Девочка с Севера - Лия Геннадьевна Солёнова

– Алиса Коонен. Невысокого роста, худенькая, с гладко зачёсанными и собранными в пучок волосами, в тёмном, облегающем фигуру костюме она была строго элегантна. После спектакля пришла за кулисы. Хвалила Аню Шпаер – исполнительницу роли Антигоны. Мы на неё смотрели с благоговением: живая легенда! Позднее в том же Доме актёра я была на её юбилейном вечере. Уж лучше бы не ходила! Коонен играла Клеопатру в отдельных сценах из пьесы «Антоний и Клеопатра». Голос у неё был прежний, но смотреть это было невозможно. Ей уже было за семьдесят. Пожилая женщина произносила, заламывая обнажённые старые руки, монологи о любви. У неё часто-часто дрожали веки. Кажется, это была её фирменная манера, но я думала, что у Коонен тик. Всё выглядело неестественно и в целом производило жалкое впечатление. Зал был полон пожилых людей – видимо, помнивших её прежнюю и восторженно ей аплодировавших. Рядом со мной сидел Эраст Гарин с женой. Он был сдержан в эмоциях. Спустя почти двадцать лет я неожиданно услышала радиоинсценировку романа «Мадам Бовари», видимо, записанную давно. Эмму Бовари играла Алиса Коонен. Я не могла оторваться от радиоприёмника. Какой у неё был глубокий и красивый голос! Он просто завораживал. Какие сила, выразительность и в то же время естественность в нём были! Вот тогда я поняла, что значит настоящая трагическая актриса! Из всех известных мне актрис никого рядом поставить не могу.

Другим студийным спектаклем, практически готовым к выходу, был спектакль по пьесе Маргариты Волиной «Белые звёзды». Автор написала её под впечатлением истории молодогвардейцев, которая, впрочем, в пьесе не очень угадывалась. Сюжет пьесы строился таким образом, что одни и те же персонажи действовали в условиях немецкой оккупации, ведя подпольную борьбу с фашистами и в конечном итоге погибая, и они же – в глубоком советском тылу в Средней Азии, где увлекались астрономией. Идея пьесы, как я понимаю, заключалась в том, чтобы показать, как ведут себя обычные люди, поставленные в крайние по характеру бытия условия. Чтобы зритель не запутался в разных ипостасях героев, Никита Никифоров предварял очередную сцену пояснениями. Художница спектакля Королёва придумала очень лаконичное оформление спектакля: два перекрещивающихся задника – белый и чёрный. В сценах мирной жизни на первый план выступал белый задник, в сценах оккупации – чёрный. Обычно участники спектакля меняли их местами во время антракта или между картинами за закрытым занавесом, но последний переход осуществлялся в полной темноте при открытом занавесе. Никита, предваряя действие, объяснял смену ситуаций и завершал своё выступление словами, произнося их трагическим голосом:

– О переходе с пятой на шестую картину мы вас предупреждать не будем.

Это были последние сцены спектакля. В темноте очень трудно было ориентироваться, и поэтому во время этой перестановки случались всякие накладки: или рано зажигался свет на сцене, заставая героев в самых нелепых позах, или, наоборот, долго не зажигался, ну и пр. Светом заведовал Боб. Перед началом действия, прежде чем выключить свет в зале, он всех бывших на сцене и за кулисами спрашивал: «Ну как? Порядочек?» Вероника к какому-то студийному капустнику по этому поводу сочинила:

 – Ну как? Порядочек? –Воскликнул громко Боб. –Без световых накладочекНе будет перехода с пятой на шестую картину!  

Пьеса высокими художественными достоинствами не отличалась, но её автор, Маргарита Волина, надо признать, красивая женщина, была хорошей знакомой Ершова. А он считал, что актёрское мастерство можно оттачивать на любом материале. Следующий спектакль тоже был сделан по пьесе хорошего знакомого Петра Михайловича, друга молодости Владимира Дыховичного (в соавторстве со Слободским). Это пьеса «Воскресенье в понедельник». У главного героя, начальника КУКУ (Кустового управления курортных учреждений), по дороге на дачу вор крадёт бумажник, в котором были все документы. Вора насмерть сбивает машина. Заместитель начальника, который не мог смотреть на трупы, опознаёт своего шефа по документам. Когда тот в понедельник появляется в своей конторе, там полным ходом идёт подготовка к его похоронам. Очень остроумная комедия, высмеивающая бюрократов в разных конторах, требующих от воскресшего чиновника документы о том, что он живой. Незадолго до выпуска спектакля на репетицию пришёл автор пьесы Дыховичный. Высокий, стройный, в светлом элегантном костюме, яркий, остроумный, он так и сыпал остротами, рассуждая о пьесе и спектакле. Нас он совершенно очаровал. А вскоре он скоропостижно скончался! Ему было чуть больше пятидесяти лет. Через какое-то время в студии появился его шестнадцатилетний сын Иван. Он был очень похож на своего отца, только был ниже его ростом. Симпатичный мальчик с пепельными кудрявыми волосами, голубыми глазами и цветом лица как у юной девушки. Он какое-то время занимался в студии, что-то репетировал, но недолго. Биография его известна: он окончил ГИТИС, работал в Театре на Таганке, был другом Высоцкого, впоследствии стал известным кинорежиссёром. Его уже нет на свете.

А спектакль «Воскресенье в понедельник» получился очень смешным и всегда шёл под хохот зала. Причём любого зала! И в Доме учёных в Москве, и в захудалом клубе на целине. Позднее я посмотрела фильм, сделанный по этой пьесе. Его поставил Гайдай. Фильм называется «Жених с того света». Главные роли в нем играют такие замечательные актёры, как Плятт и Вицин, а фильм мне показался на удивление скучным по сравнению с первоисточником.

Со спектаклем «Воскресенье в понедельник» перед тем, как показывать его в Москве, летом 1961 года студия поехала на целину в Петропавловскую область, что в Северном Казахстане. Тогда на целину посылали много концертных бригад. Кажется, мы ехали от Управления культуры. Нам дали администратора – молодого человека. Кстати, плохого администратора, собиравшегося нажиться на этой поездке. Нам платили очень скромные суточные. За месяц на крытой брезентом полуторке мы исколесили всю Петропавловскую область. Спектакль начинали после вечерней дойки коров. Раньше этого времени зрителей и не жди. Играли в самых невероятных условиях. В одном сельском клубе на сцену попадали через окно прямо из кузова машины, где и гримировались. При этом аборигены старались что-нибудь под шумок упереть из машины. На сцену лезли детишки, и Юра Володин, который играл главного героя – начальника конторы, строго говорил своей секретарше: «Уберите детей из кабинета!» Та ссаживала их в зал. Впрочем, и клубы-то были не везде. Однажды играли на крытом току. Сценой служили кузова четырёх сдвинутых вместе грузовиков, у которых были опущены борта. Главное было не попасть ногой в щель между кузовами. Ночевать приходилось тоже в далеко не комфортных условиях, в клубах, школах, детских садах. Часто на полу на матрацах.