки и скетчи, которые, по-видимому, сами и сочиняли. Сценки были на злобу дня, такие остроумные и профессионально сыгранные, что зал просто умирал от смеха! Куда до них теперешним юмористам, у которых весь юмор ниже пояса!
После «Каучука» какое-то время занимались в Доме актёра (на нынешней Тверской), где на четвёртом этаже был репетиционный зал. На первом этаже Дома находился знаменитый на всю Москву ресторан. Иногда из него вываливались известные актёры, пьяные в хлам. Бывало, их с трудом можно было узнать.
Потом студия стала театром-спутником Театра имени Ленинского комсомола. (Название Ленком появилось при руководителе театра Марке Захарове.) В то время его главным режиссёром был Борис Толмазов, с которым Ершов занимался когда-то вместе в студии Алексея Дикого. Толмазов был хорошим актёром, интеллигентным, мягким человеком. А как режиссёр? Не могу судить. Знаю, что во время его руководства этот театр особой популярностью не пользовался, хотя в нём работали известные актёры: Софья Гиацинтова, Елена Фадеева, Владимир Вовси, Карнович-Валуа, Струнова, Ширвиндт, Державин и другие. В театре шли спектакли на производственные темы, классику представляла «Бесприданница» Островского, но театр выживал за счёт непритязательной комедии о старшеклассниках под названием «Опасный возраст». Весь сюжет вертелся вокруг ложного слуха о беременности главной героини – школьницы десятого класса. Спектакль играли несколько раз в неделю. Главную роль в нём исполнял Михаил Державин, в эпизодической роли был занят Александр Ширвиндт. Он, надо сказать, тогда на сцене особенно не блистал, но вместе с Державиным был известен всей Москве как создатель очень смешного капустника, который они с группой актёров играли в Доме журналиста, Доме актёра и на других подобных площадках. Сценки из этого капустника в исполнении Ширвиндта и Державина я вновь увидела 30 лет спустя. Какие-то шутки не устарели, а что-то современный зритель не понял бы. Например, такая сценка: экскурсия по Москве. Проходят мимо памятника Юрию Долгорукову. Экскурсант, показывая на него, спрашивает: «А почему Кочетов на коне?» Всё понимающие зрители смеются. Кочетов писал идеологически выверенные романы. По ним снимали фильмы. Его роман об идеальном секретаре обкома получил Государственную премию. А кто сейчас помнит писателя Кочетова?
Директором Театра имени Ленинского комсомола был Колеватов Анатолий Андреевич, бывший актёр. Личность, хорошо известная в Москве и легендарная в своём роде. Говорили, что он может невозможное. Например, достать известному писателю машину ЗИС. Тогда «Волга»-то была пределом мечтаний, а тут ЗИС! Ну и многое другое. Вот такие у него были связи и умение ими пользоваться. Мы в студии в шутку между собой называли его Колей Ватовым, что явно не соответствовало его сущности. У него был вид
