Озаренные - Леонид Михайлович Жариков
Вскоре начались рекорды. Сначала добыли семьдесят пять тысяч тонн в месяц. Потом восемьдесят. Восемьдесят пять! Для таких маломощных и трудных пластов, как «Стеклянный», это было большим достижением.
Шахта «Новопавловская» была награждена орденом Трудового Красного Знамени. На фасаде главного здания, точно на груди бывалого воина, появилось изображение ордена. Бригаде Силкина была присуждена премия Ленинского комсомола, а самого бригадира избрали в Центральный Комитет ВЛКСМ.
Министр угольной промышленности Украины пригласил бригаду к себе. На заседании коллегии силкинцы впервые встретились с конструктором комплекса и комбайна. Радостно пожимая руки шахтерам, он поздравил их с выдающейся трудовой победой и в своем выступлении сказал:
— Признаться откровенно, то мы, конструкторы, только мечтали, чтобы наш комбайн достиг добычи пятидесяти тысяч тонн в месяц. А бригада Силкина порадовала и удивила нас — она дала восемьдесят пять тысяч тонн. Спасибо вам, товарищи!
Не спеша на трибуну поднялся Саша Силкин. Он с улыбкой оглядел собравшихся и, обращаясь к конструкторам, сказал:
— А мы ломали головы, думали, кому сказать спасибо за хорошую машину? Теперь знаем кому... Но позвольте спросить вас, дорогие товарищи конструкторы, почему вы так робко мечтаете? Что это за мечта, если ее обгоняет жизнь? Мы, к примеру, мечтаем уже о ста тысячах тонн добычи в месяц и даже больше. Вот и давайте думать вместе, чтобы мечта шла впереди, чтобы мечта звала нас и увлекала.
Шахтеры бригады сидели в рядах и улыбались — уж очень хорошо говорил их бригадир.
Тепло отнесся к словам Силкина и министр. Он поддержал бригадира и тоже обратился к конструкторам — пусть поучатся инженеры у горняков.
— Ваше «спасибо», товарищи конструкторы, действительно прозвучало несколько странно. Рабочие бригады Силкина не просто добывали уголь, они испытывали ваш комплекс, вносили поправки в его конструкцию. А вы узнали об этих поправках только здесь, на коллегии министерства. Если бы вы спустились в забой, почаще бывали в шахте во время испытаний да помогли рабочим доводить свою же машину, было бы куда лучше... Запомните, товарищи: сегодняшние рабочие не просто исполнители. Они творцы всего нового и лишь по скромности относятся к своему творческому труду как к долгу. Но вы посмотрите, сколько ума, смекалки, а то и просто открытий в предложениях рабочих. Об этом никогда нельзя забывать.
Мне говорили, что после заседания коллегии конструкторы вместе с бригадой отправились на «Новопавловскую», и от возникшей дружбы дело пошло веселее. Тогда же рабочие бригады вместе с инженерами ездили на Миусфронт и своими руками сажали деревья в том «фронтовом» саду, который разбили шахтеры в память о славных защитниках Миусфронта.
* * *
Такова была предыстория трудовых подвигов замечательной горняцкой бригады. Вот почему, слушая радиорассказ у шлагбаума на Миусе, я думал о Саше Силкине. Он и был тем сыном шахтерским, кто продолжал сегодня дело отцов. Ведь отец Саши отдал жизнь за Родину...
Вскоре судьба свела меня с Силкиным.
В шахтерский край съехались писатели с разных концов страны. Во Дворце культуры горняцкого города Красный Луч шла читательская конференция. Огромный зрительный зал был переполнен. Шахтеры, увешанные наградами, точно боевые ветераны, сидели на почетных местах. Писатели с уважением посматривали на горняков: что скажут о литературе те, для кого она создается? Суд читателя — голос жизни. И нет ничего выше, чем сознание, что твой труд достоин этих героев...
И тогда-то обратился к писателям молодой горняк. На нем была форма почетного шахтера, а на груди — три звезды, три знака «Шахтерская слава». Саша Силкин говорил искренне и убежденно:
— ...Мы гордимся нашими писателями, певцами жизни народной. И спасибо вам за ваш тоже нелегкий труд. Жаль только, что мало книг о шахтерах. Почему? Может быть, шахтерская тема трудна? Но в забое и не легче. Иной раз пока доберешься до уголька — тысячи тонн пустой породы перекидаешь, как и в вашем деле, о чем Маяковский сказал: «...изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды». Нам, шахтерам, трудно жить без книги. Легче работать, когда читаешь произведение, берущее за душу и поднимающее на трудовые свершения. Мы просим вас, товарищи писатели, создайте произведения, где были бы наши кровь, труд, радость, дела и мысли наши. Окрылите нас словом поддержки, разделите с нами нелегкий наш труд.
Слушая Силкина, я уже твердо знал, что поеду к нему на шахту, непременно побываю в забоях «Новопавловской». И с того дня ждал встречи с прославленной бригадой. Сам не знаю почему, но предстоящая встреча рисовалась мне в самых светлых, я бы сказал, в розовых красках. Хотелось думать: спущусь в забой и увижу лицом к лицу «железную лаву», увижу, как грызет стальными зубьями угольный пласт горный комбайн, как стоит несокрушимой стеной гидравлическая крепь могучего комплекса, и плывет на‑гора́ черное золото — золото высочайшей пробы...
Так думал я, но жизнь распорядилась по-своему.
* * *
Директор шахты «Новопавловская», по-молодому громкоголосый и энергичный, сердито разговаривал с кем-то по телефону. Молча он указал мне глазами на свободный стул, а сам продолжал разговор:
— Позови к телефону Фостия... Владимир Дмитриевич, привет. Ты мне не объяснишь, почему третью смену подряд сидишь в лаве? Что значит «все так решили»? Вот напущу на вас охрану труда... Немедленно выезжай вместе с Силкиным на‑гора́, иначе спущусь в шахту с нарядом милиции. Чего смеешься?..
Невеселый юмор директора вскоре объяснился. На четвертом участке, где работает бригада Силкина, произошла авария.
— Природа вносит свои поправки, а их, к сожалению, не предусмотришь никакими планами. — Директор провел пальцем по схеме горных разработок, желая наглядно объяснить, где и какая случилась неприятность, но раздумал и сказал просто: — Разбушевались недра... Правда, мы уголек даем, но маловато. Конечно, хотелось бы... Впрочем, как говорит пословица, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поехали в шахту...
Дождик, моросивший с утра, перестал, и выглянуло солнце. В небе плыли белые облака, и там, кажется под самыми облаками, на копрах шахты крутились подъемные колеса.
Мы направились в душевую. Первая смена давно спустилась в шахту, и в коридорах было безлюдно. Переоделись в шахтерскую спецодежду, пристегнули к поясу аккумуляторы, надели самоспасатель, получили по два жестяных номера — пропуск в земные недра — и поспешили к подъему. Скоро тяжелая клеть вынырнула из-под земли и осторожно опустилась на тормоза. Рукоятчица, молодая женщина, повязанная поверх каски платком,
