Степан Лопатин - Живая память

Что предстоит - Тукумс и Либава? Этого в полку никто не знал. Шли всю ночь, оставив за собой 50 километров пути. На дорогах в выбоинах плескалась вода, сверху наваливались надоедливые мелкий дождь и туман. А потом услышали:

- Отбой!

Разместились в небольших населенных пунктах и в фольварках злые от усталости, но обрадованные этим словом, сулящим отдых. Марш прекратили совсем.

На новом месте несколько дней жили обычной армейской жизнью, находясь в постоянной готовности к движению и предугадывая завершение событии на западе. Командир дивизиона, теперь не капитан, а майор Каченко, строго следил за поддержанием готовности и порядка.

Поздним вечером 8 мая, находясь на втором этаже своего штаба, я услышал шум стрельбы.

Что за шум? Выглянув в окно, увидел по всему полю автоматные трассы вверх, вспышки отдельных выстрелов, цветные огни поднимающихся ракет. Трескотня принимала необычный характер, вместе с ружейной стрельбой возникал нестройный хор голосов, заполняющий площадь:

- Ура-а-а-а...

Я к телефону: - Что?

- Победа! - выкрикнули в трубке из штаба полка. - Немцы капитулируют в Берлине!

Это была Победа доподлинная и полная. Солдатское "радио" всколыхнуло людей раньше меня. Сохранить спокойствие при такой вести было невозможно. В открытое окно комнаты я разрядил обойму пистолета и тоже кричал и обнимал сержанта Коробкова, подвернувшегося под руку...

Такой миг не повторится. Такое состояние бывает только раз - ликующее, массовое, захватившее людей неизъяснимой радостью. Говорить о нем, рассказывать об охвативших чувствах наиболее коротко и выразительно можно только так - через оружие...

Утро 9 мая вставало из-за горизонта огромным и горячим светилом.

* * *

- Товарищ капитан! - послышался голос док" тора Обского. - Я рад вас приветствовать по случаю Дня Победы.

- Спасибо, товарищ майор. В такой день разрешите поздравить и вас.

- Не успел сказать вам раньше, капитан. Сведения об убитых и раненых по дивизиону я возьму в штабе полка - вы не затрудняйте себя ими.

- Мне меньше писанины. Наши потери невелики, но они коснулись, к сожалению, всех категорий личного состава.

- Кенигсберг был твердым орешком - форты и доты...

- Нелегко пришлось. Жаль Жигарева...

- Конечно, напрасно он стремился поторопить события.

- Тела его не нашли, похоронить не сумели.

- Как? Вы не знаете?

- ...?

- Вы не знаете, что Жигарев подобран и отправлен в медсанбат? Он жив, но в плохом состоянии. Командир медсанбата говорил о нем.

- Вы сообщаете такую неожиданную новость, доктор!

- Да. Жив комбат и отправлен в госпиталь.

- А вот Рейхмана нет вместе с ним... Этому конец.

- Смелый парень был.

- Да.

Мы попрощались.

Выехавшая на дорогу машина ждала меня. В ее кузове люди пели песню.

Над головами в бесконечном своем движении светило солнце, посылая на землю и на нас благодатные лучи мая 1945-го.

Примечания

{1} ЦАМО, ф. 1236, оп. 1, д. 3, л. 50.

{2} РБ - радиостанция батальонная. Дальность ее действия рассчитывалась до 25 километров.

{3} Боевой комплект для 76-миллиметровой пушки равен 140 снарядам.

{4} Рокада - дорога вдоль линии фронта.

{5} Всего их было десять.

{6} ЦАМО, ф. 1236, оп. 1, д. 5, л. 49.

{7} ЦАМО, ф. 1236, оп. 1, д. 199, л. 74.

{8} ЦАМО, ф. 1236, оп. 1, д. 5, л. 101.

{9} ЦАМО, ф. 1236, оп. 1, д. 5, л. 62.