Степан Лопатин - Живая память

Внутри форта есть камеры для боя, они разделены между собой толстыми перегородками, но сообщаются через коридор сзади. Амбразуры для боя посажены низко, из них просматриваются только ближние участки, дальше местность перекрывается искусственными валами и неровностями, ограничивая обзор. Это - отрицательная сторона фортов. Коридоры и лестницы внутри соединяют жилые отсеки-казармы, склады оружия, боеприпасов, продовольствия и кухню, другие службы, в том числе медицинскую, размещенные на трех подземных этажах.

На боковых сторонах есть площадка для орудий противотанкового и противоавиационного назначения. Орудия запрятаны в капониры и поднимаются по мере надобности. Там же предусмотрены пулеметные площадки. Форт может вести борьбу с наземными силами и противостоять атакам самолетов с воздуха. Он способен жить и бороться автономно в течение нескольких месяцев, располагая гарнизоном в 250-300 человек, представляя собой серьезную силу для любого противника.

Наша артиллерия четвертый день обстреливает форт из тяжелых орудий.

Сперва это мало тревожило немцев: снаряды могут попортить деревья, разгрести и выщербить грунт у дорожек, присыпанных песком, и у скамеек, на которых хорошо посидеть в ясную весеннюю погоду. Подземные укрепления не боятся артиллерийского обстрела, только опасны попадания в амбразуры на лобовых стенах - там стоят у пулеметных установок по одному, только по одному дежурному солдату - немного. Попасть в амбразуру чрезвычайно трудно. На худой конец, снаряд может влететь в пулеметное окно - тогда погибнет только постовой, потеря невелика, она почти незаметна для большого гарнизона - боеспособность его сохранится на сто процентов без какой-то малой доли.

Но снаряды тяжелы, это слышно по звуку разрывов, их можно приравнять к малой авиационной бомбе на 50-100 килограммов, и опасны. Они опасны еще и потому, что методично и настойчиво чередуют короткие паузы с выстрелами уже четвертые сутки. И чем дальше, тем больше опасение и тревога. Разрывы через слой земли и кирпича доходят до людей тяжелым гулом с угнетающим постоянством, почва и стены содрогаются от каждого нового удара. Полутораи двухметровая толща над головами кажется тонкой и ненадежной.

Дьявольские разрывы все глубже проникают под землю, смещают ее тяжелые массы, рыхлят и уплотняют их, дробят корни деревьев, рвут металлические жгуты кабелей, трубы водопровода, керамику канализации. Не хватает кислорода, воздух становится дурманным, трудно дышать.

Люди осунулись, побледнели, выражение лиц стало бессмысленным, покраснели белки глаз, а в расширенных зрачках страх, безнадежность, ожидание скорой гибели.

Время от времени раздается немыслимый грохот, потолок обрушивается, все заволакивает пылью и дымом...

По свидетельству военнопленных немцев, некоторые солдаты из гарнизона фортов во время обстрела сходили с ума.

Третий дивизион в течение дня поддерживал курсантов. Ни один из трех фортов взят не был.

Слева удаляющийся бой гудел все глуше, оставляя нас с противником, сидящим на прежних местах. Почти 8-километровый участок от реки Альтер Прегель до перекрестка окружной и шоссейной дорог Людвигсвальде - Шенфлис атаковался безуспешно. Кавалерийский полк справа, поддерживаемый дивизионом Ширгазина, тоже оставался в своих окопах.

Вечером третий дивизион переподчинили стрелковому полку Яблокова, а первый и второй дивизионы - 248-му гвардейскому стрелковому полку, ушедшему вперед на левом фланге дивизии. 250-й гвардейский стрелковый полк следовал вдоль дороги Альтенберг - Авайден в готовности к развитию успеха.

252-й гвардейский стрелковый полк, находясь перед фортом No 10, вторым батальоном втянулся в пробитую слева брешь, используя налет наконец-то начавшей действовать авиации. Огневые точки немцев в это время молчали, их расчеты осели в землю, спасаясь от бомб. Но авиация действовала недолго, и враг ожил. Первый батальон, захватив вражескую траншею, имитировал приготовления для атаки форта в лоб - якобы нечаянно показывал доски и лестницы для форсирования рва, усилил огонь по амбразурам. Пострадавший от огня артиллерии и бомбового удара, форт сопротивлялся. Продолжая имитацию приготовлений лобовой атаки, капитан Федоров, командир батальона-1, главные силы батальона под покровом ночной темноты увел в тыл форта, намереваясь осуществить хитрую задумку. Изготовившийся к отражению натиска с фронта, враг был атакован со стороны входных ворот с тыла.

Темнота прикрывала маневр, но двигаться приходилось на ощупь по ограниченной колее, чтобы не нарваться на мины. Передовые подразделения ушли вперед, захватили Авайден, Шенфлис, бой шел в деревне Шпайхерсдорф артиллеристам оставаться на старых ОП не имело смысла.

Старший лейтенант Жигарев вел свою батарею сам. На рубеже перекрестка дорог остановился. К нему подошел офицер из стрелковой роты.

- Слушай, ты куда?

- Вперед, а точнее - в хозяйство Яблокова.

- А мы кто? Считай, что приехал. Помоги своими гаубицами. Здесь действует первый батальон.

Жигарев прошел к командиру батальона Федорову, а потом отправил на некоторое удаление тягачи и нацелил орудия на неровные пеньки рощи, освещаемые редкими ракетами из форта.

Ночь ушла на подготовку. Часа в четыре утра батарея открыла огонь по боковой панели форта. По воротам били другие орудия, стоявшие там почти вплотную, пехота подтаскивала мостики и лестницы, сколоченные из досок.

Капитан Федоров поднял своих гвардейцев и атаковал гарнизон крепости силами в 35 человек!

Что происходило в крепости, Жигарев не видел. Он оставался у орудий в готовности к причудам этой ночи, подстраховывая извне штурмующую пехоту, оберегая единственный наружу выход. Трескотня и трассы, взрывы гранат внутри форта, как внутри берлоги загнанного вглубь зверя, не имеющего другого выхода, становились глуше и реже и через час затихли. Хитрость капитана Федорова удалась - атака со стороны входных ворот не ожидалась. Враг был обманут.

В пять утра 7 апреля потянулась оттуда колонна сдавшихся фашистских вояк под конвоем нашего автоматчика. Она насчитывала более ста человек и уходила в наш тыл - форт был взят. Эта важная твердыня перестала сопротивляться.

Взяв форт, прикрывавший железную дорогу справа, пехотинцы оседлали ее вплоть до развилки у Розенау.

Начальник штаба дивизиона следил за развитием событий, наносил на карту положение подразделений, отдавал распоряжения - надеяться было не на кого. Штурмовые группы не стояли на месте, а вместе с ними - артиллерийские подразделения дивизиона.

Днем 7 апреля с восьмой батареей капитана Соловьева, прикрывавшей действия пехоты с фронта, я вышел на дорогу, стрелой уходящую из Шенфлис на Розенау.