Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего
Однако громкий судебный процесс противопоставит его Жюлю Верну, которого он обвинил в использовании одной из своих книг при написании «Путешествия к центру Земли». Дело наделало много шума, но Рене де Пон-Жесту было отказано в иске. Можно утешиться тем, что Жан и Саша не будут читать романы мсьё Верна, ужасного плагиатора. Деду они придумали кличку «Броненосец» (Tatou).
Если с материнской стороны было прекрасно известно происхождение семьи Рене, то с отцовской — совсем иначе. Конечно, формально Саша действительно сын Люсьена (физическое сходство настолько поразительно, что никто не осмелится оспорить его) и Рене де Пон-Жест (урождённой Дельмас). Но что гораздо менее точно, так это реальная личность деда Саша, отца Люсьена. Люсьен родился 13 декабря 1860 года во II округе Парижа, потребовалось четыре года, чтобы Луи-Эдмон Гитри (Louis-Edmond Guitry) признал его своим сыном (ровно 18 октября 1864 года в мэрии I округа), его мать официально была некой Аделаидой Нурри (Adélaïde Nourry) — но это будет упомянуто только при признании отца, потому что раньше Люсьен был признан рождённым от неизвестных отца и матери. Эта последняя прожила пятнадцать лет с Луи-Эдмоном и имела от него четырёх детей. Но никогда эта пара не посещала ни мэрию, ни, тем более, священника. Аделаида Нурри никогда не признавала детей своими. В её свидетельстве о смерти указано, что она вдова таинственного Огюста-Луи-Филиппа (Auguste-Louis-Philippe). Таким образом, тайна оставалась не раскрытой...
Но теперь появился совершенно новый документ, который был известен только Люсьену и, вероятно, Саша — что переворачивает то, что было известно до того. Действительно, благодаря Жаку Лорси (Jacques Lorcey), большому специалисту по семейству Гитри, который любезно доверил мне этот документ, легко продемонстрировать, что Гитри — это не Гитри, в том смысле, что отец Люсьена, Луи-Эдмон Гитри, был только приёмным отцом Люсьена, следовательно, приёмным дедом Саша! Действительно, благодаря этому наиболее достоверному документу, «забытому» Саша и его отцом до конца их жизни (но взятому из их архивов), мы узнаём правду.
Речь идёт о проекте рукописного завещания, составленного Луи-Эдмоном Гитри (и написанного им собственноручно), преамбула которого уже содержит признание: «Я создал семью, на которой была сосредоточена вся моя любовь, до сих пор вполне оправданная, и ничто не предвещает, что когда-нибудь мне придётся раскаяться в этой привязанности, что составляет счастье моего существования».
Об этой «приёмной» семье, состоящей из Люсьена, его брата Эдмона и третьего лица по имени Валентина, он пишет: «Они со мной, я воспитываю их и ухаживаю за ними, как если бы они были моими детьми». Затем он добавляет ряд положений для завещания им всего своего имущества, не забыв и о некой даме, так называемой «вдове Филиппа» (пресловутая Аделаида Нурри), и учреждении семейного совета с опекой или попечительством.
В конце этого завещания было добавлено следующее уточнение: «Я не могу удержаться, завершая свои завещательные распоряжения, чтобы не высказать пожелание, которое, я надеюсь, мои наследники примут во внимание. Я вижу в Валентине нравственные качества, которые будут только возрастать по мере её взросления. Сердечность, здравый рассудок, ум и ранняя рассудительность. Поэтому я прошу её наставлять своими советами Эдмона и Люсьена, которых она считает своими братьями, и призываю последних всегда проявлять к ней величайшее почтение и в полной мере прислушиваться к её советам. Пусть они, со своей стороны, никогда не оставят её и служат ей защитниками и братьями. Я уверен, что она примет любые хорошие советы, продиктованные интересом и дружбой, которые они ей могут дать, и что она последует им».
Луи-Эдмон Гитри хорошо объясняет в этом документе, что он «создал семью», собрав двух мальчиков, Люсьена и Эдмона (были ли они на самом деле братьями?), а затем одну девушку, Валентину, не имеющую никакой кровной связи с ними обоими. Тем не менее в своем письме от 4 декабря 1940 года Саша, — в то время он ищет свидетельства о крещении, чтобы доказать своё «арианство», — пишет священнику из Мерльро (Merlerault, местечко в 150 км к юго-востоку от Парижа. — Прим. перев.), представив ему Валентину как сестру своего отца и, разумеется, Эдмона как его брата.
Таким образом, эти трое детей не Гитри по рождению. И в этом проекте завещания (написанном тогда, когда трое наследников были несовершеннолетними) Луи-Эдмон указывает: «Я желаю, чтобы мои наследники, достигнув совершеннолетия, обратились к Хранителю печати (министру юстиции), чтобы им разрешили носить моё имя, и сделали все необходимые шаги для достижения этого».
В конце концов Луи-Эдмон проживёт много лет после составления этого завещания. Он увидит женитьбу Люсьена и даже рождение Саша. Итак, мы знаем, что к тому времени всё было упорядочено как следует, и что Луи-Эдмон признал этих детей своими, избегая тем самым пресловутых обращений к Хранителю печати.
Кто был отцом Люсьена? Кем была его мать? До настоящего времени это нам неизвестно... Но маловероятно, что Люсьен был действительно родным сыном Луи-Эдмона, хоть и признанным таковым впоследствии. Скорее можно утверждать, что Люсьен, как Эдмон, так и Валентина не его дети по крови, но они могут быть детьми одной из женщин (по крайней мере Люсьен и Эдмон), с которой зажиточный торговец «создал семью».
Во время бракоразводного процесса Рене претендовала и получила опеку над обоими своими сыновьями под предлогом, что их отец, артист, не может заботиться о них как следует пополудни во время репетиций и вечером, во время представления. Но вот их мать, воспользовавшись возвращением Люсьена в Париж (и, конечно же, репутацией и адресной книгой её бывшего мужа...), в свою очередь начала карьеру актрисы в 1890 году под именем Рене де Понтри (Renée de Pontry) (ловкое сочетание имён Пон-Жест и Гитри!). Именно в «Menus-Plaisirs» (Théâtre Antoine - Simone-Berriau) она играет в «Девушках из мрамора» («Filles de marbre») в том году. Затем будет «Преступление Жана Мореля» («Le Crime de Jean Morel») в Théâtre du Château-d'Eau в следующем году. Её также можно было увидеть в «Страсти» («La Passion») и даже в «Мишель Строгофф» («Michel Strogoff») по пьесе Жюля Верна, (написанной по его же роману), в «Шателе» («Théâtre du Châtelet») в ноябре 1891 года в роли Сангаре.
До 1900 года у неё не было проблем с получением второстепенных ролей, но с тех пор как она, к сожалению, заболела
