Афанасий Никитин - Владислав Александрович Толстов
Все случаи похищения или причинения вреда драгоценным коням немедленно принимались к расследованию. В 1534 году в Москве князь Иван Кашин-Оболенский предупредил ногайских купцов, чтобы они не покидали пределов Москвы, но те не послушались и разъехались по всему городу вместе со своим «товаром». Кончилось все плохо: на них совершали нападения, угоняли лошадей. Все это вызвало дипломатические разбирательства. Московские власти с трудом сдерживали раздражение: ведь если бы ногаи не допустили самоуправства, ничего бы и не произошло. В конечном итоге русские провели розыск и смогли частично возместить убытки. Ногайскому послу выдали 65 рублей за угнанных коней и вернули 10 коней «лицом».
Афанасий Никитин застал только самое начало «ногайского периода» в конной торговле, когда аргамаки ценились очень высоко. Он наверняка бывал в Москве, толкался на конном базаре близ Симонова монастыря, любовался красивыми скакунами. Насколько мы понимаем в маркетинге, товар показывали лицом, и лихие ногайские джигиты устраивали настоящие представления для публики, чтобы произвести впечатление на потенциальных покупателей. Афанасий Никитина видел эти представления и только вздыхал, что ему такого коня ни в жисть не купить. И когда оказался на базаре в Ормузе, конечно, сразу поверил, что в Индии за хорошего коня можно взять очень даже неплохие деньги.
К сожалению, его покупка была, как сказали бы современные маркетологи, «эмоциональной». Увидел, приценился, купил. Если бы Афанасий немного расспросил знающих людей, сравнил бы цены на разных конных базарах, провел бы, как сказали бы сейчас, маркетологическое исследование рынка, он бы ни за что не стал ввязываться в подобное предприятие. Что косвенным образом свидетельствует о том, что купец он был, в общем, не очень успешный.
* * *
Живя в Индии и наблюдая окружающую жизнь, автор «Хождения» поневоле собирал ценнейший материал для своей книги. От его взгляда не укрылось, что знать этого государства – сплошь пришлые люди, мусульмане и в большинстве своем – иранского происхождения («хорасанцы»). А индусы, которых Афанасий называет «гундустанцами», – подвластное, покоренное «хорасанцами» население. «Гундустанцы все пешие и ходят перед хорасанцами, которые на конях; а остальные все пешие, ходят быстро, все наги да босы». Это вполне соответствует исторической правде: пришедшие из Ирана мусульмане захватили Декан (Центральную Индию) в XII веке. После распада созданного ими Делийского султаната власть здесь захватил полководец Зафар-хан, основавший в 1347 году султанат Бахманидов.
Почти два столетия Бахманиды играли первостепенную роль в истории Декана. Почти одновременно там образовалось индуистское государство Виджайянагар, разделившее регион с Бахманидами – границей между ними стала река Кришна. Вся история султаната полна войн с Видджайянагаром и другими соседними княжествами, индусскими и мусульманскими. Внутри султаната, в его правящей верхушке также шла борьба между старыми феодальными семьями, пришедшими из Дели, и «афаки» – более поздними выходцами из Ирана и Средней Азии.
В 1424 году девятый Бахманид, Ахмад-шах I, перенес столицу из душной и жаркой Гулбарги в Бидар, где климат был гораздо лучше. Недаром в Декане ходила поговорка: «Старик в Бидаре сильней юноши из любого другого района Декана, и бидарский кролик отважней собаки из любого другого района Индии». Когда Афанасий Никитин прибыл в Бидар, город был столицей Бахманидов уже около полувека. На престоле сидел тогда молодой Мухаммад-шах III Лашкари, но фактически страной правил его великий везир (мелик ат-туджар) Махмуд Гаван, принадлежавший к числу «афаки» – новой знати. Именно благодаря ему величие государства достигло зенита, что отражалось в пышных придворных церемониях. Никитин описывает одну из них: «На байрам бесерменский совершил султан торжественный выезд: с ним двадцать везиров великих выехало да триста слонов, наряженных в булатные доспехи, с башенками, да и башенки окованы. В башенках по шесть человек в доспехах с пушками и пищалями, а на больших слонах по двенадцать человек. И на каждом слоне по два знамени больших, а к бивням привязаны большие мечи весом по кентарю, а на шее – огромные железные гири. А между ушей сидит человек в доспехах с большим железным крюком – им слона направляет. Да тысяча коней верховых в золотой сбруе, да сто верблюдов с барабанами, да трубачей триста, да плясунов триста, да триста наложниц».
Русский гость стал свидетелем и одной из войн султаната с Виджайянагаром – конечно, сам не видел военного похода, но наверняка много слышал о нем на базаре: «Мелик-ат-туджар пошел завоевывать Виджаянагар (Чюнедар) – великое княжество индийское. А у князя виджаянагарского триста слонов да сто тысяч рати, а коней у него – пятьдесят тысяч». Поход этот, по сведениям ученых, случился в 1472 году и не привел к решающей победе мусульман, хотя в него отправились, если верить Афанасию, чуть ли не миллион человек. Конечно, верить ему не надо – известно, каковы базарные слухи, – но воинов явно было много. Что заставило тверского купца не без восхищения воскликнуть: «Такова сила султана индийского, бесерменского!»
Уже после отъезда Никитина сила Бахманидов пошатнулась – как раз после того, как султан, поверив наветам придворных, велел казнить своего везира. После смерти Мухаммад-шаха его преемники попали под влияние новых везиров из рода Баридов, султанат неуклонно слабел, а в 1527 году его последний правитель бежал из Бидара из страха перед могущественным завоевателем – основателем империи Великих Моголов Бабуром. На территории государства Бахманидов образовалось пять султанатов, по очереди поглощенных Моголами. Однако до этого, в 1565 году, они успели нанести смертельный удар непокорному Виджайянагару. Однако заветная цель завоевателей так и не была достигнута – индуисты Декана в большинстве своем не обратились в ислам, сохранив верность своей древней религии.
* * *
Упоминавшийся нами советский ученый Вячеслав Крашенинников в 1959 году совершил поездку по местам, где когда-то побывал Афанасий Никитин, пытаясь найти там следы путешественника. Конечно, побывал он и в Бидаре, где ему, как уже говорилось, рассказали фантастическую историю о женитьбе купца на индианке. Еще говорили, что русский гость «часто встречался с местным святым пиром Бабой. Они толковали о жизни, о религиях. Раньше, должно быть, здешние люди больше знали о нем, да вот беда – от прежнего Бидара ничего не осталось».
